Георгий Катюк - Израиль, которого не было, или Подлинная история еврейского народа
На антивизантийский характер Крестовых походов указывали многие византийские хронисты, что зафиксировал Ф.И. Успенский: «Воззрения на норманнов у византийских писателей выражаются так: «Боэмунд имел старую вражду с императором и таил в себе злобу за поражение, нанесенное ему под Лариссой; общим движением на Восток он воспользовался с тем, чтобы отомстить императору и отнять у него власть. Прочие графы и по преимуществу Боэмунд только для вида говорили о походе в Иерусалим, на самом же деле имели намерение завоевать империю и овладеть Константинополем».
То есть для вида говорили о походе на Иерусалим, для вида же говорили об освобождении Святой земли от ненавистных сельджуков. На деле же именно арианская (иудействующая) Византия, не признавшая филиокве в 1054 году, была изначальной и единственной целью латинских поползновений. Проповедь Урбана II в Клермоне, прозвучавшая вскоре после возникновения данных разногласий, как раз и ознаменовала собой начало противостояния. Запад («Северное царство»), изменивший единому Богу, решил наказать строптивицу, и тут на его пути встали монотеисты-сельджуки.
Традиционная история изображает сельджуков скотоводами. Но иначе, как о солдатах, причем римских солдатах, говорить о них нельзя. Огузы из племени кынык, как называли их первую волну, предводительствуемые поначалу внуками Великого Сельджука — Тогрул-беком и Чагры-беком — и создавшие прекрасный плацдарм для нападения на Константинополь в виде Сельджукского, или Румского, султаната, были, как ни странно, одного происхождения с греками. Вовсе не случайно то, что основатель империи сельджуков воспитывался при дворе хазарского кагана, т. е. в непосредственной близости от Константинополя и даже в сфере его влияния. Ведь хазары были федератами Восточно-Римской империи.
Может, кто-то сочтет следующие соображения чересчур умозрительными, но и само название Византии является закамуфлированным обозначением Турции. Вовсе не от имени мифического старца Безанта оно произошло, а от одного из названий быка. Как Турция является страной «туров», «быков», так и Византия — это страна «бизонов», т. е. тех же «быков». Короче говоря, «Византия» (Бизония) — калька «Турции». Становится понятной в связи с этим смена названия у «страны жрецов». Отказавшись от многих условностей, связанных с почитанием Яхве, жрецы стали не только «греками», но и «турками». Тем более что, как и последние, они на первых порах были иконоборцами.
Слово taurus, явившееся обозначением быка, тура и одновременно таких «народов», как турки и тавры, применялось и по отношению к членам военных сообществ. В славянских языках его модификацией является слово «товарищ». «Товарищами», например, называли друг друга польские гусары — ответвление и продолжение тех же «хазар». Причем, именно taurus надо считать производным от «товарища», а не наоборот. И вот почему. Taurus не выводится из тюркских языков, тогда как «товарищ» из славянских — выводится. Прототипом «товарища» в русском языке выступает слово «собрат», а оно составлено по славянскому типу (со-брат). Невозможно отрицать также единство корневой основы обоих слов: с-б-р (собрат) и т-в-р (товарищ).
«Товарищами», т. е. членами воинских братств, были по происхождению еще одни «тюрки» — русские. «Та рус-си» — так под 765 г. их называл византийский хронист Феофано, и это почти в точности соответствует греческому taurus. А еще русских называли «урусами», что является редуцированной формой того же «тауруса».
В свою очередь с названием русских связано слово «рать». Неслучайно русских в Европе именовали «рутенами» (rutheni) — словом, почти в точности соответствующим терминам «ратный», «ратник». «Рать идет!» — восклицали при приближении войска (любого), и когда возглас этот стал звучать в форме «Русские идут!», это стало источником недоумения, ибо утратился его первоначальный смысл.
Возвращаясь к сельджукам и их воинским наклонностям, следует отметить широко известную и поражающую историков веротерпимость их правителей, пиетет к христианским ценностям. На самом деле все это — лишь кажущиеся вещи. Просто так называемое «греческое православие» тех времен мало чем отличалось от тюркского ислама, что и дало повод называть отношение к нему «веротерпимостью».
