Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции
На следующий день возобновили подъем, наблюдая с высоты (1440 м.) преследовавшие их войска. В том числе пленение кого–то из партизан («Камба»?).
По радио узнали о том, что отряд столкнулся с ротой лейтенанта Галино, оставив 3 убитых, которые были переправлены в Валья Гранде. О пленных ничего не сообщалось. «Наши потери очень велики на этот раз; наиболее чувствительная потеря Коко, но Мигель и Хулио были великолепными бойцами и человеческая ценность троих неизмерима. Леон хорошо рисовал», — подводит итог боя Че.
28 сентября Че назвал «днем тревог, который в какой–то момент, казалось, будет нашим последним днем». На рассвете была принесена вода и разведчики вышли в поиск возможного спуска из ущелья, но вернулись сразу же, так как оказалось, что рядом проходила дорога, по которой передвигались войска. «Наше укрытие не имеет защиты от атаки с вершины, и возможности скрыться были маловероятны, если бы нас обнаружили», — отмечает Че. — «Все солдаты прошли с рюкзаками, что создает впечатление, что они возвращаются, и не было ночью в доме огней, а также не были слышны выстрелы, которые обычно приветствуют наступление ночи». Радио принесло известие об идентификации «Коко», подлинные имена и звания «Хулио» и «Мигеля» путают. Вначале сообщили новость о смерти Че, затем опровергли.
Следующий день был напряженным. По дороге продолжалось интенсивное движение войск, некоторые группы сопровождались собаками, которые могли обнаружить близкое присутствие партизан.
29 сентября американские агентства сообщили из Камири об обнаружении войсками отряда Че. Дезертиры из отряда («Камба» и «Леон») дали полную информацию противнику.
30 сентября утром «Радио Бальмаседа» из Чили объявило, ссылаясь на высокие источники армии о том, что Че Гевара окружен в диком ущелье. Местные радиостанции молчали. Партизаны ночью предприняли переход на новое место.
В своем резюме за сентябрь Че записывает:
«Должен стать месяцем восстановления и уже стал бы, но засада, в которую попали Мигель, Коко и Хулио, испортила всё, и затем мы оказались в опасном положении…
…С другой стороны, похоже, верны некоторые сообщения об убитых из другой группы, которую должно считать ликвидированной, хотя возможно бродит маленькая группка, избегая контактов с армией, так как сообщение о смерти 7 может быть фальшивым или, по крайней мере, преувеличенным.[22]
Характеристики те же, что и в прошлом месяце, за исключением того, что сейчас армия демонстрирует большую эффективность в своих действиях и крестьянская масса не помогает нам и превращается в доносчиков.
Наиболее важная задача это притаится и искать более подходящие зоны; затем контакты, несмотря на то, что весь аппарат [связи] в Ла Пасе разгромлен, где также нам были нанесены тяжелые удары. Мораль оставшихся людей поддерживается достаточно хорошей…».
1 октября достигнув нового места (высота 1600 м.), Че принял решение остаться здесь, чтобы отдохнуть, решив, что они вышли из окружения. Все испытывали голод, и не было воды. Но группа была замечена проходившими невдалеке крестьянами. Сообщению об этом Че не придал значения.
3 октября радио, наконец, принесло сообщение о двух пленных: Антонио Домингес Флорес («Леон») и Орландо Хименес Базан («Камба»): «последний признает, что боролся против армии; другой говорит, что сдался, поверив президентскому слову». «Оба дали исчерпывающие сведения о Фернандо [Че Гевара], его болезни и все остальное, не считая того, что наговорили, но не опубликовали. Закончилась история двух героических партизан», — с горечью заключает Че. Позже радио информировало, что пленные были перевезены в Камири для того, чтобы быть свидетелями на суде над Дебре.
Запись от 4 октября: «Радио передало новость о перемещении передового поста Главного Штаба 4 дивизиона с Лагунилльо в Падильо для лучшего охвата зоны Серрано, из которой, как предполагается, могут попытаться сбежать партизаны, и комментарий о том, что, если меня захватят силы 4‑го, меня будут судить в Камири, а если это сделают из 8‑го [дивизиона], в Санта Крус».
Отряд продолжает продвижение среди окруживших его войск. Из чилийского радио партизаны узнали о том, что они окружены 1.800 солдатами. 6 октября они натолкнулись на дом, где оказалась вода, и они могли приготовить пищу.
