Лев Гумилёв - В поисках вымышленного царства
На деньги, полученные с пощаженного населения, Елюй Чуцай достроил Каракорум, столицу империи, заложенную еще Чингисханом в 1220 г. Для хана был сооружен роскошный дворец, но Угедей предпочитал жить в юрте.
В 1235 г. оказалось, что для продолжения завоевательной политики людские ресурсы Монголии недостаточны. Возник проект использовать мусульманские войска в Китае, а китайские на западе. Елюй Чуцай добился отмены этого проекта, аргументируя тем, что в чужих и непривычных условиях эти войска принесут мало пользы при огромных потерях и что переброски этих войск будут слишком затруднительны. И в этом случае Елюй Чуцай защищал интересы покоренных народов, а не монгольского войска.
По завоевании Китая Угедей обещал своим генералам распределить между ними покоренные земли. Елюй Чуцай предложил вознаградить их не уделами, что наносило ущерб авторитету центральной власти, а деньгами, шелками и драгоценностями.
Это восстановило против него многих офицеров и генералов. Побуждаемый ими Отчигин, дядя хана, донес на министра как на иностранца, имеющего коварные виды. Угедей узнал, кто руководил интригой, и хотел, чтобы министр сам решил судьбу клеветника. Елюй Чуцай пренебрег местью. Вопрос получил компромиссное решение: наряду с монгольскими правителями были назначены фискальные чиновники, которым категорически запрещалось брать взятки от кого бы то ни было. Не менее остро встал вопрос о налогах и системе обложения. Как уже было отмечено выше, Елюй Чуцай обложил монголов прямым и однопроцентным налогом еще в 1231 г. В 1236 г. были обложены привозимые товары на 1/30, а вино, как предмет роскоши, на 1/10 их продажной стоимости. От этого должны были пострадать как уйгурские купцы, терявшие в конкуренции с местным производством, так и потребитель, т.е. монгольская военная аристократия.
Но еще больше возмутило монголов, что Елюй Чуцай ввел в Китае прежнюю систему обложения – с огня или жилища, тогда как монголы и мусульмане платили более тяжелую подушную подать. Елюй Чуцай указал, что от слишком тяжелых налогов население разбежится и казна потерпит ущерб. Его мнение восторжествовало.
Последовательно стремясь к возрождению китайской культуры, Елюй Чуцай учредил историческое общество в 1236 г.[319], а в 1237 г. добился разрешения принимать на государственную службу интеллигентных китайцев. Для проверки их знаний были организованы экзаменационные коллегии. Экзаменоваться могли и рабы; если же их хозяева препятствовали им, то за это полагалась смертная казнь. В результате явились 4030 грамотеев, четвертая часть которых освободилась из рабства.
Превращение военной монархии в бюрократическую, планомерно проводимое Елюем Чуцаем, не могло не встретить отпора в тех слоях монгольского общества, которые были принуждены уступать кровью завоеванное первое место. Но простодушные и бесхитростные монголы ничего не могли поделать с гениальным иностранцем, управлявшим ими. Опасность для министра пришла с другой стороны.
Мы уже видели, что система пошлин на привезенные товары и возрождение китайского производства не могла прийтись по вкусу купцам, занимавшимся посреднической торговлей и желавшим иметь рынок исключительно для себя. Таковы были уйгуры и перешедшие на сторону монголов мусульмане. Нам известны имена их вождей: Кадак, уполномоченный по переписи Китая, и Чинкай, унаследовавший от Елюя Чуцая пост премьера, были христиане. Откупщик Абдурахман и чиновник Махмуд Ялвач – мусульманские ренегаты. Это были люди, искушенные в интригах. Уже в 1230–1240 гг. Абдурахман получил на откуп налоги с Китая вопреки мнению Елюя Чуцая, который разнервничался в споре до того, что хан сказал ему: «Ты, кажется, хочешь драться? – и добавил: – Долго ли ты будешь болеть за народ?»
Однако, несмотря на это, положение Елюя Чуцая не было поколеблено, так как Угедей верил ему, зная его искренность, честность, ум и таланты. Ненависть вельмож и интриги купцов казались бессильными, но 11 декабря 1241 г. хан Угедей умер. До выборов нового хана власть оказалась в руках вдовы Угедея, Туракины, по происхождению меркитки.
Официально было объявлено, что хан умер от пьянства, но Плано Карпини передает настойчивые слухи об отраве, а Рашид ад-дин настолько горячо отвергает эту версию, что она невольно кажется справедливой.
Как бы то ни было, но смерть Угедея развязала руки врагам Елюя Чуцая. Кераит, несторианин Чинкай заместил его в администрации, мусульманин Абдурахман – по части финансов. Министр умер в 1243 г., видя крушение дела, которому он отдал свою жизнь[320].
