Вик Спаров - Полная история масонства в одной книге
Александр Борисович Куракин (1752–1818)
Блестящий аристократ и человек, приближенный ко двору, он не мог не быть масоном, каковая деталь лишь добавляла колорита его обаятельной персоне.
Николай Михайлович Карамзин (1766–1826)
Знаменитый российский историк. Состоял членом ложи «Златой венец».
Михаил Михайлович Сперанский (1772–1839)
На него Лопухин возлагал большие надежды, видя в нем «будущее России».
Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829)
Членом какой именно ложи состоял этот выдающийся дипломат и драматург, точно неизвестно, однако принадлежность его к масонству не подлежит сомнению: именно в силу своих масонских связей он был близко знаком и водил дружбу со многими членами тайных обществ.
И, наконец, Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837)
В письме к другу Пушкин написал: «4 мая я был принят в масоны». О масонской деятельности великого русского поэта можно судить по его творчеству, всецело посвященному борьбе за идеалы свободы, равенства и братства всех людей, – блестящий образчик оперативного, или деятельного, масонства на поэтическом поприще.
Взаимоотношения масонства и власти
Об этом периоде истории масонства в России остается сказать немногое. Спустя девять десятилетий после своего появления, в 1822 году, рескриптом императора Александра I масонство на территории Российской империи было запрещено. Та же Екатерина II, которая поначалу высмеивала обряды «вольных каменщиков» в своих «комедийных пиесах», впоследствии, усмотрев в этом движении угрозу своему правлению, стала с большой опаской относиться к масонству, при этом, однако, не принимая каких-либо радикальных мер к его устранению. Более того, даже оказывала королевский прием заезжим «гастролирующим» франкмасонам вроде графа Калиостро.
В принципе Екатерину II можно понять, ибо отношение императрицы к этому ордену в годы ее правления было двояким: с одной стороны, ей не в чем было упрекать масонов, поскольку они занимались весьма полезной для государства филантропической деятельностью – строили больницы, приюты, дома для инвалидов, щедро занимались благотворительностью и так далее, а с другой – тайно собирались в своих закрытых ложах и совершали нелепые ритуалы… Правда, последнее не заслуживало серьезного внимания. Единственное, что настораживало и беспокоило царский двор, – это книжные издания, выпускаемые масонами, особенно те, что печатались в типографии Московского университета под редакцией Новикова и Лопухина. Логика проста: название книг подразумевало их содержание, а поскольку и то и другое звучало странно и непонятно, то выглядело пугающе в глазах всего царского окружения (в них даже видели прозрачные намеки на само правление Екатерины II).
Особенно тяжкое впечатление на общественное сознание произвело осуждение Новикова, всем известного русского просветителя и виднейшего масона, на пятнадцатилетнее заключение в Шлиссельбургской крепости. Последовал приказ о закрытии масонских лож, однако, несмотря на это, братство вольных каменщиков не прекратило своего существования на российской почве, и многие ложи, например «Астрея», продолжали свою деятельность. Историки указывают, что, кроме Петербурга, тайные масонские общества (даже после указа о запрете!) существовали по всей России: в Киеве, Житомире, Одессе, Вильно, Москве и Томске.
Развитие масонского движения достигло своего апогея, когда пришло «дней Александровых прекрасное начало», то есть в эпоху реформ молодого императора Александра I, когда его реформаторские упования, казалось, сулили русскому обществу изменения к лучшему. После успешного завершения войны 1812 года русские войска с триумфом вернулись из Европы на родину и принесли с собой опьяняющий дух победы, жажду свободы и вольнодумства. Эта жажда находила выход не только в литературе, но и в бурной жизни тайных кружков, возникавших один за другим и в обеих столицах, и в провинции, особенно в среде молодого офицерства. Большинство таких сообществ носило характер масонских лож.
Видимо, усиление революционных устремлений в этих тайных объединениях и побудило Александра I, уже давно отказавшегося от либеральных планов своей молодости, повелеть закрыть все масонские ложи, поскольку от «умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия». А, кроме того, причину такого решения следует, вероятно, искать и в том предубеждении к европейскому либерализму, которое сумели внушить царю за границей. Так что, когда там начали преследование тайных обществ, а отчасти и масонских лож, многие из которых числились в разряде тайных союзов, императору показалось, что и отечественные ложи представляют такую же опасность для российской государственности, вследствие чего и был выпущен этот «превентивный» указ. Царь – тоже человек, и, видимо, страх перед смутой оказался сильнее чувства масонской солидарности (существует предположение, что Александр I в начале XIX века тоже был принят в масонскую ложу).
