Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг. - Олейников Алексей Владимирович
В целом, ни по объему оттянутых войск германского блока, ни по стратегическому результату союзническая помощь неэквивалентна аналогичной помощи русской армии своим союзникам. Лучшей помощью союзников России в 1915 г. в стратегическом смысле было бы успешное завершение Дарданелльской операции.
Итак, в коалиционной Первой мировой войне России приходилось оперативно «разрываться» между выполнением союзнического долга и реализацией собственных стратегических задач. Главные фронты для России — Юго-Западный и Кавказский, в то время как Северный и Западный выполняли, прежде всего, задачу оттягивания германских войск, реализуя функцию выполнения союзнического долга. Это объясняет относительную пассивность Северного и Западного фронтов по сравнению с «ударными» фронтами — Юго-Западным и Кавказским. Российское военно-политическое руководство правильно осознавало сущность коалиционной войны, жертвуя собственными узкоэгоистическими оперативными интересами ради достижения общей победы Антанты, своим — ради общего дела. В грамотном ведении Россией коалиционной войны реализовался старинный русский воинский принцип: «Сам погибай, а товарища выручай». Ведь в одиночку победить в коалиционной войне невозможно.
Вторым важнейшим аспектом вклада России в поражение германского блока была роль российской армии в захвате Антантой стратегической инициативы. Наличие двух главных фронтов уже исключило для германского блока возможность выиграть войну как в боевом, так и в материальном аспектах.
Раздвоение стратегической мысли противника, оперативные метания, перевозки войск с одного стратегического театра военных действий на другой — реальность для стран Четверного союза, несколько облегченная удобством географического положения и возможностью маневрировать по внутренним операционным линиям. В целом, германскому блоку были свойственны маневрирование по внутренним операционным линиям и экономия сил на всех фронтах за исключением одного, где применяются все свободные силы, а Антанте — блокада центральных держав и попытки одновременного наступления сразу на всех фронтах. Именно усилия русской армии в значительной степени повлияли на принадлежность стратегической инициативы той либо иной коалиции.
Можно выделить следующие этапы процесса перехода стратегической инициативы.
Летом 1914 г. неудачные для Антанты в военном смысле Приграничное сражение на Французском и Восточно-Прусская операция на Русском фронтах привели к переходу стратегической инициативы в руки германского блока. Но в августе 1914 г. державы германского блока нарушают стратегию своей коалиции, рассредоточивая свои силы во Франции, Пруссии, Польше и на Дунае. Вторжение русских войск в Восточную Пруссию и Галицию сорвало планы А. Шлиффена и Ф. Конрада фон Гетцендорфа, германский блок столкнулся с реальностью войны на два фронта — воспользоваться разницей в сроках мобилизации и разбить своих противников поодиночке ему не удалось.
Осень 1914 г. (Марнская, Галицийская битвы, первая Августовская, Варшавско-Ивангородская операции, сражения у Ипра). Стратегическая инициатива перешла к Антанте и удерживалась ею до конца весны 1915 г. Фактически Россия выиграла кампанию 1914 г. за Антанту. Осенние операции в Восточной Пруссии и Польше явились важнейшей предпосылкой проигрыша Германией битвы за Фландрию и привели к окончательной стабилизации Французского фронта. Операции русской армии способствовали изменению стратегического планирования врага — германцы и австрийцы перенесли центр тяжести боевых операций своего блока против России и начали наращивать группировку на Русском фронте. Благодаря этому союзники по Антанте получали на Французском фронте годовую передышку.
С конца весны 1915 г. германский блок завладел стратегической инициативой и в течение года удерживал её в своих руках. Оттеснение русской армии на Восточном фронте, разгром Сербии, поражение союзников в Дарданелльской операции, наступление немцев под Верденом характеризовали этот период в целом. Ресурсы Германии распыляются на помощь союзникам и второстепенным фронтам (болгарам — в Македонии, туркам — на Кавказе, австрийцам — на Итальянском фронте). Русская армия не только приняла на себя главный удар объединенных сил германского блока, но и целым рядом боевых операций пыталась облегчить положение своих союзников.
