Петр Алешкин - Крестьянские восстания в России в 1918—1922 гг. От махновщины до антоновщины
Командир отряда ЧОН Корицкий о борьбе с повстанцами докладывал лично помощнику главкома вооруженных сил Советской Республики по Сибири В.И. Шорину. В информации сообщалось: псевдоним Шишкина — Казаков — «черный, толстый, невысокого роста, с острой бородкой, средних лет». В захваченном штабе повстанцев находилось красное знамя с изображением трех пик с надписью: «Долой коммуну, долой всякое насилие. Да здравствует власть советов всех трудящихся» {4}.
Шишкин с ядром своей армии сумел пробиться из окружения и вернуться в крестьянский Марзагульско-Волчихинский район Алтая, откуда начиналось восстание. К 3 августа 1920 г. у него осталось не более 600 человек, в том числе до 200 сибирских казаков. Повстанцев непрерывно преследовали части двух красных дивизий — 13-й кавалерийской и 26-й стрелковой. 9 августа отступающие повстанцы с боем заняли Змеиногорск.
9 августа 1920 г. штаб повстанцев обратился к гражданам Змеино-горского уезда с воззванием: «Невыносимый гнет коммунистической власти заставил нас взяться за оружие. Мы встали за то, чтобы освободить от насилия и крови, чтобы дать нашей несчастной России мир, порядок и выборную для народа власть. Все, кто понимает, к какой гибели, к какой нищете и голоду и бесправию ведет русский народ нерусская коммунистическая власть, должны идти с нами, мы хотим только порядка, справедливости и русской народной власти. Чтобы каждый знал свое, знал, что его дом, его добро, его труд принадлежит только ему одному, чтобы каждый мог и имел право заниматься тем, к чему он годен и что он хочет, лишь бы это не было во вред народу. Когда будет сброшена коммуна, выборные от народа соберутся и сами определят, какой порядок, какая власть должна быть в России. Мы боремся только против коммуны, за народные права, завоеванные революцией. Мы хотим права и настоящей гражданской свободы слова, собраний и выборов. Русские люди, давайте же кончим разрушать Россию и начнем строить, давайте заживем настоящей гражданской свободной жизнью без плоти и крови. У нас, взявшихся за дело свержения коммуны, нет оружия, но с нами весь народ, а где народ, там и победа. Идите же, граждане, к нам, освобождайте себя, спасайте Россию» {1: 246}.
В Змеиногорске приказом Шишкина по Крестьянско-казачьей повстанческой армии от 9 августа 1920 г. объявлялась мобилизация всего мужского населения Змеиногорского уезда от 20 до 45-летнего возраста. Первая категория — от 20 до 35 лет — определялась в строевые части, вторая категория — от 35 до 45 лет — в части местной самоохраны. Первой категории мобилизованных предписывалось, организовавшись на местах в воинские единицы — роты и эскадроны, явиться на своих конях и подводах со своим оружием в штаб армии. Вторая категория должна была оставаться на местах для несения гарнизонной службы, организовавшись в роты. В каждом селении требовалось избрать начальника гарнизона, командира охраны и военный комитет из трех лиц. На последний возлагалось решение вопросов мобилизации, реквизиций. Начальник гарнизона являлся председателем военного комитета {1: 245—246}. Данный приказ повстанцы осуществить не смогли. Под натиском преследующих советских частей они покинули Змеиногорск, пробиваясь в направлении Горного Алтая. Выйдя на Бийскую линию Сибирского войска, повстанцы заняли станицу Верх-Алейскую. Отряд шишкинцев пополнился казаками: в середине августа 1920 г. силы повстанцев состояли из 4-х эскадронов кавалерии, 2-х сотен казаков и 4-х рот пехоты общей численностью до 700 человек при 2-х пулеметах {1: 247}. Отступление проходило по казачьей линии на северо-восток, через казачьи поселки Ключевский, Белорецкий, Андреевский, Тигирецкий, Ярове кий. Верх-Алейскую станицу и поселок Ключевский Шишкин сдавал с боем. Он обошел заслоны красных в поселке Тулатинском и станице Чарышской.
Вынужденно оставив Бийскую линию, Шишкин ушел в Горный Алтай, затем через горы — в Монголию, Китай. Примечателен факт, подтверждающий народный характер казачье-крестьянского отряда Шишкина: в Китае повстанцы отказались присоединиться к лагерю интернированных белых Оренбургской армии, рассыпались по заимкам. Они сохранили выборный командный состав, не носили погон. Поход Крестьянско-казачьей армии Шишкина с непрерывными боями по территории Сибири, затем передвижение по Монголии и Китаю составило в общей сложности более 2 тыс. км за три месяца! Воспетому в Белом движении Ледяному походу по данному показателю далеко до народных сибирских повстанцев!