Однако и после 1822 года организации и союзы вольных каменщиков, очевидно, «уйдя в подполье», продолжали существовать и действовать, ибо в противном случае непонятно, зачем императору Николаю I в 1826 году понадобилось повторять запрещающий указ старшего брата. Впрочем, после декабристского восстания оказалось, что монарху есть чего бояться. Ведь многие декабристы, как известно, были масонами, среди них братья Муравьевы-Апостолы, С. П. Трубецкой, А. Н. Муравьев, С. Г. Волконский да и П. И. Пестель, хотя последний к моменту восстания уже формально вышел из рядов масонства.
* * *Есть весьма любопытный документ за № 1952, ныне хранящийся в архивах Музея истории Москвы, – ответное письмо С. С. Ланского к тогдашнему министру внутренних дел В. П. Кочубею, – касающийся исполнения им предписанного указом закрытия лож. Поскольку этот документ в контексте нашей темы имеет безусловное историческое значение, мы приводим его полностью.
...«Милостивый государь граф Виктор Павлович!
Вследствие почтеннейшего отношения Вашего Сиятельства от 6-го августа № 565, с изображением в оном высочайшего Его Императорского Величества повеления о закрытии масонских лож, честь имею уведомить Вас, что по предмету сему учинены мною следующие распоряжения:
1) Состоявшие здесь под управлением Великой провинциальной ложи пять масонских лож, под именами 1) Елизаветы Добродетели, 2) Трех Добродетелей,
3) Трех Светил (работавших на российском языке),
4) Дубовой Долины к Верности (на немецком языке) и
5) Орфея (на французском языке), 12-го сего месяца без всяких обрядов закрыты, а токмо объявлено о том мною всем бывшим в сие время членам тех лож.
2) От находящихся здесь налицо членов означенных пяти лож взяты, на основании помянутого высочайшего повеления, подписки, кои, в числе 95-ти, при сем честь имею препроводить.
3) О закрытии в Москве ложи, под именем Ищущих Манны (работавшей на российском языке), под управлением той же Великой ложи состоявшей, сообщено мною управляющему оной г. надворному советнику фон Визину; копия с сего отношения при сем прилагается.
4) К отсутствующим членам лож, здесь учрежденных, послан мною циркуляр, при сем в списке прилагаемый, о присылке ко мне подписок, кои, по мере получения, я буду иметь честь доставлять непосредственно Вашему Сиятельству.
5) Под управлением Великой провинциальной ложи находилась еще одна ложа в Одессе, под именем Эвксинского Понта (работавшая на российском и разных иностранных языках), в коей Великим Мастером был гр. Александр Федорович Ланжерон, а Наместным Мастером французский вице-консул Шале. Как известно мне, что ложа сия гр. Александром Федоровичем закрыта еще до состояния ныне высочайшего повеления, то Великая провинциальная ложа не имеет уже с оной сношений, а потому и взятие от членов, составлявших одесскую ложу, подписок состоит вне моей возможности.
При сем том поставляю изъяснить Вашему Сиятельству, что члены лож, под управлением Провинциальной ложи состоявших, преисполнены будучи верноподданническими чувствами к Государю Императору, всегда старались оные оправдать на опыте; в собраниях их по существу законов, руководствовавших Великую провинциальную ложу, не допускались никакие политические толки, а всегда внушаемы были братьям правила, основанные на христианстве и исполнении гражданских обязанностей, нашему образу правления свойственных. Сношений же с другими тайными обществами у них никаких не бывало, и иметь их воспрещалось. Ныне члены, узнав чрез меня волю Государя Императора, в отношении Вашего Сиятельства изъясненную, со всею готовностью во всяком случае беспрекословно повиноваться оной, охотно исполнили высочайшее повеление. О каковой готовности и верноподданнической преданности к Всемилостивейшему Государю я осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Сиятельство довести до высочайшего сведения Его Императорского Величества.
