Филипп Фриман - Юлий Цезарь
Затем Цезарь приступил к осаде Новиодуна, города битуригов. Местные жители, узнав о судьбе карнутов, немедля капитулировали. Цезарь послал в город центурионов с несколькими солдатами для изъятия продовольствия. Однако вскоре кто-то из битуригов с крепостной стены города заметил приближавшуюся конницу Верцингеторига — как выяснилось, авангард его войска. Битуриги прониклись надеждой на вызволение, подняли боевой клич и попытались закрыть городские ворота. Центурионы, занимавшиеся изъятием продовольствия, почувствовали неладное и благополучно вернулись в лагерь. Надежды битуригов на вызволение не сбылись. Конники Цезаря встретили неприятеля, галлы не выдержали их натиска и с большими потерями отступили к своим главным силам. После этого Цезарь ввел свое войско в город, и битуриги запросили пощады. В «Галльской войне» Цезарь не пишет о том, как он поступил с битуригами, но можно твердо предположить, что во второй раз он не пошел на уступки.
К концу зимы 52 года Цезарь захватил три неприятельских города, но Верцингеториг, несмотря на понесенные неудачи, не прекратил боевые действия и избрал новый своеобразный путь борьбы с римлянами. На военном совете стоявших на его стороне галльских вождей он предложил сжечь все находившиеся в районе боевых действий галльские города, деревни и фермы, с тем чтобы лишить римлян продуктов питания. В этом случае римляне либо не вынесут голода и уйдут, либо станут в поисках провианта посылать в разные стороны продовольственные отряды, которые можно будет легко уничтожить.
Верцингеториг, обращаясь к вождям, закончил свою речь такими словами: «Если это вам покажется тяжелым и огорчительным, то, несомненно, гораздо тяжелее увод в рабство детей и жен и истребление вас самих, — а это неизбежная участь побежденных»[38].
Вожди племен согласились с Верцингеторигом и лишь попросили поблажку для Аварика, главного города битуригов, одного из самых прекрасных городов во всей Галлии. Нашлись и другие доводы: Аварик почти со всех сторон окружен рекой и болотами и доступен лишь в одном, узком месте, которое легко защитить. Верцингеториг сначала противился, но в конце концов уступил.
Подойдя к Аварику, Цезарь быстро определил, что этот город не походит на города, которые приходилось штурмовать ранее. К городу вел всего лишь один узкий подход, но за ним высилась крепостная стена. Поразмыслив, Цезарь приказал возвести у крепостной стены насыпь шириной в триста футов и высотой в восемьдесят футов с покатым склоном в противоположную сторону от стены, а также построить крытые галереи и подвижные башни. Около месяца римляне строили эту насыпь под постоянными холодными ливнями, да еще почти впроголодь, ибо едва ли не все продовольственные отряды возвращались ни с чем, да еще понеся немалый урон. Видя, что его солдаты терпят немыслимые лишения, Цезарь им говорил, что готов отказаться от штурма города, но они все, как один, просили не делать этого, ибо сочли бы для себя великим позором оставить начатую осаду.
Наконец, по прошествии двадцати пяти дней, насыпь построили, и она почти достигла высоты городской стены. Когда эта работа была закончена, выдалась ночь с проливным дождем; последний согнал с крепостной стены почти всех галльских часовых, кроме, разве что, самых бдительных. Цезарь решил, что настало время для штурма. По его приказу легионеры вооружились, поднялись по склону на насыпь и пробили брешь в крепостной стене, преодолев сопротивление застигнутого врасплох неприятеля. Захватив город, римляне, памятуя о своих многодневных лишениях, перебили почти все население. Из сорока тысяч жителей Аварика лишь несколько сотен, сумевших бежать из города, добрались до лагеря Верцингеторига.
В Аварике нашлись большие запасы хлеба и прочего провианта, которых, как определил Цезарь, хватит на целый месяц. Как ни странно, но падение этого города лишь укрепило влияние Верцингеторига, поскольку галлы сочли, что он был совершенно прав, когда предлагал сжечь и Аварик. К Верцингеторигу стали присоединяться все новые и новые племена.
Взяв Аварик, Цезарь решил развить наступление, но его неожиданно отвлекли распри среди эдуев. Этим племенем всегда управлял один человек, избиравшийся на год, а теперь после только что проведенных выборов, на которых голоса разделились, сразу двое — Кот и Конвиктолитав — громогласно оспаривали избрание друг друга. У обоих нашлись сторонники: Кота поддерживала родовитая знать, а Конвиктолитава — друиды. Не в силах самим унять распри, эдуи обратились за помощью к Цезарю. В другое время он не стал бы вмешиваться во внутренние дела галльского племени, на сейчас это племя снабжало его армию продовольствием и он не мог допустить в нем междоусобицу. В то же время Цезарь осознавал, что если он примет сторону одного из претендентов на верховную власть, то другой, а с ним и его сторонники могут переметнуться к Верцингеторигу. В конце концов Цезарь решил, что не стоит себе наживать врагов в лице могущественных друидов, и потому привел к власти Конвиктолитава, но при этом устроил дело настолько тонко, что не обидел и Кота.
