Нина Молева - Сторожи Москвы
Среди новых имен сам Г. А. Потемкин-Таврический, уступивший часть своей земли для строительства новой церкви Большого Вознесения. Здесь и бригадир М. А. Шаховской – князь Тугоуховский в «Горе от ума» со своими многочисленными «девками»-дочерьми, и генерал-майорша А. Г. Щербатова, и полковник В. И. Озеров, и генерал-майор И. Ф. Голицын. В то время как В. И. Суворов был деятельным участником прихода к власти Екатерины, И. Ф. Голицын до конца оставался наиболее близким и верным человеком свергнутому и убитому Петру III.
С домом у Никитских ворот связана и женитьба полководца. Ее принято связывать с желанием одного только отца: отец сам выбрал невесту сыну – княжну В. И. Прозоровскую. Молодая красавица была племянницей супруги П. А. Румянцева-Задунайского. Венчание состоялось, как утверждает предание, опять-таки у Федора Студита, а недолгая совместная жизнь Суворовых началась в отцовском доме. Суворов сразу после медового месяца выехал в армию, а в 1775 году со смертью отца вошел во владение всем отцовским городским поместьем.
И очередная загадка, сегодня попросту отвергнутая, хотя, по существу, по-прежнему нерешенная. Могила Василия Ивановича в подмосковном Рождествено – могила или памятник, какие нередко ставили независимо от места захоронения? В каждый свой московский приезд А. В. Суворов служил панихиды на могилах отца и матери у Федора Студита – обстоятельство, хорошо памятное местному причту. Известный историк Москвы И. М. Снегирев, кстати сказать, бывавший в Рождествене, знал именно эти московские могилы и заботился об их состоянии. В его дневниках есть помеченная 3 июля 1864 года запись: «Священнику церкви Федора Студита Преображенскому указал могилу у алтаря родителей Суворова и советовал возобновить надгробия».
Да и при существовавшем в суворовской семье уважении к народным обычаям трудно объяснить, почему муж мог быть похоронен отдельно от горячо любимой жены, место которой в доме так и осталось до конца незанятым. Вопрос остается открытым, тем более что могила «матушки» – Авдотьи Федосеевны Суворовой скрылась под асфальтом двора дома, выходящего на Никитский бульвар. Зато сама церковь, хотя и в переделанном до неузнаваемости виде – ставшая пятиглавой вместо одноглавой, приобретшая новодельную колокольню – вновь стала патриаршей, домовой. Как 350 лет назад.
Что же касается иконы, в честь которой был заложен монастырь, Федоровской Божией Матери, то считалась она семейной в доме Романовых. Древнейшее известное историкам искусств изображение Федоровской Божией Матери относится к XII веку и находится в Костроме. После 1620 года, когда Великая старица ездила в Кострому молиться образу, она приказала сделать многочисленные списки. Поэтому на полях появились многие святые, соименные членам царской семьи. Таков список, с XVIII века хранившийся в Зимнем дворце в Петербурге, а с 1934 года переданный в собрание Государственной Третьяковской галереи.
По своей иконографии Федоровская очень близка Владимирской Богоматери с незначительными изменениями в положении Младенца и изображении руки Матери. В списке Зимнего дворца присутствуют в окружении Богородицы Мария Магдалина, соименная первой супруге Михаила Федоровича, Марии Долгоруковой, умершей в 1624 году, Евдокия, соименная второй супруге – Евдокии Стрешневой, Марфа – соименная Великой старице, Иоанн Креститель – сыну Иоанну. Любопытно присутствие великомученицы Екатерины, по-видимому, утверждавшей связь Романовых с Рюриковичами: имя Екатерины носила мать Софьи Фоминишны Палеолог и особенно чтилась Василием III и Иоанном Грозным.
При закрытии монастыря в петровские годы, по свидетельству современников, во дворец была взята только одна эта икона.
Никитский монастырь
Особо почитал государь Иван Васильевич (Грозный) Никиту Переславского. В 1560 году повелел он устроить в Кремле для царевичей Ивана и Федора дворец на Взрубе и на дворе у них поставить храм Сретения Господня с предилом Никиты Переславского в благодарную память за спасение сыновей своих от тяжкой болезни.
Хронограф царский. XVI в.О потерях города можно говорить по-разному. Безразлично и с сожалением. С горечью, сознанием невосполнимости утраченного или с нескрываемым восторгом. В 50-е годы XX столетия было возможно и такое. Как писал автор распространенной книги «Из истории московских улиц» П. В. Сытин: «После Великого Октября снесены все здания Никитского монастыря и на их месте построено красивое здание подстанции метро».
