Терри Джонс - Варвары против Рима
Его собственное божество Ахурамазда было не статуей или идолом, а всепобеждающей моральной властью, которой поклонялись посредством священного огня. Дополнительное преимущество этой религии заключалось в том, что изображение бога, живущего в храме-дворце и обладающего большей властью на земле, чем сам Кир, отсутствовало. Кир принял учение пророка Зороастра, и «цилиндр Кира» с экстраординарной декларацией веротерпимости можно сравнить с хартией прав человека.
Нельзя сказать с уверенностью, был ли Зороастр современником Кира, но совершенно очевидно, что то была эпоха великих религиозных проповедников — время Залмоксиса и Будды. Зороастр провозгласил этический монотеизм, который был всемирным учением. Верховный бог Ахурамазда находился в центре царства справедливости, обещавшего бессмертие и блаженство. Но существовала также и злая сила — Ахриман, вступивший в схватку с Мудрым Господом. Человеческие существа были вольны выбирать между Справедливостью и Истиной и Царством Лжи. Зороастр уподоблял добро достижениям цивилизации и власти, а зло сравнивал с ворюгой-кочевником, врагом культурного земледелия и скотоводства. Это в действительности было следствием образа жизни на Среднем Востоке, который на протяжении тысяч лет формировался как городской. Для завоевателя смена культуры в городе оборачивалась драмой. С другой стороны, римская идея цивилизации была нацелена преимущественно на сельские культуры Северной Европы. Рим строил мини-Римы, чтобы сделать аборигенов «римлянами». Когда Рим захватывал крупные города в других регионах (Карфаген, Коринф, Иерусалим), его первой реакцией было сравнять их с землей.
Царства Ахеменидов во многом зависели от торговли. В английский язык пришло много слов из персидского, таких как «bazaar (базар)», «shawl (шаль)», «sash (кушак)», «turquoise (бирюза)», «tiara (тиара)», «orange (апельсин)», «lemon (лимон)» и, конечно, «paradise (рай)» — от персидского слова, означающего «сад». Слова путешествовали вместе с товарами. Масштабы торговли иллюстрируются находкой в 1949 г. персидского ковра размером в 6 квадратных футов в ледяной могиле в Пазырыке, что в Южной Сибири. Это старейший из найденных когда-либо ковров, он датируется IV или V в. до н. э.
Символическим сердцем царства был легендарный город-дворец Парса (Персидский город, Персеполь), который, похоже, предназначался для царских ритуалов. Он был построен отцом Ксеркса Дарием, и размах строительства впечатляет даже сегодня. А в те времена он и вовсе должен был смотреться потрясающе с этими своими высоченными деревянными потолками, громадными дверями, отделанными золотом, роскошными занавесями и настенными росписями, удивительными изразцами и чудесной резьбой. Стены и лестничные пролеты дворца покрыты рельефной резьбой, изображающей племена, приносящие дары со всех концов царства. Их подношения довольно символичны: одежда, молодые животные — подарки такого рода можно рассматривать как жертвоприношения богу.
Это царство ни в чем не напоминало Рим, который хотел романизировать весь мир, установив не просто свою власть, но и навязав культуру, язык, литературу, религию и общественный строй. Персидская концепция империи основывалась на идее «царя царей», который жил, подобный богу, во дворце, фактически являвшемся храмом, и чьи вассалы, как более мелкие боги, естественным образом правили собственными народами на свой собственный манер. Поэтому там было такое разнообразие культур и религий.
Примечательной чертой резных рельефов, покрывающих Персеполь, является то, что людей из подчиненных народов ведут к царю за предплечье, а не за кисть, — в знак того, что они идут по собственной воле, а не как пленники. Римляне никогда не могли понять этих фризов с данниками, одетыми в одежды своего народа и явно демонстрирующими свою принадлежность к другой культуре. Для римлян все было проще: либо ты учишься выглядеть, одеваться и быть, как римлянин, либо ты — варвар.
Конец династии Ахеменидов пришел в 330 г. до н. э., когда Александр Македонский, вооруженный артиллерией и непоколебимой верой в свою миссию завоевателя, разгромил империю с исключительной жестокостью, поскольку он сам хотел стать царем царей. В отместку за сожжение Ксерксом Афин 150 лет назад, он разрушил Персеполь, увезя содержимое огромной сокровищницы на 20 000 мулов и 5000 верблюдов.
После смерти Александра греческие общины остались одними из наиболее приметных среди народов империи. Когда во II в. до н. э. к владычеству пришла новая династия, парфяне, они стали называть себя «греколюбы», филэллины.