Было бы ошибкой думать, что эпоха регентства Туракины-хатун была эпохой господства военной партии. Туракина унаследовала достаточно мощный аппарат, чтобы продержаться несколько лет, не обращаясь к поддержке оппозиционных социальных групп. Это не могло продолжаться долго, но такая глупая и невежественная женщина, как Туракина, не отдавала себе в этом отчета.
У власти оказалась придворная камарилья, во главе которой стояла Фатима-ханум, пленная персиянка, наперсница ханши. Интриги и произвол достигли своего расцвета. Чинкай должен был, спасая свою жизнь, укрыться под защиту царевича Кудэна, внука Угедея; Махмуд Ялвач бежал, обманув стражу, а нойон-темник Керегез был арестован и казнен по наветам Фатимы. Правление Туракины породило еще большее недовольство, чем управление Елюя Чуцая.
Военная же партия, которая в 30-е годы казалась такой сплоченной, отнюдь не оказалась такой в 40-е. Она разбилась на две группы, соперничество которых помогло Туракине сохранить власть до августа 1246 г., когда на престол был избран Гуюк.
Монгольская армия состояла из двух неравных по численности разделов. Ядро ее составляли ветераны, примкнувшие к Чингисхану добровольно и одержавшие первые победы над тайджиутами, татарами, кераитами и найманами. Первоначально их было всего 13 тыс. человек, и если это число увеличилось за счет добровольцев, то очень ненамного. Основная масса войска состояла из побежденных кочевников, которым Чингисхан позволил служить его престолу. Однако они имели ограничения в повышениях по службе: тысячниками были только монголы и онгуты, добровольно примкнувшие к Чингисхану. Общее число армии в 1206 г. составляло 110 тыс. человек, и ясно, что ветераны были в меньшинстве, хотя и занимали командные посты. Во время царствования Угедея войско пополнялось за счет покоренных тюрок, чжурчжэней, тангутов и даже китайцев. Ясно, что процент монголов, даже при учете естественного прироста, еще более снизился. Таким образом, получилось, что победившие монголы в созданной ими державе оказались в меньшинстве, а реальной силой стали побежденные и покоренные народы. Правители, желавшие твердо сидеть на престоле, должны были все больше и больше считаться с последними.
Монгольские ветераны ориентировались на брата Чингисхана, Темуге-отчигина, который в 1242 г. сделал неудачную попытку захватить престол. Тем самым обнаружилось, что партия ветеранов находилась в оппозиции к линии Угедея и, значит, к его сыну Гуюку. Все замешанные в заговоре были казнены.
Вторая партия, состоявшая из низшего офицерства кераитского, найманского и кара-китайского происхождения, группировалась вокруг вдовы Толуя, Соркактанибэги, и ее детей. Идеологией этой партии было несторианство, ибо в XIII в. исповедание веры и политическое направление в какой-то мере соответствовали друг другу.
Каждый хан великолепно понимал, что без сочувствия и преданности своих воинов он – ничто и, хуже того, жертва своих соперников. А воины были отнюдь не пешки. Каждый из них связан с какими-нибудь общественными группами и религиозными общинами, а те в свою очередь диктовали через рядовых воинов свою волю нойонам, которые давали советы царевичам. И эти советы были столь весомы, что с ними нельзя было не считаться. Иными остовами, хан зависел от воинов не меньше, чем воины от хана, а за спиной у тех и других стояли купцы и священники разных исповеданий, а также чиновники, шаманы, старейшины племен и князья покоренных земель, уцелевшие при завоевании. И у всех висели на боку сабли. Это была реальная сила, которая избирала ханом царевича-чингисида пожизненно, но продолжительность жизни определялась не возрастом или здоровьем, а популярностью в войске и числом преданных людей. Как известно, нередко преданность покупается, и цена на нее колеблется в зависимости от напряженности ситуации.
Положение обоих соперников – Гуюка и Бату – оказалось крайне острым. Бату имел только 4 тыс. верных монгольских воинов, которых было явно недостаточно, чтобы силой удерживать в покорности Восточную Европу с шестимиллионным населением. Надеяться на помощь из метрополии он не мог, так как Гуюк искал только его гибели.
Гуюк встал во главе стотысячного войска, которое по большей части состояло из несториан, предпочитавших ему детей Толуя. Гуюк пытался добиться популярности, бесплатно распределяя среди воинов шелковые ткани (расход покрывался за счет налогов с оседлого населения). Он старался опереться на православную церковь и русских князей, располагавших большими людскими и денежными ресурсами. К несчастью для Гуюка, великий князь Ярослав, приехавший в ставку хана для переговоров, был отравлен Туракиной по доносу одного из бояр из свиты князя. Тогда сыновья погибшего, Александр Невский и Андрей, отошли от Гуюка и так активно поддержали Бату, что тот в 1248 г. имел уже возможность выступить с походом на восток против великого хана. Гуюк двинулся ему навстречу, но по дороге умер при невыясненных обстоятельствах[321].