После подавления восстаний в Алтайской и Семипалатинской губерниях начались репрессии в отношении местного населения. В докладе члена Семипалатинского губревкома А.И. Большакова от 31 августа 1920 г. сообщалось: советскими воинскими частями производились реквизиции и конфискации имущества у населения. Однако представителя ревкома беспокоил не столько произвол в отношении местных жителей, сколько материальный ущерб, нанесенный советскому государству: «Конфискации производятся без всякого плана и, видимо, конфискуемое не сдается и не оберегается, а тратится безрассудно и расхищается, что далеко не в интересах республики. Ведь оставить население голым и имущественно разоренным и в то же время требовать от него выполнения тех или иных неотложных нарядов, естественно, невозможно, ибо население не имеет средств их выполнить, а все, что у населения взято вышеуказанным способом, для нужд республики, безусловно, сдано не будет» {1: 396}.
Аналогичная озабоченность властей высказывалась в информационной сводке Семипалатинского губревкома от 31 октября 1920 г. Констатировалось, что мужское население в станицах и поселках Больше-Нарымское, Мало-Нарымское, Воронье, Черемшанка, Катон-Карагай, Уруль, Мало-Красноярское и Чистоярское «совсем отсутствует, за исключением нескольких стариков и вернувшихся подростков». Все же остальные мужчины во время июльско-августовских восстаний присоединились к повстанцам, при ликвидации восстаний часть из них была уничтожена, остальные ушли в горы или за границу в Китай. Часть староверов из других селений бежали, побросав свои хозяйства, в том числе маралов, которые были распущены из специальных садов по киргизским волостям, в особенности по Чингистайской. Население этой волости наполовину сбежало за границу, угнав с собой скот {1: 399}.
2 ноября 1920 г. Бухтарминский уездный ревком докладывал в Наркомат внутренних дел: «Настроение населения неудовлетворительное, так как со дня установления советской власти население не получало никаких продуктов и товаров, между тем первая разверстка почти закончена, а население нуждается во всех необходимых продуктах, как-то: чае, спичках, мыле, не говоря уже о сахаре и масле, — и к тому же уже не имеет ни обуви, ни одежды. В настоящее время приступлено ко второй разверстке, этим вызывается враждебное отношение к советской власти: за первую разверстку было обещано ему и мануфактуры, и кожи, и др. продуктов. Но на самом деле со дня организации советской власти ничего не дано, за очень и очень немногим исключением селений, кои выполнили разверстку на 100%. Но удовлетворение населения материалом для одежды и обуви более чем необходимо, ибо теперь наступили зимние холода, а население большей частью голое и босое» {1: 399}.
Западно-Сибирское восстание 1921 г. также продемонстрировало народное движение против коммунистической власти, объединившее интересы казачества и крестьянства Сибири. В крупнейшем по численности и охвату территории восстании в России практически отсутствовало неприязненное отношение в повстанческой среде между крестьянами и казаками {5: 89—90}.
Доклад председателя Сибирского ревкома И.Н. Смирнова председателю совнаркома Ленину о перспективах на 1921 г. содержал тревожный прогноз: выполнить план хлебной продразверстки на Сибирь (110 млн. пудов), установленный советским правительством, по расчетам, возможно не более чем на 70% {1: 615}. Не помогло продление военного положения почти во всей Сибири: в конце 1920 г. военное положение было снято полностью лишь в одной губернии Сибири — Омской.
Руководитель Сибревкома, несомненно, учитывал реальное состояние сибирских регионов. Недовольство населения в Сибири осенью 1920 г. и зимой 1920—1921 гг. политикой Советского государства проявлялось повсеместно. Тревожное предсказание руководителя сибирских коммунистов оправдалось. С активным вступлением в восстание казаков связано начало главных сражений в период Западно-Сибирского восстания: 14 февраля — 23 марта 1921 г.[22]. Примечательно, что председатель Сибревкома Смирнов в телеграмме Ленину от 18 февраля назвал восстание в районе Ишима—Петропавловска «кулацко-казачьим» {6: 218}.
Помглавкома Советской Республики по Сибири В.И. Шорин 9 марта высказал мнение: движение протеста является серьезным, в него втянуто все казачество, до половины крестьянства {7}. Данное мнение основывалось на достоверной информации. Шорин имел к этому времени подготовленный для него специальный доклад советского военного командования от 6 марта, в котором утверждалось, что в Петропавловском, Ишимском и Кокчетавском районах казачество участвует почти целиком в повстанческом движении, крестьянство — в основном молодежь и по мобилизации {8}.