В результате Брусиловского наступления и операции на Сомме стратегической инициативой вновь овладели державы Согласия. В этот момент (лето 1916 г.) была предпринята энергичная попытка Антанты координировать свои усилия: англичане и французы — на Сомме, итальянцы — в Альпах, союзные войска — в Салониках, русские — в Румынии, Галиции и на Кавказе. Началось ее общее наступление. Ответ германского блока заключался в натиске на наиболее слабого члена Антанты — Румынию, которая оказалась разгромленной. Но Румынский фронт был реанимирован действиями русских войск, внесших тем самым один из наиболее осязаемых вкладов в общую победу. И только в это время война между союзными державами превратилась в войну между двумя коалициями в собственном смысле слова. Именно крупномасштабное наступление русской армии в 1916 г. позволило Антанте уже в который раз овладеть стратегической инициативой. Зимой-весной 1917 г. германский блок с тревогой ждал ее решительного наступления.
Революция в России (связанное с ней разложение войск вызвало спад боевой активности) резко изменила стратегическую ситуацию. Германцы смогли теперь сконцентрировать все усилия на Французском фронте и решительным рывком попытаться разгромить союзников до переброски главных сил американских войск. Разгром итальянцев при Капоретто в октябре 1917 г., германские наступления в марте-июне 1918 гг. на Французском фронте характеризовали этот этап.
С июля 1918 г. стратегическая инициатива прочно находилась в руках англичан, французов и американцев. Австрийцы, вместо помощи германцам на Западном фронте, провели неудачное сражение на Пиаве. Имея централизованное управление, Антанта провела наступления во Франции, сражение при Виттория-Венето, Доброполе, Наплузе. Германский блок начал рушиться.
Необходимо отметить, что Русский фронт сыграл огромную роль в исходе всей войны. Большая координация усилий союзников по Антанте дала бы победу гораздо раньше. Но и при сложившейся ситуации выход России из войны был огромным несчастьем для всей Антанты, что признавалось и западными авторитетными специалистами. Так, Лярше отмечал: «Цифры… дают выводы, что русский фронт был тем фронтом, который притянул на себя и потребил большую часть австро-венгерских сил, намного больше, чем итальянский. Представляется даже весьма вероятным, что Двуединая монархия рухнула бы еще в 1917 г., если бы Россия продолжала в этом году борьбу с такой же энергией, как в 1916 г. Мировая война несомненно была бы сокращена на 1 год» [239]. Кроме того, количественный максимум германского блока в военной сфере в 1917 г. также совпал с ослаблением Антанты вследствие краха России, показав тем самым относительную важность различных театров военных действий в коалиционной войне.
Германскую военную машину ряд исследователей и участников войны называли «пожарной командой» германского блока: германские войска исправляли ситуации, помогали союзникам, перебрасываясь на опасные участки — прежде всего из-за более высокой мобильности, лучшего качества войск, структурированности и способности к росту. Немцы воевали в Галиции, на Балканах, в Италии и т. д. Что касается русской армии, то ее можно назвать «пожарной командой Антанты». По первому зову союзников русские войска начинали неподготовленные или недостаточно продуманные операции, принося жертвы ради общесоюзных целей, воевали во Франции, на Балканах, в Румынии, действовали в Персии (Иране) и Месопотамии (Ираке).
Можно проследить интересную закономерность: гибель России как военной силы Антанты и ее «пожарной команды» привела и к гибели германцев в том же качестве. Роль «пожарных» в коалиции для германских войск сделалась невозможной в 1918 г. вследствие их массового сосредоточения на Французском театре военных действий, что привело к ослаблению и постепенной гибели вначале союзников Германии, а в конце 1918 г. — и самой Германии.
