Павел Лукницкий - Ленинград действует. Книга 2
И вот, обведенный с трех сторон лесом, луг – яркозеленая, ровная, как газон, трава. По краям луг слегка заболочен, здесь мокро, вязко. Этот ровный клочок земли служит летчикам взлетно-посадочной площадкой: аэродром – полевой, временный, годный в условиях только нашего военного времени.
Самолеты – истребители и У-2 – замаскированы в кустах, на краю лесной опушки. С северной стороны луга – ровная аллея стародавних деревьев и такой же зеленый, с купой раскидистых вязов холм. Это – удобный командный и наблюдательный пункт истребительного полка. В трех-четырех сотнях метров к северу от него, за поросшей кустарником поляной, видны рельсы железной дороги и станционные здания. Дальше вокруг – поля и леса и ряды полуразрушенных войной деревенских изб. Там немцев не было, но они бомбили и расстреливали снарядами эти деревни.
Деревня Шум, расположенная вдоль шоссе Шлиссельбург – Волхов, чуть южнее железнодорожной станции Войбокала, была крайней точкой, до которой осенью 1941 года докатилась с юга и от которой отхлынула, не успев поглотить ее, волна гитлеровского нашествия. Немцами были захвачены и разгромлены примыкающие к деревне колхозы и совхоз «Красный Октябрь», но отсюда их выбили войска 54-й армии генерала И. И. Федюнинского, начав свое зимнее контрнаступление.
Только что познакомившийся со мной летчик эскадрильи связи Миронов показывает мне рукой на южную сторону: там в декабре были немцы…
В лесу видна деревня, которая была занята ими, левее овраг, в котором еще недавно валялись сотни трупов гитлеровцев. Дальше – уже не видные мне – блиндажи, раздавленные нашими КВ. Три из этих KB, по словам Миронова, решили судьбу боя, происходившего здесь, именно они и внесли панику к немцам, давя их пехоту и уничтожив шесть немецких танков.
И сейчас еще неподалеку, в Падриле, есть груда сожженных гитлеровцами при их отступлении мотоциклов – штук двести, и автомашин, и всякий металлический лом.
В истребительном полку исправных самолетов сейчас только пять, а стареньких У-2 в эскадрилье связи всего семь-восемь. Это залатанные, много раз простреленные, многое испытавшие машины. Несколько таких машин под ветвями деревьев разобраны, ремонтируются: чудодеи-механики из двух-трех поврежденных машин собирают одну.
Гостеприимный командир эскадрильи, капитан Петр Андреевич Белкин, в первой же беседе за ужином в тесной избе сообщил мне, что всего эскадрилья У-2 совершила около двух тысяч вылетов, налетала за тысячу сто часов, проведенных в воздухе, около восьмидесяти тысяч километров, перевезла пятьдесят шесть тонн разных грузов, двести восемьдесят тысяч секретных пакетов (это еще шестьдесят тонн груза), около пяти тонн листовок. В числе перевезенных грузов – двести сорок доставленных штабам телефонных аппаратов, шестнадцать предназначенных для 54-й, 8-й и 7-й армий радиостанций, перекинутая через фронт тонна кабеля. Самолеты эскадрильи перевезли на новое место командующего ВВС 8-й армии и все начальство, доставили по назначению сто семьдесят пять офицеров связи.
Если не забывать, что маленький, двухместный У-2 можно, в сущности, считать воздушным мотоциклом и что практически, считая с самолетом самого Белкина, летает семь машин (в эскадрилье всего три звена, сейчас по два аппарата в каждом), то объем сделанной за время войны работы, конечно, необычен. Эскадрилья недавно награждена вторым орденом Красной Звезды (первый получен за участие в финской кампании 1939—1940 годов).
Тихоходные, невооруженные У-2 летают либо с рассветом, либо поздним вечером, когда меньше шансов попасться немецкой истребительной авиации. Рейс до Ленинграда длится тридцать – тридцать пять минут. По прямой отсюда не больше полусотни километров, но, уклоняясь от обстрелов, самолеты эскадрильи обычно держат курс по кривой – это на двадцать пять километров больше. Летают по многу раз в сутки, иногда и в расположение врага, не считаясь ни с какой опасностью.
Жизнь на аэродроме – кипуча. Вот только что при мне, в семь вечера капитан Белкин улетел на У-2 в Ленинград. За ним поднялся летчик Померанцев с каким-то грузом. Сделав круг над аэродромом, они удалились, летя низко-низко над самым лесом, как летают всегда, чтобы быть невидимыми.
Два самолета ушли – один в Малую Вишеру, другой – в Оломну и оттуда в Плеханово.
Я с летчиком Мироновым остался на аэродроме: ровно через час десять минут Померанцев с другим летчиком на втором самолете (Белкин остался в Ленинграде) вынырнул, пошел по-над лесом и, окунувшись в тонкую еще, но уже предательски поднимавшуюся с зеленого аэродрома полоску тумана, сделал посадку… И Ленинград опять показался мне близким, легко доступным, – я решил в ближайшее время слетать в Ленинград, воспользовавшись знакомством с этими летчиками, и тут же договорился с ними: меня в любое время возьмут.
Еще два У-2 прилетели: первый из Ленинграда, привез секретную почту, и второй – из Вишеры, с пассажиром, генеральским адъютантом – политруком. На одном тотчас же улетел в Ленинград заместитель начальника радиосвязи Ленфронта майор Орлов; он увез с собой для семейств товарищей ящик и два рюкзака с продуктами, доставленные из Вишеры.
Ночь
Вернулись мы с аэродрома вот в этот дом в деревне Шум, где живут экипажи звена, – и вечеровали, и мне предоставили мягкую кровать с матрацем, подушкой и одеялом, и я долго слушал предсонные разговоры летчиков: двое из них вспоминали, как ездили в мирное время за грибами и за брусникой в те места, где сейчас воюют…
И один выглядывает в окно и смотрит на туман – уже час ночи, – и все обсуждают, местного ли это значения туман или нет, летная ли будет погода завтра…
А Померанцев вполголоса «шерстит» Мурзинского, который, прилетев из Малой Вишеры, шел при мне на посадку одновременно с Померанцевым, прилетевшим из Ленинграда, и садился навстречу ему…
Пять против пятидесяти
28 мая. 11 часов утра
Утром сегодня, когда я пошел на край деревни, в 45-й бао, выправить аттестат, – около десяти утра началась тревога: в голубом чистом небе, по которому бродят кучевые облачка, появились десять немецких бомбардировщиков. Они летели на нас. Загрохотали зенитки, разрывы ложились кучно, близко от самолетов, но те не рассредоточивались, ушли, вернулись снова, сделали над нами заход, ушли от огня зениток и стали бомбить уже далеко от нас: где-то километрах в пяти появилась туча дыма, долго не расходившаяся. Я стоял с каким-то неизвестным мне капитаном летчиком среди деревьев аллеи, смотрел на все это. Долго еще, минут пятнадцать, немцы кружили, то приближаясь, то удаляясь на большой высоте. Красноармейцы бао готовы были стрелять по ним из винтовок, но те больше не снизились и ушли совсем. Тогда вернулись и сели три наших истребителя – «томагавки», они перед тем вышли в воздух, едва были замечены немцы.
28 мая. Перед вечером
День я провел с летчиками-связистами – командиром первого звена Георгием Померанцевым и третьего звена – Алексеем Шуваловым, их штурманами Иваном Мироновым, Николаем Мацулевичем и с другими. Знакомился с ними подробнее, делал записи, а потом отправился в маленькую, отдельную избу неподалеку от аэродрома. В ней теснится штаб 159-го полка истребительной авиации. На стене – таблица. На таблице, справа в верхнем углу, лозунг: «Смерть немецким оккупантам». В крайней левой графе, против фамилий летчиков – фотография каждого. Таблица выглядит так:
ЛИЦЕВОЙ СЧЕТ
сбитых фашистских самолетов летчиками 159-го истребительного полка
Сбито самолетов противника на 1 мая
Фамилии летчиков
лично группой
Герой Советского Союза майор Петров Г. Г 1 6 Орденоносец капитан Булаев 9 5 Орденоносец капитан Власов 4 7 Герой Советского Союза ст. лейт. Лукьянов 5 5 Орденоносец ст. лейт. Шевцов…. 5 4 Орденоносец капитан Михальский… 5 1 Орденоносец ст. лейтенант Лихолетов 5 – Орденоносец ст. лейт. Щуров 5 7 Орденоносец лейт. Зотов 2 4 Орденоносец лейт. Рощупкин 2 2 Орденоносец лейт. Кудрявцев 1 – Лейт. Кудряшев 1 3 Лейт. Лукин 1 1
В конце таблицы перечислены фамилии семи летчиков полка истребительной авиации, не имеющих на личном счету сбитых самолетов врага. Это – лейтенанты Серов, Ермолов, Крысанов, Степанов, Нога, Лабур и Кириллов. Все они– молодые летчики, и не могут сбить врага потому, что им летать пока не на чем. Впрочем, некоторые из них, как и другие летчики, изредка летают по очереди.
Начальник штаба полка Милованов, закончив телефонный разговор, объясняет.
– Таблица неполная! На первое июня составим новую. Взгляните, например, на утреннюю работу сегодня, двадцать восьмого мая!
И протягивает мне листок с донесением:
«… В 10 часов утра сегодня около пятидесяти фашистских бомбардировщиков четырьмя эшелонами совершили налег на район Кобоны. В бой немедленно вступили летчики-истребители 159-го полка майора Сокола – всего пять самолетов. Невзирая на огонь наших зенитных батарей, они смело атаковали вдесятеро сильнейшего противника. Сбили лично:
