Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Однако Косыгин продолжал оставаться при своем мнении. Он сказал следующее: «Вот тут нам, членам Политбюро, разослали записку сельхозотдела. Под ней стоит подпись Горбачева. Он и его отдел пошли на поводу у местнических настроений, а у нас нет больше валюты закупать зерно. Надо не либеральничать, а предъявить более жесткий спрос и выполнить план заготовок». Далее послушаем рассказ самого М. Горбачева:
«Я понимал, что аппарат Совмина будет настраивать Косыгина негативно, но подобного рода реакции все-таки не ожидал. А поскольку обвинения были достаточно серьезны, то и сам не сдержался, заявил, что если Предсовмина считает, что мною и отделом проявлена слабость, пусть поручает вытрясти зерно своему аппарату и доводит эту продразверстку до конца.
Воцарилась мертвая тишина… Как-то надо было выходить из разразившегося скандала. Выручил кто-то из распорядителей:
— Леонид Ильич, — громко сказал он. — Все готово, пора идти.
В затылок друг другу потянулись мы за Брежневым в Екатерининский зал.
Вручили награды космонавтам, и я вернулся в свой кабинет. Настроение было подавленное. Не только потому, что конфликт произошел именно с Косыгиным, которого я глубоко уважал. В такие моменты я всегда старался проявить хладнокровие и трезво оценить — не допустил ли какую-то ошибку? В политике заготовок проводилась жесткая линия, но существовал предел, через который, как я считал, просто нельзя переступить. Вытряхнуть все до последнего, конечно, можно, для подобного рода акций партия обладала опытом более чем достаточным. Но это было бы беспечным по отношению к крестьянам, да и противогосударственным. Надо было не давить, а искать разумный выход.
Минут через пятнадцать раздался телефонный звонок Брежнева.
— Переживаешь? — спросил он, видимо, желая подбодрить и успокоить меня.
— Да, — ответил я. — Но дело не в этом. Не могу согласиться с тем, что я занял негосударственную позицию.
— Ты правильно поступил, не переживай. Надо действительно добиваться, чтобы правительство больше занималось сельским хозяйством.
Часа через два еще звонок. На прямом проводе Косыгин. И как ни в чем не бывало:
— Я хочу продолжить разговор, который мы начали.
— Алексей Николаевич, — ответил я уже без всякого раздражения и обиды, — может быть, вы в самом деле возьмете на этом заключительном этапе инициативу в свои руки. Для меня это первая такая кампания, да еще в такой тяжелый год.
Косыгин помолчал, потом ответил:
— Я еще раз перечитал вашу записку. Вносите свои предложения в Политбюро.
Он сказал это тоже без всякого раздражения, не отчитывая, но и не извиняясь. Ну что ж…»
Инцидент с Предсовмина будет иметь для Горбачева совершенно неожиданные последствия. Определенная часть руководства восприняла его однозначно — как его жесткую позицию по отношению к Косыгину лично. И когда в ноябре, перед Пленумом ЦК, кто-то предложит выдвинуть Горбачева в члены Политбюро, большинство его «задвинет» — сделает только кандидатом в члены. Чтобы не создавать в высшем органе партии лишнее напряжение.
Супруг Аллы Пугачевой кинорежиссер Александр Стефанович в те дни работает над сценарием для собственной жены — музыкальным фильмом «Душа». Однако, чтобы добиться этой постановки, Стефановичу пришлось ой как много потрудиться. Ведь как мы помним, в апреле он имел несчастье нагрубить сотруднику КГБ, после чего на «Мосфильме» его отстранили от работы. Стефанович посидел-посидел без дела, да и решил восстанавливать свое пошатнувшееся реноме. Он написал письмо на имя Андропова, где пожаловался ему, что из-за бытового скандала с сотрудником КГБ его сделали безработным. Письмо возымело действие. Режиссера вызвал к себе сам начальник 5-го управления КГБ Филипп Бобков и сообщил, что ситуация «разрулилась» — Стефанович реабилитирован. «А не врете? — не поверил режиссер. — Тогда позвоните директору «Мосфильма» Сизову и скажите ему то же самое». Но Бобков не стал звонить Сизову, а посоветовал Стефановичу самому все ему объяснить. «Он поверит», — заверил он гостя. И ведь действительно поверили. Спустя пару дней сам Сизов вызвал Стефановича к себе и разрешил ему запуститься с музыкальным фильмом. В качестве соавтора в написании сценария Стефанович взял Александра Бородянского.
А теперь перенесемся в Усть-Каменогорск. Тамошний житель 21-летний Александр Данилов вынашивает планы легкого и быстрого обогащения. Деньги ему нужны для осуществления мечты всей его жизни — покупки автомобиля. Но чтобы купить хотя бы подержанную тачку, нужно как минимум 9—10 тысяч рублей. Но где их взять, если зарплата у парня всего 110 рублей? В итоге долгих раздумий Данилов решил добыть эти деньги… ограбив инкассаторов. Но для этого дела нужно было оружие, причем самое серьезное — автомат Калашникова. Добыть его Данилов решил на территории ближайшей воинской части.