7 октября (вероятно ночью) Че записывает последний раз:
«Исполнилось 11 месяцев открытия нашей герильи без осложнений, пасторально; до 12.30, час, в который одна старуха, пася своих коз, вошла в ущелье, в котором мы расположились, и пришлось задержать её. Женщина не дала никаких достоверных сведений о солдатах, отвечая на все [вопросы], что она не знает, что долгое время туда не ходила. Лишь дала информацию о дорогах, из сообщения старухи следует, что мы находимся приблизительно в одной лиге от Хигарас, и в другой от Хагуэй и около 2 от Пукара. В 17.30 Инти, Анисето и Паблито пошли в дом старухи, у которой была одна парализованная дочь и другая наполовину карлик; им было дано 50 песо с наказом не говорить ни слова, но с малой надеждой, что они это выполнят, несмотря на их обещания. Вышли в 17‑ть с очень маленькой луной и марш был изнуряющим, оставляя много
следов в ущелье, где мы находились, в котором нет вблизи домов, но есть посевы картофеля, поливаемые по каналам из того же ручья. В 2 часа [ночи] остановились отдохнуть, так как уже было бесполезно продвигаться вперед. Чино превратился в настоящую обузу, когда надо идти ночью.
Армия передала странную информацию о присутствии 250 человек в Серрано для воспрепятствования прохода окруженных численностью 37, назвав зону нашего укрытия между рекой Асеро и Оро. Новость кажется забавной».
7 октября «Нью — Йорк таймс» опубликовало статью «Последнее сражение Че Гевары».
7 октября утром отряд Че (17 человек) вошел в каньон Кебрада де Юро. Об отряде армии сообщили крестьяне. В полдень отряд был окружен и расстрелян. Сразу погибли кубинцы «Пачо», «Анисето», «Артуро» и «Антонио», боливийцы «Чапако» (Хайме Арана Комперо), «Паблито», перуанец «Эустакио». Позже был убит кубинский врач «Моро».
8 октября сержант Уилка захватил в плен раненного в ногу Че и «Вили» (боливиец Симон Куба). «Я был так поражён, что чуть не лишился сознания», — позже скажет он журналистам. Пленные были отправлены в поселок Ла — Игеру, где помещены в школу. Там Че видела учительница. Туда прибыли полковник Андрес Селич, командующий армией генерал Альфредо Овандо и другие военные чины. Агент ЦРУ Гонсалес пытался вести допрос Че. Позже к пленным присоедили схваченного «Чино». Боливиец «Вилли» и перуанец «Чино» были расстреляны на следующий день, как только высокие военные чины покинули деревню.
9 октября был убит Эрнесто Че Гевара.
Фидель Кастро так описал последние часы жизни Че:
«Стало возможным уточнить, что Че продолжал сражаться раненным до того, как ствол его винтовки М-2 был разорван ставшей полностью бесполезной. Пистолет был без «магазина». Эти невероятные обстоятельства объясняют то, что его смогли взять живым. Раны в ногах препятствовали передвигаться без помощи, но не были смертельными.
Доставленный в поселок Хигуерас он находился живым около 24 часов. Он отказался говорить ни слова со своими захватчиками, и один пьяный офицер, который попытался издеваться над ним, получил пощечину прямо по лицу.
Баррьентос, Овадно и другие высокие военные начальники, собравшиеся в Ла Пас, приняли хладнокровно решение убить его. Известны детали той формы, в какой они осуществили вероломное соглашение в школе поселка Хигуерас. Майор Мигель Айора и полковник Андрес Селчин, рэйнжеры, подготовленные янки, проинструктировали унтер–офицера Марио Терана с тем, чтобы он осуществил убийство. Когда этот, совершенно пьяный, проник в помещение, Че, — который слышал выстрелы, которыми приканчивали одного боливийского и одного перуанского партизана, — видя, что палач колеблется, сказал ему с твердостью: «Стреляй! Не бойся!». Тот ретировался, и вновь было необходимо, чтобы старшие офицеры Айороа и Сельчин повторили ему приказ, который он выполнил, расстреляв от пояса вниз автоматную очередь. Уже была передана версия, что Че умер через несколько часов после боя и поэтому исполнители имели инструкции не стрелять ни в грудь, ни в голову, для того, чтобы не вызвать смертельные раны. Это продлило жестоко агонию Че до того, как один сержант, — также пьяный, — выстрелом из пистолета в левый бок добил его. Такое обращение грубо контрастирует с уважением, с которым Че, без единого исключения, относился к жизни многочисленных офицеров и солдат боливийской армии, которые попадали в плен.
Последние часы его пребывания во власти его презренных врагов должны были быть очень горькими для него; но ни один человек не был лучше подготовлен, чем Че, к противостоянию подобному испытанию».
