Валентин Рунов - Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия
Наступление русских войск продолжалось. К сентябрю были взяты крепости Ацхур, Ардаган, Поти и Баязет. Лишь с наступлением осеннего ненастья боевые действия в Закавказье временно прекратились.
Неудачи кампании 1828 года вызвали гнев султана. Военачальники были заменены, группировка войск пополнена новыми частями. К весне 1829 года турецкая армия насчитывала 120 тысяч человек при 136 орудиях. С февраля ее 10-тысячный корпус осаждал Ахалцих, оборонявшийся малочисленным русским гарнизоном. В начале мая туда же был направлен еще 20-тысячный корпус трапезундского паши. Такой же корпус паши ванского пошел к Баязету. Сам главнокомандующий сераскир эрзерумский Хаджи Селех с 70-тысячной армией двинулся к Карсу.
И.Ф. Паскевич смог противопоставить противнику всего 18 тысяч человек при 70 орудиях. Остальные силы корпуса использовались для поддержания порядка во внутренних районах Кавказа и для охраны новой границы с Персией. Тем не менее, несмотря на столь ощутимое неравенство сил, русские смело двинулись навстречу противнику, вновь решив громить его по частям, и военное счастье приняло сторону смелых. 19 и 20 июня Паскевич в сражениях под Каиндлами и у Милле-Дюзе разбил армию сераскира, уничтожив 5 тысяч и пленив 12 тысяч турок. За эту победу он был отмечен алмазными знаками к ордену Св. Андрея Первозванного, а его супруга пожалована в статс-дамы к Высочайшему двору.
Остатки разгромленной турецкой армии, преследуемые русской кавалерией, бежали в Эрзерум. 23 июня они оставили крепость Гассан-Кале вместе с находившимися в ней 28 пушками. А четыре дня спустя без сопротивления капитулировал 15-тысячный гарнизон Эрзерума вместе с сераскиром. В крепости были захвачены 150 орудий, 6 знамен, огромные запасы оружия, боеприпасов и другого военного имущества. За одержанную победу Паскевич был награжден орденом Св. Георгия 1-й степени, став семнадцатым по счету обладателем этой высшей награды с момента ее учреждения и третьим полным кавалером военного ордена.
Падение Эрзерума значительно ускорило, но не положило конец войне. 12 июня 1929 года войска под командой Меншикова во взаимодействии с кораблями Черноморского флота вице-адмирала Грейга в третий раз взяли Анапу.
Только после этого, 1 июля эриванский паша снял осаду Баязета, продолжавшуюся почти полтора месяца и стоившую русскому гарнизону 77 человек убитыми и 332 ранеными. Через шесть дней после этого события отряд генерал-майора И.Г. Бурцова овладел крепостью Байбурт, располагавшейся на пути от Эрзерума к Трапезунду. 9 июля отряд полковника Лемана занял крепость Хнисс, находившуюся в 100 километрах от Эрзерума на пути в Мушский пашалык. И только затем, в конце сентября, Паскевич в сражении под Байбуртом нанес поражение войскам нового сераскира. Турки потеряли 700 человек убитыми и ранеными, 1236 пленными, 6 пушек и 12 знамен. Урон русских составил 110 человек убитыми и ранеными. Примечательно то, что это сражение произошло уже после подписания мира в Андрианополе, положившем конец русско-турецкой войне 1828–1829 годов. Паскевич еще не знал об этом факте, а турецкий военачальник его умышленно скрыл, рассчитывая завершить войну победой. В результате этой «хитрости» турки потерпели еще одно поражение.
Очередная русско-турецкая война была выиграна Россией. По условиям Андрианопольского мирного договора, подписанного 2 сентября 1829 года, к Российской империи был присоединен Ахалцихский пашалык. Остальные захваченные территории Николай 1 великодушно возвратил Порте. Крошечное территориальное приобретение едва ли стоило потерь, понесенных Россией в этой войне и исчислявшихся 932 убитыми, 3367 ранеными и 6 миллионами рублей серебром. Известно, что сам Паскевич был очень недоволен уступнической политикой Петербурга. Но император утешил своего полководца, возведя его по итогам войны в чин генерал-фельдмаршала, вследствие чего Паскевич стал 45-м по счету носителем этого высшего звания в российской армии. Для отличия всех участников войны, от рядового до генерала, указом императора от 1 октября 1829 года была учреждена специальная серебряная медаль «За турецкую войну».
«Домашние» проблемы
Войны России с Персией, а затем с Турцией в значительной степени отвлекли внимание И.Ф. Паскевича от Северного Кавказа. Воспользовавшись этим, мусульманские проповедники усилили антироссийскую агитацию, которой легко поддались многие правители и народы.
