Альберт Максимов - Нашествие. Хазарское безумие
Но вернемся к Кестлеру и его книге. Он пишет про евреев: «Отдельной категорией, отличной от неевреев, среди которых они живут, их делает религия, которую они объявляют своей, независимо от того, исповедуют ли они ее». Утверждение верно лишь отчасти, потому что евреев от неевреев отличает не только религия, но и черты национального характера, образовавшиеся за многие века. Не спорю, что национальный характер евреев опять же образовался под влиянием религии, но и их религия не была привнесена ими извне, они сами были творцами своей религии.
Неправ Кестлер и когда утверждает, что «Ветхий Завет — это прежде всего рассказ о национальной истории; он подарил миру единобожие, однако вера его, скорее, племенная, чем всемирная». Это строки человека, писавшего с позиции иудаизма. Ветхий Завет для христиан с самого начала стал священным текстом, вне зависимости от национальности человека. И то, что героями Ветхого Завета в основном являются евреи, никоим образом не умаляет трепетного отношения христиан к Ветхому Завету. Христианин видит в Ветхом Завете не конкретно евреев-иудеев, а людей, чья история, жизнь, радости и муки, стали самыми первыми документальными свидетельствами человеческой цивилизации. Христианин не делит людей на чистых и нечистых, на богоизбранных и остальных, как это принято в иудаизме.
КЕСТЛЕР И ЧУМА В ЕВРОПЕ
Симптоматичны строки Кестлера, когда он перечисляет беды, свалившиеся на евреев. «Но спокойствие продлилось недолго: в XIV в. на франко-германское еврейство обрушились новые беды». Каковы же эти беды?
«Первой катастрофой стало изгнание всех евреев из владений французского короля Филиппа Красивого… 21 июня 1306 г. он подписал тайный указ арестовать в определенный день всех евреев королевства, конфисковать их собственность, а самих выдворить из страны». За что же такие напасти? Кестлер приводит английский пример, «потому что, в отличие от ранней истории еврейских общин на европейском континенте, прекрасно документирован. Основной урок, который можно из него извлечь, состоит в том, что социально-экономическое влияние евреев было несообразно велико, учитывая их скромное количество… В экономике средневековой Англии эта крохотная еврейская община играла ведущую роль».
Чем же она занималась? Ростовщичеством и торговлей, включая работорговлю. Я думаю, теперь становится понятным, почему евреев выгоняли из одного за другим европейских государств? Долго им приходилось скитаться, вновь возвращаясь и снова уходя в изгнание, пока их к себе радушно не пригласили турки-османы. Османская империя была центром работорговли.
«Второй катастрофой того ужасного столетия стала Черная смерть, уничтожившая в 1348–1350 гг. треть европейского населения, в некоторых районах — до двух третей». Действительно, число жертв было огромно: как утверждают, в Неаполе погибло шестьдесят тысяч человек, в Генуе — сто тысяч, в Лондоне — сто тысяч, всего чума унесла жизни около двадцати пяти миллионов человек. Это были ужасные годы. И можно только скорбеть о произошедшем. Чуму занесли в Крым татары, которые осаждали Кафу и забрасывали этот торговый город трупами людей, умершими от чумы. А торговые корабли, прорывавшиеся из осажденного города, вместе с торговцами занесли заразу в Европу.
Иллюстрация Черной смерти в Тоггенбургской Библии (1411 г.)
Итак, евреи вместе со всеми европейцами разделили общую судьбу? Нет, у Кестлера все не так. «Страдающая Европа решила отыграться на евреях. Раньше их уже обвиняли в ритуальных убийствах христианских младенцев, теперь же их вина состояла в отравлении колодцев с целью распространения Черной смерти… вследствие чего по всей Европе начались массовые сожжения евреев». В итоге, по мнению Кестлера, евреев, к примеру, в Германии практически не осталось. Нетрудно подсчитать, что если треть населения погибла от чумы (т. е. треть общего числа евреев тоже должна погибнуть от заражения), то остальные две трети, получается, были сожжены.
Но почему же торговцы, т. е. мобильные люди не бежали? Если грозит опасность со стороны местных жителей, то надо бежать, не столь важно куда, главное — бежать! «Единственная надежда евреев на выживание заключалась в том, чтобы держаться друг друга и искать убежища в укрепленном месте или в менее враждебном населенном пункте неподалеку. В разгар Черной смерти зафиксирован ЕДИНСТВЕННЫЙ случай эмиграции, о котором знает Мизес: евреи из Шпайера спрятались от преследователей в Гейдельберге — примерно в десяти милях от родного городка». Получается, что евреи почему-то не бежали. Может быть потому, что их не так сильно и преследовали? И далеко не всех сжигали. Но ведь кого-то все-таки сжигали, скажете вы?
