Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Между тем один из участников «Метрополя» — Владимир Высоцкий — в те дни находился на отдыхе. После клинической смерти, которую он пережил в Узбекистане, врачи настоятельно советовали ему уехать отдохнуть, что он и сделал, отправившись в Сочи. Многие его друзья тогда удивились, почему он не поехал отдыхать в Париж, к жене, а выбрал родной юг. Но этому было объяснение: на тот момент супруги были в серьезном конфликте — то ли Влади догадывалась о наркотиках мужа, то ли о его молодой любовнице.
Вспоминает В. Янклович:
«Я еду в Сочи, мы каждый день перезваниваемся с Володей. И вдруг он говорит:
— Ты знаешь, я завтра к тебе прилечу.
Я жил в санатории «Актер», иду к директору. А в санатории только что была ревизия, ему за что-то попало, и он категорически отказывает:
— Мне все равно, Высоцкий приезжает или не Высоцкий, — ничего не могу сделать.
Я устроил скандал! Общими усилиями (вмешались Галина Волчек и Валентин Гафт) мы все-таки вырвали талоны на питание, а жить он должен был вместе со мной.
Володя привел себя в порядок, приехал в очень хорошем состоянии. В санатории отдыхали девочки из ансамбля Моисеева, он стал ухаживать за двумя… Повел их на теплоход, который стоял в порту. Знакомого капитана не оказалось на месте, но тем не менее его приняли. Володя был очень оживлен, весел, ухаживал за девушками… А это он делать умел…»
Михаил Боярский, который в конце июня пережил серьезную автомобильную аварию и чудом выжил, 12 августа вернулся на съемочную площадку фильма «Сватовство гусара». В течение десяти дней ему предстояло наверстать упущенное — сняться в эпизодах «улицы Петербурга» и финале. С этим делом он справился, хотя сниматься было тяжело — он играл молодцеватого гусара, гарцующего на лошади, а ведь у него в аварии был поврежден позвоночник. Чего ему стоили эти съемки, знает только он.
14 августа в Москве открылся традиционный Московский международный кинофестиваль. На него съехались кинематографисты из 104 стран, в том числе и знаменитый американский кинорежиссер Фрэнсис Форд Коппола, который привез на внеконкурсный показ свой последний шедевр — «Апокалипсис наших дней».
В эти же дни были приостановлены съемки детектива «Петровка, 38». Как мы Помним, работа над ним началась в конце мая, и за это время была отснята половина фильма. Однако в процессе работы над ним у режиссера Бориса Григорьева созрела идея начать параллельно снимать и продолжение — «Огарева, 6». Руководству студии эта идея понравилась, и в середине августа Григорьев начал подготовительный этап: надо было за две (!) недели разработать режиссерский сценарий, выбрать натуру в Сухуми, найти актеров и т. д. Отмечу, что с этой работой группа справится за… 9 дней.
Близится к завершению космический полет космонавтов Рюмина и Ляхова. Однако буквально перед самым их приземлением, за четыре дня до этого события — 15 августа, — им пришлось устранять нештатную ситуацию, возникшую за бортом их корабля. А случилось вот что. Во время их полета впервые в космосе была раскрыта большая параболическая антенна. Когда работа была закончена, ее надо было отделить от станции, потому что она закрывала и стыковочный узел, и двигатели. Способ отделения был такой: по команде с пульта космонавтов открывался замок, удерживающий антенну, и пружины, зажатые между ней и станцией, должны были оттолкнуть ее. Однако не получилось. То есть команду космонавты дали, замок открылся, но антенна за что-то зацепилась и осталась висеть возле станции. Чтобы спасти программу, надо было выйти на поверхность станции и отделить антенну вручную. Эту работу взял на себя Рюмин, а Ляхов его страховал. Поскольку космонавты не видели, что произошло со станцией и что ее держит, на Земле был произведен эксперимент с аналогичной антенной и было установлено, что зацепиться она могла только тросом. Отцепить его было нельзя, можно было только перекусить кусачками. Их Рюмин и взял с собой в открытый космос. И удачно воспользовался: трос был перекушен и антенна стремительно уплыла.
Это ЧП благотворно повлияло… на съемки фильма «Экипаж». Дело в том, что в те дни там должны были снимать сцену встречи одного из героев с космической капсулой. Однако консультант фильма космонавт Шаталов наотрез отказался визировать эту сцену: он сказал, что все это выдумки, такого в их работе не бывает. Уговаривать его был отправлен все тот же Владимир Доценко, который был своеобразным «пробивалой» съемочной группы. Но Шаталов и его не послушал. Однако Доценко уговорил его подумать еще пару-тройку дней. И аккурат в эти дни в космосе случилось описанное выше ЧП. Поэтому когда Доценко вновь нанес визит Шаталову, тот уже был в ином настроении. Как вспоминает сам режиссер:
«Я вхожу в кабинет Шаталова и молча смотрю на него, с еле заметной улыбкой.