Вечером 10 сентября Данилов осторожно приблизился к забору войсковой части. Он знал, что вскоре мимо этого Места должен пройти часовой, охраняющий хозяйственный склад. Так и вышло: часовой вынырнул под свет фонаря через несколько минут. Увидев Данилова, остановился. «Тебе чего?» — спросил солдат. Данилов в ответ достал из-за пазухи зеленой штормовки бутылку водки: «Да вот, бутылка есть, а выпить не с кем. Может, составишь компанию?» Часовой несколько секунд помедлил, после чего уверенно зашагал к забору. Еще пара-тройка секунд — и он уже спрыгнул на другую сторону. Данилов протянул ему стакан. Часовой переложил автомат в левую руку, а в правую взял стакан. И в этот миг Данилов обрушил ему на голову бутылку. Солдат еще только падал на землю, а Данилов уже выхватил у него из рук автомат и со всех ног бросился бежать прочь.
Перенесемся в немецкий город Вернигероде, где идут съемки фильма «Тот самый Мюнхаузен». 10 сентября на городской площади сняли эпизод, где Мюнхаузен объявляет, что если до назначенного срока англичане не дадут ему ответ, он объявляет Англии войну. Стрелки часов неумолимо приближались к часу «X», а ответа не было. Как вдруг слуга барона Томас (Юрий Катин-Ярцев) бросает на головы ждущих кипу вечерних газет, где напечатана заметка, что Англия капитулировала. Довольный собой Мюнхаузен, под изумленные взгляды вельмож, покидал городскую площадь.
Вспоминает Владимир Долинский (он играл пастора):
«В экспедицию я прихватил пару двухкилограммовых банок черной икры — их достал мой приятель, директор райпищеторга. Замысел был прост: продать икру «за бугром» за марки. Сашу Абдулова тогда еще никто не знал, а Олег Янковский был уже вполне знаменитым актером. Поэтому мы нагрузили икрой Янковского, он-то и провез контрабанду через границу. Молодой, красивый, шухарной, любвеобильный Олег Иванович обладал потрясающим чувством самоиронии. Он не стеснялся перед всей честной компанией скинуть одежды и, оставшись в одних трусах, сказать: «Господи, и этому поклоняется каждая вторая женщина страны!»
Это была моя первая поездка за кордон (после отсидки в тюрьме за валютные операции Долинский долго был «невыездным». — Ф. Р.), поэтому Олег и Сашка сразу отобрали у меня суточные, чтобы я не потратил их в первом же магазине. Увидев вожделенные джинсы в супермаркете, я впал в сильное возбуждение, тряс ребят за грудки и вопил: «Отдайте деньги, сволочи!» Но они не поддавались, зная, что в следующем магазине меня уж точно хватит «кондратий». Деньги тем не менее закончились быстро, пора было приступать к реализации икорной продукции. А надо сказать, наш немецкий ограничивался нехитрым набором слов: «Хенде хох, Гитлер капут, швайн, их либе дих». В каком-то ресторане мы подозвали официанта и на смеси русского с английским, при этом отчаянно жестикулируя, принялись объяснять: «Блейк кавьяр, фор ю, очень дешево, литл мани, хочешь — попробуй». Парень радостно закивал, но при виде «бочки» икры в ужасе замахал руками: «Найн, найн, нихт!» С этой злополучной икрой мы обошли десятки баров и ресторанчиков, но никто так и не соблазнился ее даже попробовать. Видимо, из страха перед происками КГБ. Кончилось все тем, что мы собрались в нашем с Янковским номере, пригласили Квашу с Леночкой Кореневой, наливали в Ленину туфельку шампанское и закусывали так и не проданной икрой…»
Во вторник, 11 сентября, в Москве скончался известный кинодраматург Алексей Каплер. В кино он пришел в 1920 году как актер и снялся в нескольких фильмах. В конце того же десятилетия стал писать сценарии. Крупнейшие работы Каплера в кино: сценарии фильмов «Ленин в Октябре» (1937) и «Ленин в 1918 году» (1939). За оба этих фильма Каплер был удостоен Сталинской премии в 1941 году. Карьера Каплера шла по восходящей, и казалось, что так будет всегда. В 1943 году вышли сразу два заметных фильма по его сценариям: «Котовский» и «Она защищает Родину». Как вдруг Каплера угораздило влюбиться. Но в кого! Мало того, что в девушку, которая была почти вдвое младше его, но это была… дочка Сталина Светлана Аллилуева. Когда об этом романе донесли вождю всех времен и народов, он был взбешен. И Каплера посадили. На свободу он вернулся только в середине 50-х. И вновь взялся за любимое дело — написание сценариев. Самые известные среди них: «Первые радости» (1956), «Необыкновенное лето» (1957), «Полосатый рейс» (1961, с В. Конецким). В 1964 году Каплер стал ведущим «Кинопанорамы» и сделал ее суперпопулярной. Как пишет О. Агишев:
