Луис Ламур - Человек с разрушенных холмов
Когда я оседлал коня и вывел, Розитер направился было в мою сторону, но Барби-Энн попыталась удержать его:
- Папа? Что с тобой? Ты сошел с ума! Что тебе до какого-то ничтожного скотокрада? Или до этого бродяги, которого ты почему-то считаешь таким важным?
Розитер вырвался из ее рук и, ковыляя, побежал ко мне.
- Когда ты был мальчишкой, - бормотал он, - помнишь, как мы с тобой разговаривали? Ты был хорошим мальчиком. Я рассказывал тебе разные истории. Иногда мы вместе ездили...
- А что случилось потом? - с горечью спросил я.
- Ты ничего не понимаешь! - протестующе воскликнул он. - У вас было все! Большое ранчо, лошади, скот, замечательный дом... У меня - ничего. Люди всегда завидовали моей красоте. Я ездил на отличных лошадях. Носил хорошую одежду. Но не имел ничего... ничего!
- Папа ради этого много работал, - возразил я. - Он приехал в Пустошь, когда там жили только индейцы. С одними он заключил мир, с другими воевал. Они создали наше ранчо, он и мама, построили все собственными руками, положили на это жизнь. И мы, когда смогли, стали помогать им.
Лицо Розитера теперь выглядело изможденным.
- Но время, парень. Время! Какой толк быть богатым стариком. Мне хотелось разбогатеть молодым. Я заслуживал этого. Почему у вас так много всего, а у меня ничего? Мы взяли-то лишь несколько голов скота... Всего несколько голов!
Он положил мне на плечо руку.
- Тэлон! Ради Бога!
- Розитер, - терпеливо ответил я. - Я подозреваю, что многие жаждут родиться богатыми, но почему-то так не получается. Папе тоже пришлось изрядно потрудиться. Может, в молодости человек и не должен получить все, как на тарелочке. Тогда он едва ли поймет, чего это стоит. И лишится чего-то важного в жизни. Не знаю... Кто-то назовет меня глупцом, но мне так кажется. - Я посмотрел на Розитера. - А теперь возвращайся в дом. И постарайся успокоиться.
Барби-Энн подошла поближе. Она стояла, пристально глядя на своего отца, как на чужого. Она сильно изменилась за последние дни. То ли из-за разрыва с Роджером Бэлчем, то ли из-за того, что черты, присутствовавшие в ней всегда, лишь сейчас резче проявились и стали заметны другим.
- Забудь обо всем, Розитер! Я сомневаюсь, что мы когда-нибудь поймаем его. Уж очень он ловок.
- Да, он такой! - возбужденно воскликнул старик и задумался. - Ну да, конечно! - быстро заговорил он снова. - Парень неплохо начал. Он не станет драться за последнее стадо, а они будут так заняты, стараясь отогнать его назад, что не смогут добраться до остального скота. Это расколет их отряд. Мои ребята захотят сразу вернуть свой скот. Уж точно! У Бэлча с майором тоже останется не более восьми человек... Вот здорово! Хитро задумано!
Его монолог напоминал бред отчаянья.
Взяв седельные сумки, я перебросил их через плечо, а потом скатал одеяло. Меня не покидало предчувствие, что погоня потребует много времени, а я принадлежу к тем, кто верит в пользу приготовления ко всяким неожиданностям.
Мне показалось, что Розитер сошел с ума. Я не осознавал этого раньше, но он, должно быть, тронулся. Все, что он нес, не имело никакого смысла, и Барби-Энн, по всей видимости, считала так же.
- Папа! - позвала она робко. - Пойдем в дом.
- Он все сделает так, как надо. Этот парень сможет! И когда-нибудь будет иметь хозяйство побольше твоего, Тэлон!
- Розитер, не обманывай себя. Близнец Бейкер закончит свои дни на веревке, если его не убьют в перестрелке. Не знаю, за кого ты его принимаешь, но он уже доказал, что вор и убийца. Даже повешенье - слишком легкая смерть для него.
Остановившись, Розитер перевел на меня слепые глаза и покачал головой.
- Ты ничего не понимаешь, - возразил он.
Моему коню, как и мне, не терпелось отправиться в путь. Барби-Энн опять позвала:
- Папа! Пойдем в дом.
Но он вырвал руку. И снова положил ее мне на плечо.
- Тэлон, спаси его. Не дай им его повесить. Ты хороший человек... хороший. Я знаю. Не позволяй им вешать его.
Потом Розитер сплюнул.
- Этот Бэлч! Первый схватится за веревку, конечно. А майор... он такой же, как все армейские. Дисциплина! Тоже будет за повешенье. Ты должен остановить их, Тэлон.
Я поставил ногу в стремя и вскочил в седло. Разворачивая коня задом к Розитеру, я спросил:
- Ты просишь за него? Он же украл и твой скот!
