Жак Ле Гофф - Рождение Европы
Унификация немецкого была еще более сложной. Само понятие немецкого языка сложилось поздно, и слово deutsch в XII веке употребляли нерешительно. С точки зрения языка территория Германии была поделена между нижненемецким, средненемецким, верхненемецким и фризским языками; имелся еще небольшой славянский — серболужицкий — анклав.
Политическая и этническая ситуация на Пиренейском полуострове также привела к особому сочетанию главных языков или диалектов, зачастую обусловленному политикой. После исчезновения мосарабского языка, который представлял собой смесь христианских диалектов и арабского языка («мосарабский» происходит от слова «муста’раб» или «муста’риб», что значит «делающийся арабским», «становящийся арабским»), в XIII веке кастильский диалект вытесняет большинство других диалектов, бытовавших на полуострове, таких как леонский и галисийский (за которым, однако, сохранилась роль поэтического языка в пределах всего полуострова). Остались только каталанский и португальский; то есть, унификация происходила в пользу кастильского диалекта.
В общем, почти по всей Европе установился билингвизм, который поначалу был уделом лишь верхних слоев общества, владевших латынью. При этом социальной и политической элите приходилось улучшать свое знание местных языков и все чаще ими пользоваться.
В XIII веке франсийское наречие, под двойным влиянием королевской власти и Парижского университета, объединило в себе северофранцузские диалекты, при этом в университете владение латынью оставалось обязательным.
Как справедливо заметил Филипп Вольф (Wolff), статуты Болонского университета 1246 года требовали от кандидатов на должность нотариуса доказать, что они умеют прочитать на народном языке для публики документы, написанные ими на латыни.
Наиболее зыбкой оказывается, вероятно, языковая обстановка в Италии: многие лингвисты избегают говорить об итальянском языке XIII века. В середине XIII века францисканец Салимбене Пармский считает тосканский и ломбардский диалекты отдельными языками, подобно французскому. В конце столетия Данте обобщил лингвистические познания того времени; в своем трактате «О народном красноречии» («De vulgari eloquentia»), написанном около 1303 года (на латыни!), он выделяет в Италии 14 разновидностей диалектов и относит все диалекты к низшей группе, даже те из них, которые считались языками, как то: романский, миланский, сардский, сицилийский, болонский и даже тосканский. Он рекомендует народный язык, называемый им volgare illustre, который, по его мнению, как бы объединяет все диалекты, вбирая в себя элементы каждого из них. Данте стал подлинным отцом итальянского языка в стране, политическое объединение которой произойдет лишь в XIX веке, а культурная унификация далеко не закончена и сейчас.
Очевидно, что средневековые люди поняли сами: многоязычие препятствует общению в Европе, где латынь, в том числе и в экономической сфере, не могла уже играть объединяющую роль. Итак, они трудились над упрощением ситуации многоязычия, в частности приспосабливая его к строительству государств, которые постепенно становились национальными. Языковая проблема остается одной из основных и наиболее сложных проблем в строительстве Европы и в наши дни, но пример Средневековья доказывает, что многоязычие прекрасно функционирует в общей Европе и что оно, безусловно, предпочтительнее одноязычия, не укорененного в долгой культурной и политической традиции, которое установилось бы, если бы европейским языком стал английский.
Таким образом, в XIII веке четко выявилось будущее Европы, и произошло это в большой степени благодаря литературе. Европа — это букет литературных жанров и литературных произведений. Успех национальных языков был обеспечен или облегчен появлением великих произведений литературы.
Великие литературы и литературные шедевры
Начиная с XI века французский язык утверждается благодаря жанру эпической песни и благодаря «Песни о Роланде». Этот жанр процветает еще долго: в частности, появляется много переводов и подражаний ему на немецком языке, как и в случае куртуазных романов — по образцу творений Кретьена де Труа. Литература артуровского цикла, создававшаяся вокруг полулегендарного героя, английского короля Артура, инспирировала создание жанра, до сих пор имеющего фантастический успех и именуемого романом, с его двумя разновидностями — исторический и любовный, роман о личности и о любящей чете, в котором часто господствует идея смерти. Родилась Европа Эроса и Танатоса.