Вопрос об архитектурном совершенстве этого производственного помещения можно оставить на совести автора – шел 1952 год. Но вот в не менее строгом в смысле цензурных предписаний году 1975-м историк искусства Е. В. Николаев о том же ансамбле скажет: улица Герцена, 7 – «рядом с домом Орлова, на том месте, где ныне подстанция метро (1936 г.), до 1933 года находился Никитский монастырь, один из старейших монастырей Москвы, от которого улица и получила свое прежнее название. До 1933 года в монастыре сохранялись следующие постройки: Старый собор (XVI в., до 1537 г.) с приделом, палаты 1760 года по улице (два корпуса) и 32-метровая колокольня, выходившая на улицу, построенная М. Д. Быковским в 1868 году, – одна из последних красивых колоколен Москвы, хотя и с обилием черт дурно понятого „ренессанса“ середины XIX века, который нанес удар цельному и величественному облику Москвы.
В начале XIX века на этом месте стояла двухэтажная палата с проездными воротами, колокольней над ними и церковью в правой ее части. Облик монастыря, несмотря на разновременность построек, сохранял большую цельность, и немалой заслугой Быковского надобно считать то, что ему удалось не только не развалить, но даже укрепить ансамбль своей колокольней…
Вид на собор и колокольню Никитского монастыря. Фото 1920-х гг.
Собор монастыря являлся одним из замечательнейших памятников XVI века в Москве. По конструкции он был двухстолпным…
«Дворцы, сады, монастыри», – описывал А. С. Пушкин. – Садов на Никитской было мало, но монастырь и впрямь, как видим, соседствовал с дворцами, и наша улица была типичной улицей Москвы».
Есть достаточно оснований предполагать, что само направление нынешней Большой Никитской улицы определила дорога из Твери, подходившая к Занеглименью вдоль верхнего течения ручья Черторыя (линия современной Малой Бронной).
Однако окончательная трасса улицы была сформирована Волоцкой дорогой – из Великого Новгорода через Волоколамск в Москву, проходившей в XIV–XVI веках. Ориентировалась эта дорога на северную часть Кремля, в то время еще не охваченную стеной, где в XV–XVI веках располагался городской торг.
С расширением в конце XV века Кремля и перемещением торга в Китай-город Волоцкая улица перестала служить транзитной и стала в Занеглименье главной, приобретя название по утвердившемуся на ней Никитскому монастырю. Возникновение обители около одноименной древней церкви связывается с именем родоначальника царствующей фамилии – Никитой Романовичем Захарьиным, который располагал здесь же землями и двором.
Обновление пользовавшегося глубоким уважением у москвичей девичьего монастыря произошло одновременно с Ивановским и Страстным – во всех трех случаях колокольни и ограды были сооружены по проекту М. Д. Быковского. Тем самым в 1880-х годах город получил три чрезвычайно важных в градостроительном отношении точки, формировавшие его облик.
В канун Октябрьского переворота монастырем руководили игуменья Агнесса, казначея монахиня Серафима. И хотя обитель имела только двух штатных священников и двух дьяконов, их силами велись при том монастыре женская одноклассная школа, церковноприходская школа и содержавшаяся на средства обители богадельня.
Крестовоздвиженский монастырь
Рече же воину смерть: «пришла если к тебе, а хощу тя взяти», рече же ей удалый воин: «аз же слушаю тебе, а тебе не боюся».
Повесть и сказание о прении живота с смертью о храбрости его и о смерти его. По списку 1620 г.Обитель была упразднена так давно, что казалось, о ней вообще можно не упоминать, если бы она не сыграла такую роль в истории Москвы, да к тому же подарила название одной из центральных улиц города – Воздвиженке. Крестовоздвиженский монастырь «иже зовется на Острове», впервые упомянут в описании Москвы 1547 года, но возникнуть мог он и много раньше, как предполагается, на дворе любимца великого князя Московского Ивана III – Ивана Головы, одного из родоначальников по женской линии рода Романовых.
Все началось с того, что потребовалось обновление построенного в 1326 году Успенского собора. Спустя 125 лет пришел он, по свидетельству летописца, в полную ветхость и держался исключительно подпорками из бревен. Князь Иван III решает строить новый собор, в чем его поддерживает митрополит Филарет. Но средств у обоих недостаточно, приходится прибегать к исключительным мерам. Митрополит облагает специальным налогом все монастыри и церковнослужителей, мирян призывает к добровольным пожертвованиям.