В Аварии «зашаталась» власть верноподданного России Сурхай-хана, возведенного на престол по ходатайству Ермолова, но по местным обычаям не имевшего на то права. Поэтому ряд селений остались верны сыну низвергнутого хана Абу-Султан-Насалу, также назвавшемуся ханом. Такое раздвоение власти было чревато междоусобицей, которая легко могла превратиться в антироссийское выступление.
Чтобы избежать этого, Паскевич принял решение признать права Абу-султан-Насал-хана на послушную ему часть Аварии, уравнять его в правах с Сурхай-ханом и постараться примирить обоих противников. С этой целью оба правителя получили чин полковника, жалованье в 2000 рублей серебром в год и право выдачи грамот подданным на проезд и торговлю во внутренние районы России. Высочайшие грамоты обоим ханам за подписью Николая I вместе с инвеститурными знаками и подарками были доставлены в Аварию 25 февраля 1829 года.
Однако примеру аварских ханов последовали немногие правители горских народов. Призывы к выступлениям в горах Дагестана и Чечни звучали все чаще, все чаще вооруженные отряды нападали на русские воинские посты, расположенные на Кавказской линии.
Доклады Паскевича о продолжающихся беспорядках во вверенном ему крае в Петербурге вызывали соответствующую реакцию. Мнения о «мягких» мерах все чаще стали уступать под нажимом «силовиков». Постепенно на позицию последних встал и император. В конце сентября 1829 года он пишет Паскевичу: «Предстоит вам… усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных. Дело сие не требует немедленного приближения, но решительного и зрелого исполнения… Я для сего представляю вам временно все войска, под командой вашей ныне находящиеся, с тем, чтобы удар был столь же решителен, как и внезапен. Прочее решать предоставляю вам».
В эти годы учение мюридизма только прокладывало дорогу в среду дагестанцев и чеченцев. Его «родителем» стал мулла Магомет, выходец из селения Яраг Кюринского ханства. Примерно в 1823 году, в одной из своих проповедей, он обратился к верующих со словами: «Народ! Вы не магометане, не христиане и не идолопоклонники. Магометане не могут быть под властью неверных… Кто считает себя мусульманином, для того первое дело — газават и потом исполнение шариата. Для мусульманина исполнение шариата без газавата не есть спасение. Будучи под властью неверных… все ваши намазы, все урючи, все странствования в Мекку, ваш нынешний брак и все ваши дети — незаконны…»
Семена были брошены в благодатную почву. Весть о проповеднике быстро разнеслась по горам, в Яраг начали стекаться не только простые горцы, но и муллы, желавшие проникнуть в более глубокие истины религии. Но знамя газавата оставалось свернутым, так как не было вождя, способного повести за собой массы на священную войну.
Случай подвернулся совсем неожиданно в лице Умалат-бея — племянника шамхала Тарковского и его зятя. Шамхал уличил племянника в связях с врагами и отобрал у него жену. Это считалось особым бесчестием среди горцев. Умалат-бей попытался примириться с тестем при посредничестве командира Куринского полка полковника Верховского, но когда переговоры сорвались, застрелил русского офицера и ушел в горы. Этот поступок приверженцами мюридизма были объявлены едва ли не началом газавата.
К тому времени в Дагестане появился еще один страстный поборник нового учения. Им стал Джемалэддин Гусейн казикумыхский. В 1824 году он был посвящен муллой Магометом в звание мюрида и начал активную пропагандистскую деятельность.
Но мюридизм не был известен в Чечне. Распространению его на эти земли «помог» также случай. О новом учении проведал известный в Чечне предводитель Бейбулат Таймазов. Этот человек, житель села Майртупа, слыл храбрым воином и пользовался большим уважением в народе. Он требовал такого же уважения к себе и от представителей русской администрации, которых он иногда посещал в крепости Грозной. Но, встретив холодный прием со стороны генерала Н.В. Грекова, затаил обиду. По витавшим слухам именно Бейбулат Тамазов пригласил в Чечню из Дагестана муллу, принесшего идеи мюридизма, и сам стал одним из ярых поборников нового учения.
Между тем обстановка в Дагестане и Чечне продолжала накаляться. Народ, возбуждаемый духовенством, готов был с оружием в руках выступить против «неверных». В горах появились турецкие агенты с оружием и деньгами. Быстро нашлись и местные вожди. Под их знамена начали собираться сотни горцев, готовых во имя Аллаха умереть в борьбе с «неверными».