Уладив таким образом нелегкое дело, Цезарь посоветовал эдуям забыть все споры и распри и обязал передать ему свою конницу и десять тысяч обученных пехотинцев для пополнения вспомогательных войск. Затем Цезарь разделил свою армию на две части: четыре легиона он передал Лабиену для усмирения галлов, поднявших восстание в районе нынешнего Парижа, а сам с шестью легионами направился к городу Герговии, вотчине Верцингеторига. Герговия располагалась на западном берегу реки Элавер (ныне Алье). Когда Цезарь после пятидневного марша подошел к Элаверу, то увидел на другом берегу лагерь Верцингеторига, а также, к своему неудовольствию, обнаружил, что все мосты разрушены неприятелем, а перейти вброд полноводную реку нет никакой возможности. Тогда Цезарь разбил свой лагерь в лесистой местности напротив одного из снесенных мостов. На следующий день Цезарь остался в лагере с двумя легионами, укрытыми под пологом леса, а остальной части войска вместе с обозом приказал двинуться вверх по Элаверу, на юг. Верцингеториг решил, что Цезарь пошел на юг в поисках переправы, и последовал за ним по другому берегу Элавера. Когда галлы ушли, Цезарь приказал возвести новый мост на уцелевших сваях разрушенного моста. Когда работа была закончена, Цезарь перевел два своих легиона на другой берег реки, выбрал место для лагеря и вызвал к себе назад остальные войска. Когда Верцингеториг узнал, что римляне его провели, он, чтобы не быть втянутым в бой в неблагоприятных условиях, увел войско в Герговию.
Когда Цезарь подошел к этому городу, то обнаружил, что он находится на высоком плато с крутыми, а то и отвесными склонами. Взять этот город штурмом казалось немыслимым, а вести длительную осаду в то время, когда многие галльские племена поднялись на борьбу за свою свободу, Цезарь не мог. У подножия плато находился холм, занятый галлами, и Цезарь решил его захватить, чтобы затруднить неприятелю подвоз продовольствия и воды. Ночью, прежде чем из города пришла помощь противнику, Цезарь силами двух легионов захватил этот холм, а в последующие дни устроил там малый лагерь и провел от него к своему главному лагерю ров достаточной глубины, чтобы передвигаться по нему в полный рост.
Добившись этого относительного успеха, Цезарь получил донесение, извещавшее, что неожиданно взбунтовались эдуи, казалось бы, дружественный народ. Оставив оба лагеря под надежной охраной, Цезарь со своими главными силами пошел усмирять эдуев. Пройдя ускоренным маршем больше двадцати миль и оказавшись в земле мятежного племени, он быстро окружил войско эдуев, однако приказал их не трогать. Когда эдуи запросили пощады, Цезарь пошел им навстречу, ибо посчитал нужным, чтобы они приняли его сторону. Эдуи поклялись в верности Риму и присоединились к армии Цезаря, направившейся обратно к Герговии.
Вернувшись, Цезарь отправился инспектировать малый лагерь. Оттуда он заметил, что высоты между занятым римлянами холмом и видневшимся вдали городом, раньше кишевшие неприятельскими солдатами, теперь опустели. Цезарь решил захватить эти высоты, чтобы окончательно перекрыть пути подвоза противнику продовольствия. Придя к этой мысли, Цезарь посадил на обозных лошадей и мулов погонщиков в шлемах, чтобы они приняли вид настоящих всадников, и приказал им разъезжать на виду у противника. Притупив таким образом бдительность галлов, Цезарь перевел из большого лагеря в малый часть своей армии и приказал солдатам взять неприятельские высоты, но дальше не двигаться и даже не пытаться штурмовать город. Римляне быстро взяли неприятельские высоты, но этот успех их так окрылил, что они бросились преследовать отступавшего неприятеля, дошли до городских стен и, в предвкушении богатой добычи, вознамерились штурмовать город. Нескольким легионерам даже удалось взобраться на стену, но их тут же отбросили. На римлян посыпался град метательных копий и снарядов, пущенных из пращи. Неподготовленная попытка взять город закончилась крахом. Римляне потеряли около семисот человек, включая сорок шесть ветеранов.