— Уже знаете? — вздохнул он. — Да, если уж ТАКОЕ происходит, то у вас это… — Он махнул рукой, взял ручку и написал на титульном листе сценария: «Возражений нет» — и расписался. — Не забудьте на премьеру пригласить! Удачи!..
— А как же с космической капсулой? — напомнил я. — Не из картона же делать…
— За пару дней до съемок позвони: привезут вам и капсулу, и парашют, и два костюма космонавтов…»
В первой половине августа в столичных кинотеатрах состоялось несколько премьер, из которых назову одну: с 6 августа в прокат вышел один из победителей последнего Всесоюзного кинофестиваля — фильм казахских режиссеров А. Мамбетова и Ю. Мастюгина «Кровь и пот» с участием Геннадия Юдина, Идриса Ногайбаева и др.
Кино по ТВ: «Альба Регия» (1-го), «Станционный смотритель» (2-го), «Лев ушел из дома» (2—3-го), «Обыкновенное чудо», «Спроси себя» (3-го), «Театр», «По семейным обстоятельствам» (4-го), «День за днем» (т/сп, 4–5, 11—12-го), «Незадачливые похитители» (5-го), «Флиппер» (США, 6—10-го), «Соль земли» (премьера т/ф 8—10, 13—14-го), «Нос» (9-го), «Идущие за горизонт» (10-го), «Сотвори бой» (11-го), «Туманность Андромеды» (13-го), «Евгения Гранде» (14-го) и др.
Эстрадные представления: 1—2-го в «Звездном» выступал ВИА «Веселые ребята» (3—5-го — в саду «Эрмитаж»); 1—5-го в Ждановском ПКиО — ВИА «Акварели»; 4—5-го в саду ЦДСА — ВИА «Лайне»; 8-12-го в «Октябре» состоялись концерты под названием «Товарищ кино» с участием многих звезд советского кинематографа; Николая Крючкова, Марины Ладыниной, Нонны Мордюковой, Лидии Смирновой, Николая Озерова, Евгения Жарикова, Николая Рыбникова, Аллы Ларионовой, Светланы Светличной, Владимира Ивашова, Надежды Румянцевой, Эви Киви и др.; 9-го в «Звездном» выступает ВИА «Алые маки»; 12—15-го в саду «Эрмитаж» — ВИА «Аиси».
Но оставим на время кино и поговорим о политике. Член Политбюро ЦК КПСС Константин Черненко 15 августа вручил городу Фрунзе орден Трудового Красного Знамени (награду принимал 1-й секретарь ЦК КП Киргизии Усубалиев). В тот же день Черненко позвонил в Алма-Ату 1-му секретарю ЦК КП Казахстана Кунаеву и предупредил его, что собирается приехать и в его республику, и тоже с почетной миссией — вручить орден Хоргосской заставе, где он когда-то имел честь служить (Черненко не был на казахстанской земле аж 39 лет). Говорят, когда Кунаев собирался ехать встречать высокого гостя, он обронил историческую фразу: «Еду посмотреть на будущего генсека». И ведь действительно, спустя пять лет Черненко станет Генеральным секретарем ЦК КПСС. Однако этой встрече не суждено было состояться. Вот как об этом вспоминает очевидец — В. Владимиров:
«В четверг, 16 августа, я занял место в конце салона на четверть заполненного спецсамолета. Летный экипаж, обливаясь потом, сел в свои кресла, проверил связь. От синих гор до дрожащей линии горизонта степь исходила в жарком мареве. Ждали Черненко с Кунаевым. Негромко обсуждали трагическую весть. Из Харькова сообщили: там по халатности авиадиспетчера столкнулись под углом 90 градусов белорусский и молдавский самолеты. Погибли 47 геологов и футбольная команда «Пахтакор» (как мы знаем, жертв было гораздо больше. — Ф. Р.).
Под такие грустные разговоры на аэродром вместо Кунаева вдруг прибыл Предсовмина республики Ашимов. Мне было приказано отдать Ашимову копии речей и распорядок церемонии вручения ордена заставе и предполагавшихся встреч, расписанный поминутно, что я, мгновенно распечатав портфель, и сделал.
А с Кунаевым, как оказалось, приключилось нечто странное. После долгих бесед с Черненко его, пребывавшего в отменной физической форме, уже поутру одетого, так «зажал» приступ в дверях загородной дачи, что, по словам начальника охраны, «аж пот на лбу выступил». В уже поданный к крыльцу черный «ЗИЛ» Кунаев сесть не смог — каждое движение отдавалось мучительной болью…
Жарища на «заставе молодости» была адова, а в клубе, где предназначалось слушать просветлявшую душу речь, дышалось, как в печке. На открытый воздух перенести встречу Черненко не мог: не Кастро… Как говорить без трибуны, без микрофона, без графина с водой?