Конечно, сжигали! Это было. Только так можно было бороться с наступающей чумой. Если человек заражался, становился разносчиком смертельной болезни, его и надо сжигать, не различая, кто он: еврей, немец или француз.
Причем сжигали умерших или уже умирающих людей. Человек умирающий, тем не менее, еще является живым человеком. Отсюда и пошла легенда о сжигаемых заживо людях. Вот, к примеру, случай с неким евреем из города Констанц. О нем говорят, что он принял крещение под страхом смерти, но вскоре раскаялся, поджег свой дом вместе со всей семьей (сам поджег дом и убил домочадцев!), выкрикивая из пламени: «Смотрите, я умираю евреем». Это единственная версия тех событий. Но я предложу иную: возможно, что он крестился, думая, что благодаря новой религии чума обойдет стороной его дом. Но не помогло, вся семья заразилась. Он ли поджег или ему «помогли» — не знаю, но зараженных и умирающих от чумы нужно сжигать, это аксиома. Сжигать вне зависимости, кто он: христианин, иудей или выкрест. И национальность, и вероисповедание здесь ни при чем. Сжигали же таким образом тысячи умирающих христиан? Сжигали, но об этом не пишут.
Кто был в первую очередь разносчиком болезней? Крестьяне, не покидающие селения? Вряд ли. А вот торговцы — да. Кто был торговцами? Сесиль Рот в книге «История евреев с древнейших времен по шестидневную войну» пишет: «„Еврей“ и „торговец“ в записях эпохи Каролингов являются почти синонимами». А то, что шли слухи о том, что евреи отравляют колодцы, так они возникали из-за того, что зараженные евреи пользовались этими самыми колодцами. А где же брать воду путешествующим по торговым делам инфицированным торговцам? Из колодцев и рек, которые они таким образом невольно (именно невольно!) заражали, разнося смертоносную болезнь вглубь Европы. Невольно, но тем не менее заражали. В итоге от чумы погибла треть населения Европы.
В живых остались жители районов, не контактировавшие с зараженными. А евреи погибли почти все — торговцы, будучи разносчиками болезней, заражали в первую очередь своих же близких и единоверцев. К сожалению, такое объяснение причин, по которым резко сократилась европейская диаспора евреев, Кестлер даже не рассматривает, по-прежнему считая европейцев виновниками случившемуся. Да, какой-то небольшой процент евреев (несколько десятков человек, пусть даже несколько сотен), живших в Европе, попали под горячую руку, но их подавляющее большинство все же погибло от чумы. Но торговцы заразили и тем самым убили 25 000 000 человек.
Конечно, нельзя говорить за всю Европу: люди разные бывают. Тем более что свирепствует чума. Вполне возможно, что где-то пострадали и инородцы, а тем более иноверцы. И если в каких-то местах Европы проходили еврейские погромы, то почему нет свидетельств тому, что евреи бежали, спасаясь от погромщиков? Оказывается, еще с XII века еврейские общины многих европейских стран стали принимать закон о запрете поселения, согласно которому евреям из других городов запрещалось вступать в еврейскую общину данного города без разрешения руководства общины. Однако «если над евреями в каком-либо городе или стране только сгущались тучи и они хотели уйти в более спокойные места до того, как грянет гром, шансов на прием местными общинами, находящимися в этих местах, было немного. А когда гром, то есть погром, уже разражался, бежать было нелегко» (А. Синельников «Какова доля правды в сказке о еврейской солидарности?»).
«Я часто встречался с этим лично и слышал от других, что евреи, особенно с Запада, давали адреса своих скрывающихся собратьев. Неизвестная женщина, уже находясь в газовой камере, крикнула младшему офицеру еще один адрес какой-то еврейской семьи. Один мужчина — судя по одежде и манере поведения — из высшего общества, уже раздеваясь, протянул мне лист бумаги, на котором были записаны адреса многих голландских семей, укрывавших евреев», — так писал в своих воспоминаниях комендант Освенцима Рудольф Гесс. Задумывался ли в тот момент этот человек из высшего общества, да и иже с ним, что голландцы, скрывавшие его знакомых или даже родственников, тоже разделят судьбу тех, кого они прятали? Интересно, принесены ли были извинения голландцам, которые выжили? Впрочем, здесь немного другой случай: чуму занесли в Европу непроизвольно.