Персеполь лежал в руинах, а империя, столицей которой он был, ушла в прошлое. Но идея царства, которую он символизировал, не была утеряна, и парфяне переняли у Ахеменидов традиции толерантности и многообразия. Они позволяли народам сохранять свои языки и культуры в местах проживания. Это была децентрализованная империя, в которой царь царей правил более чем 18 подчиненными царствами, без претензий на центральное руководство. Для римлян такой способ организации был непостижим. Они видели в нем просто политическую дикость.
КРАСС И «ВЕЛИКИЙ РАЗГРОМ»В 55 г. до н. э. Римом управляли три человека: Помпей, Цезарь и Красс. Цезарь был занят завоеванием Галлии. Помпей аннексировал Сирию, захватил Иерусалим и заключил мирный договор с Парфянской империей. А третий и самый богатый член триумвирата Красс решил, что его патриотический долг заключается в том, чтобы победить Парфию, захватить ее золото и установить римский контроль над обширной варварской империей. Кроме всего прочего, таким образом он стал бы вровень с двумя другими членами триумвирата.
Красс делал деньги на пожарах в Риме. Он приобретал рабов-строителей и рабов-архитекторов. Когда в перенаселенном городе загоралось очередное здание, он мчался туда, чтобы купить пылающий дом и соседние кварталы, которые вот-вот загорятся. Красс получал их по бросовым ценам и, в конце концов, стал владельцем большей части города. Но стратегия бизнеса и военная стратегия — это далеко не одно и то же.
Парфяне обнаружили, что без каких-либо провокаций или нарушений договора с их стороны на них готовится напасть огромная армия в 40 000 человек — семь легионов плюс вспомогательные войска. Красс на протяжении года тянул деньги из дружественных городов на юге Турции, а затем Артавазд, правитель Армении, предложил ему 6000 кавалеристов и свободный проход через свою территорию.
Принято считать, что Артавазд проявил слабость и малодушие, но Красс в этом предложении увидел хорошую возможность для армян отомстить за прошлые унижения. Он решил идти не через Армению, а через Месопотамию. Артавазду он сказал, что его дело — блокировать наступление парфян. Тот ответил, что будет рад оказать услугу.
Вскоре после этого к Артавазду заявился гость с очень немаленькой армией. Ород II, парфянский царь царей, прибыл внезапно с намерением устроить пир по случаю намеревающейся свадьбы своей сестры и сына Артавазда. Армянский царь оказался в положении, когда он ничем не мог помочь римлянам.
Красс узнал, что Артавазд больше не союзник, когда его армия была вымотана долгим маршем через безжизненную пустыню. К нему прибыл гонец от армянского правителя с классическим дипломатическим посланием: «Прости, облом приключился». Еще было добавлено, что римлянам лучше не идти дальше, чтобы не нарваться на неприятности. Но Красс, невзирая ни на что, двинулся к стенам города Харран, или Харрану, на юго-востоке Турции, где, согласно Библии, родился Авраам. Harranu по-ассирийски означает «дорога». В этом месте дорога на Дамаск пересекалась с дорогой на Ниневию. В VII в. до н. э. город был столицей Ассирии. Римляне называли его Карры, они понятия не имели, где оказались. Их вели самоуверенность Красса и плохо выбранный проводник, а теперь они впервые заметили парфян.
БИТВА ПРИ ХАРРАНЕКогда Красс со своими людьми пересек Харранскую равнину, он увидел впереди около 10 000 конных лучников. Это составляло чуть больше четверти численности армии Красса.
У него имелась кавалерия: всадники из Южной Галлии, вооруженные саблями и без брони.
Парфянский командующий Сурена — глава клана Суренов — был не из тех, кто путешествует налегке. Обычно его сопровождали 1000 багажных верблюдов, 200 колесниц для гарема, личная охрана из 1000 тяжело вооруженных воинов и нескольких тысяч с легким оружием, а также свита из 10 000 всадников. Но это для обычных мирных визитов. А у Харрана, с намерениями далеко не мирными, Сурена держал большую часть своих сил в укрытии. Римляне уверенно двинулись вперед.
Ничего подобного парфянским конным лучникам римляне никогда не видели. Вместо простых деревянных луков у парфян были суперлуки двойной кривизны из дерева, рога и сухожилий. По эффективности это были скорее ружья, чем луки. Максимальная дальность выстрела составляла 300 ярдов, а со 150 ярдов они пробивали римские щиты и доспехи.