- Он не знал, что это мой. Просто не знал. - Розитер восхищенно тряхнул головой. - Однако ловко! В самом деле ловко. Так ты думаешь, они его не поймают? Ты сам говорил. Ты думаешь, они не смогут?
- Розитер, иди домой. Тебе надо отдохнуть. Мы найдем его, и если твой скот еще здесь, то вернем его.
Он отвернулся от меня, его голова немного тряслась. Сейчас я испытывал к нему только жалость. Розитер мне никогда не нравился. Даже будучи мальчишкой, я не любил его. В нем всегда чувствовалось что-то напускное, искусственное, что-то показное, какая-то личина, за которой, как оказалось, не было ничего. А теперь, когда все физическое великолепие пропало, осталась одна шелуха.
С тех пор как поступил к нему в работники, я видел его только в полумраке дома. И в нем угадывались остатки былой силы. По крайней мере, такое он производил впечатление. Но на солнце следы разрушений сделались очевидными.
- Уходите! - раздраженно выкрикнула Барби-Энн. - Уезжайте отсюда! День, когда вы приехали к нам работать, стал несчастливым для нас. Из-за вас он стал таким... Из-за вас!
Посмотрев на нее, я пожал плечами.
- Когда мы вернем скот, я уйду. В любое время. Мне жаль, что вы так думаете.
Розитер стоял спиной к нам.
- Джон? - пробормотал он. - Джон...
Неожиданно он повернулся ко мне.
- Не дай им повесить его! Не дай!
- Черт побери, Розитер! Этот человек вор! Он украл твой скот - как и у всех в этой котловине - и попытался разжечь войну. Какое тебе дело, что с ним станет!
Старик смотрел на меня слепыми глазами.
- Какое дело? Какое мне дело? Да он мой сын!
Глава 25
Мой конь мог идти шагом так же быстро, как многие лошади бегают рысью. От ранчо мы направились на юг, однако я не собирался догонять отряд по поимке преступника, поскольку не терпел ездить в толпе; мне не раз приходилось замечать, что слишком часто лидером группы или даже компании единомышленников становятся совсем не те люди.
От ранчо Розитера до хижины на среднем Конхо было миль тридцать пять с небольшим по трудной дороге, и я двинулся по прямой.
Незадолго до наступления ночи я спешился у истока Кайова-Крик и, не расседлывая коня, развел костер и приготовил кофе с беконом. Убрав сковородку и кофейник, направился к низине, расположенной в прериях где-то в полумиле от ручья, которую приметил еще раньше. Здесь сочился слабый источник, едва выходивший на поверхность, но его хватало, чтобы трава оставалась зеленой. Я привязал за колышек коня, оставив его часовым, а сам завернулся в попону и как младенец проспал до тех пор, пока на небе не погасли последние звезды.
Пробираясь вперед, я держался низин намного западнее страны кайова и выбрался из перелеска в ущелье Типи с южной стороны от хижины.
Ни дыма, ни каких-либо признаков жизни.
Несколько минут я сидел на сивом, наблюдая за домом. По всем признакам его покинули, к тому же остался довольно отчетливый след, ведущий на юго-восток. Рассмотрев все как следует, я двинулся дальше.
Хижина оказалась пустой. Почти весь провиант забрали. Оставалась кое-какая поношенная одежда и немного непригодной утвари. В очаге еще стоял теплый кофе. Помешав угли, я подогрел его и, пока ходил от окна к окну, выпил из кружки с отбитой ручкой.
Потом вышел наружу. Напоив коня, вернулся в дом. Все, что имело хоть какую-то ценность, увезли.
Взобравшись на коня, я двинулся по следу на юго-восток мимо горы и через несколько миль добрался до Спринг-Крик.
Впереди меня ехал только один всадник, ехал не торопясь. Следу несколько часов. И он принадлежал той самой лошади с широким, летящим шагом.
Близнец Бейкер!
На юго-восток отсюда, между реками Сен-Сабо и Лльяно, раскинулась земля, о которой я знал только понаслышке из разговоров в хижине и в салуне.
На следующий день, вскоре после восхода, я въехал в Убогую Лощину.
Тут оказался лишь голый кустарник да жердяной загон, вполне годившийся, чтобы некоторое время держать в нем несколько голов скота. А судя по помету, скот стоял здесь недавно, если не считать старых следов, указывавших на то, что загоном пользовались много раз.
Сбоку под деревьями я нашел небольшой круг, выложенный камнем, в котором неоднократно разводившийся огонь оставил толстый слой золы. Зола была холодной, но следы выглядели не более чем двухдневной свежести.
Присев под большим старым пеканом на корточки, я разглядывал загон, мысленно пытаясь представить ближайшие окрестности. Очевидно, Близнец Бейкер крал скот относительно небольшими партиями и отгонял его разными путями к этому или другим временным загонам, оставляя там, пока ездил за новой группой животных. В ручье не пересыхала вода, и травы хватало, чтобы прокормить небольшое стадо. Собрав достаточно скота, он перегонял его дальше на юго-восток.