В качестве иллюстрации к этому можно использовать выдержку из книги Ф. Успенского «История Крестовых походов». Правда, касается она не сельджуков, а Данишмендидов, эмират которых возник в малоазийской Севастии одновременно с Никейским султанатом сельджуков после поражения Византии в битве при Манцикерте (1071 г.), но пример все равно показателен. Ведь тем и другим при всем том, что часто они выступают в оппозиции друг к другу, приписывают туркменское происхождение и общую конфессиональную принадлежность.
Послушаем же Успенского: «Несколько монет, сохранившихся от этого времени, дают нам весьма любопытный и в высшей степени драгоценный материал для уяснения положения дел в эту эпоху. Монеты принадлежат царству Данишмендов; на одной стороне изображен Иисус Христос, на другой стороне греческими литерами выбито: «Мелик-Гази, царь Романии и Анатолии» — явление в высшей степени знаменательное; оно прямо характеризует нам Мелика-Гази. Он не был похож на тех диких турецких завоевателей, которые жгли, опустошали и уничтожали все, что было вне ислама. Мелик-Гази проводил принцип веротерпимости, предоставляя подчиненным народам политическую свободу, оставляя неприкосновенными греческий язык и греческое письмо»[116].
Очень показательный для первоначального ислама пример. Непонятно только, почему это дало повод говорить о «веротерпимости». Совершенно невероятно, что веротерпимость может дойти до полного исключения из символики завоевателей их собственных символов и символов их веры. Складывается впечатление, что завоеватели были готовы на все, вплоть до потери собственной идентичности, лишь бы угодить завоеванным. О таком «завоевании» можно только мечтать.
На самом деле надо говорить не о «веротерпимости» и не о «завоевании», конечно, а о том, что ислам тогда еще не принял свою окончательную форму, оставаясь, по сути, разновидностью арианства — византийской религии.
Этот факт, кстати, полностью обессмысливает крестоносную «реконкисту» как дело «защиты христианских святынь», отчетливо высвечивая в ней чисто захватническую сущность.
В случае с Данишмендидами есть и другие соображения в пользу отнюдь не исламистского и даже проромейского характера их первоначального объединения. Думается, что были они изначально подразделением византийской армии, прикрывающей восточные рубежи империи от вторжений арабов. И назывались словом, в котором легко угадывалось это их армейское происхождение, — «армяне». Как видно, этнический смысл в этом слове искать не стоит. Просто «армейцы» как часть «ромеев». Не более того[117]. Армянами же в современном смысле этого слова эти «армейцы»-«ромейцы» стали позже — когда локализовались в Закавказье, отделившись от своих исламизированных соотечественников в Турции.
В пользу всего этого говорит само расположение армянских поселений на территории Византии накануне Крестовых походов.
На рисунке видно, что восточную границу империи занимают эмират Данишмендидов и Киликийское царство. Но оба эти образования (Данишмендидов — до исламской «оккупации», Киликийское царство — и до, и во время нее) представляли собой поселения «армян» — так называемую Малую Армению. Эмират Данишмендидов располагался как раз в северной части этого образования — на территории бывшей ромейской фемы Армениак[118].
Рис. 9. Малая Азия в 1097 году
От династов Сиваса и Малатьи, каковыми были Данишмендиды, сельджуки в этническом плане ушли недалеко.
Можно предположить, что, как и Данишмендиды, они происходили из византийских армян. Только, в отличие от Данишмендидов, родиной которых были причерноморские фемы Пафлагония и Армениак, дислоцировались они на побережье Средиземного моря и в области Армянского (Восточного) Тавра — Киликии.
Об этом можно судить хотя бы по местным топонимам, один из которых уже прозвучал — «Тавр». Можно упомянуть еще об «Исаврии», «Тарсе» — безусловно тюркских названиях, несмотря на их кажущуюся древность. Почему армяне?
По уже названной выше причине. Потому, что места эти являлись местами дислокации византийских (киликийских) армян — пограничников. Именно в районе Армянского Тавра и Исаврии накануне Крестовых походов располагалось Киликийское царство армян (рис. 10). То есть в одних текстах упоминаются армяне, в других при тех же обстоятельствах — исавры (тавры). Это и дает повод для отождествления.