Кастильский язык утвердился в середине XII века с «Песнью о моем Сиде», посвященной благородному христианину авантюрного склада, который в 1094 году основал в окрестностях Валенсии первое христианское государство на бывших землях ислама. Он служил христианским и мусульманским монархам, пересекал границы и искал приключений; его прозвали Сид — от арабского Sayyid, «господин».
Распространение прозы
В области литературы в XIII веке произошло событие, которое по сей день оказывает воздействие на европейский литературный мир. Эпические поэмы писались в стихах. Поэмы «Эдды» были первыми литературными памятниками Скандинавии: это сборник, в который вошло около тридцати мифологических и героических поэм, сочиненных в Скандинавии между IX и XII веками и сохранившихся в исландском манускрипте последней трети XIII века.
Однако в XIII веке ведущее место в литературе заняла проза, оттеснив поэзию, возникшую раньше нее, на вторые роли. Появилась потребность заменить рифменные ухищрения правдивой манерой письма. Так, в XIII веке была воспроизведена в прозаической форме куртуазная поэзия; «Эдда» также была переложена прозой великим исландским писателем Снорри Стурлусоном (1179–1241).
В XIII веке развивается и историческая литература. При этом историю в XIII веке не преподавали в учебных заведениях (она войдет в программы школ и университетов лишь в XIX веке), не существовало и отдельного исторического жанра. Однако благодаря авторитету и притягательности прошлого, благодаря усилению его идеологической значимости, еще до появления занимательных рассказов, из которых состояли хроники XIV и XV веков, в литературе важное место отводится если не истории как таковой, то во всяком случае рассказам о прошлом.
К литературным жанрам, которые сегодня мы назвали бы историческими, в средневековой Европе можно отнести всемирные хроники — первую из них создал в IV веке Евсевий Кесарийский, свидетель глобализации знания в Европе, не знакомой еще с Американским континентом и мало знавшей о большей части Африки и Азии. Наряду со всемирной хроникой бурно развивается другой жанр, а именно биографический — в форме жизнеописаний святых, или агиографий. Этот жанр приводит к возникновению в XIII веке ни с чем не сравнимой агиографической суммы, «Золотой легенды», составленной Яковом Ворагинским, доминиканским архиепископом из Генуи.
Тем временем после хроник, посвященных истории монастыря или аббатства, в XIII веке распространяются и королевские хроники, которые служат прославлению монархий, преобразующихся в этот период в государства. Прошлое, чаще всего мифологизированное, становится одним из оснований политической власти. Так родилась политическая Европа памяти и истории.
В Англии появился ряд весьма популярных произведений, принадлежащих перу Вильгельма Малмсберийского (1095–1143) и, безусловно, Гальфрида Монмутского (ум. 1155), который написал «Историю бриттов», где утверждается историческая преемственность кельтских, англосаксонских и норманнских королей. Ряд текстов, изображающих короля Артура и ссылающихся на легендарного Брута, который, по мнению Гальфрида Монмутского, был первым королем Британии, утверждал в умах идею троянского происхождения английской монархии. Цикл хроник, озаглавленный «Брут», пользовался в XIII веке огромным успехом.
Во Франции параллельно развивается (начиная с раннего Средневековья) миф о троянском происхождении франков. Этот миф, в угоду Капетингам, разрабатывался особенно усердно монахами королевского аббатства Сен-Дени. В 1274 году монах Примат из Сен-Дени преподнес королю Филиппу III сводный документ, который был ему заказан отцом Филиппа, Людовиком Святым; этот документ лег в основу великих французских хроник. Он получил заглавие «Roman aux rois»[35] (причем слово roman обозначало не литературный жанр, а язык, на котором был написан текст[36]). Эти легендарные истории свидетельствуют о желании европейцев установить связь с греческой античностью и с ее помощью создать себе другую родословную. Уже Вергилий в «Энеиде» возводит римлян к троянским героям, уцелевшим в Троянской войне и бежавшим в Европу. Средневековые итальянцы подхватили эту традицию. Средневековье обогатило миф о троянском происхождении, добавив к нему такую деталь: на протяжении нескольких веков, прежде чем прийти в Западную и Южную Европу, троянские беглецы жили в Центральной Европе, в селении, возникшем на месте старинного римского города Аквинкум (совр. Будапешт). Этот эпизод мифа в Средние века использовала в своих интересах венгерская монархия.
