Анатолий Гусев - Так говорил Сталин. Беседы с вождём
— Он проложил дорогу, а мы по этой проторенной дороге идем, — подчеркнул тов. Сталин.
— Коль скоро биография в мои руки попала, я таких штук не пропущу, — добавил тов. Сталин.
Входе дальнейшей беседы зашла речь о лучшем внешнем оформлении биографии, чем прежняя (сероватая обложка и пр.).
— Хорошо была бы написана по содержанию, — заметил на это тов. Сталин.
Тов. Александров и другие высказали то соображение, что выходящая вторым изданием биография И.В. Сталина чересчур краткая и поэтому надо теперь же при- ступить к подготовке более полной биографии. В связи со всем этим тов. Сталин сказал:
— Надо написать биографию Ленина. Это — первоочередная задача. Все прежние биографии — Керженцева, Ярославского и др. устарели...
Тов. Александров снова напомнил, что биография Ленина уже во время Отечественной войны была издана ИМЭЛом и была просмотрена тов. Сталиным. Тов. Сталин не помнил об этой биографии и сказал только, что он ее посмотрит. А относительно своей биографии сказал:
— Хотел бы, чтобы эта скорее пошла, пока была издана в этом виде.
— Какой тираж? — спросил тов. Сталин.
— 1 миллион, — назвали цифру тиража.
— Бумаги не хватит. Довольно 500 тысяч.
— Бумаги теперь много, — сообщили товарищи.
В это время тов. Сталин, держа в руках книжку с золоченым профилем головы Сталина, сказал:
— Нельзя ли без отрезанных голов?..
Относительно тиража под конец сказал:
— Не больше миллиона.
* * *
После этого тов. Сталин направился к своему письменному столу и, возвращаясь обратно с книгой в руках («История западноевропейской философии»), сказал, обращаясь к тов. Александрову, автору этого издания:
Я хотел еще сказать относительно вот этой книги. Она не понравилась мне. Неудачная книга получилась. Читал ее и тов. Жданов. Она ему также не понравилась. Это написал не боевой марксист, а книжник.
В прошлом были социалисты в кавычках и социалисты без кавычек. Легальные марксисты, они не были настоящими марксистами. Были катедер-социалисты. Они занимались пережевыванием бумажек. От настоящего марксизма они были далеки. И я боюсь, что у нас также будут катедер-коммунисты. Автор этой книжки смахивает на катедер-коммуниста. Может, это грубо сказано, но для ясности необходимо. Досадно, что такая книга появилась.
Непонятно, почему в Греции появилось так много философов (почему там получила такое развитие философия?). Появился торговый класс из среды свободных. Греки вели тогда большую торговлю со всем миром. А тогдашний мир — это был район Средиземного моря. Они торговали со всеми средиземноморскими городами, везде по берегам имели свои колонии. Тянули за собой всех свободных. Греки объехали весь мир и развивали науку.
Нечто подобное произошло в Европе и в эпоху Возрождения, когда корабли европейцев — итальянцев, испанцев, голландцев весь мир обошли, стали бороздить по всему свету...
Принято считать, что Гегель был идеологом немецкой буржуазии. Это не так. Философия Гегеля отражала реакционные стремления аристократии, боязнь немецкого дворянства перед Французской революцией... Поход на французский материализм— вот подоснова немецкой философии.
Вот вы ловите Фурье на противоречиях, ругаете его за эти противоречия. К чему это? Хорошо, что у них были противоречия.
Все они (немецкие философы) были против революции. Они были запуганы Французской революцией.
Без всего этого совершенно нельзя понять, почему появляются те или иные философские школы, чем объясняется их появление...
Вы на протяжении всей книжки не видите различия между понятиями «реакционный» и «консервативный», не различаете их между собой. Реакционный — значит идущий назад от того, что есть. Консервативный — значит стремящийся к сохранению того, что есть. Гегель,
Кант, Фихте тянули назад. Все что угодно, только не идти по стопам Французской революции.
Льюис так писал историю философии. Марксист так не должен писать. Надо уму дать пищу...
Далее тов. Сталин для иллюстрации цитирует следующее место из книжки тов. Александрова, касающееся системы Фурье: «Большим достижением социальной философии Фурье является учение о развитии человечества...»
— Что же это за «большое достижение»? — спрашивает тов. Сталин и продолжает уже иронически цитировать дальше: «В своем развитии общество проходит, по Фурье, четыре фазы: 1) восходящее разрушение, 2) восходящую гармонию, 3) нисходящую гармонию, 4) нисходящее разрушение...»
Попутно тов. Сталин комментирует:
— Это же сумасбродство, глупость, а не «большое достижение»... вы подымаете из пыли то, что забыто.
Затем, нельзя все публиковать из того, что самим автором не предназначалось для печати... Вот «Философские тетради» Ленина. Из них надо брать и цитировать только принципиальное, а не все, что там есть...
Откуда вы почерпнули какое-то «учение о кругах»? Какое же это учение? Подумайте? Вы пустили в оборот «учение о кругах»... Молодой марксист ухватится за это и будет наворачивать, сбивая с толку массу рядовых читателей...
Учений всяких было много в истории. Но надо различать между авторами учений — лидерами, как, например, Ленин, за которым шла масса, и философами, тоже имевшими свои учения, но с которыми они сами по себе, писали для себя.
Марксизм — это религия класса. Хочешь иметь дело с марксизмом, имей одновременно дело с классами, с массой... Мы — ленинцы. То, что мы пишем для себя, — это обязательно для народа. Это для него есть символ веры!
Эта книжка, конечно, не учебник. Разумеется, когда нет хлеба, едят и жмых, и лебеду едят...
— Я, тов. Сталин, книжку переработаю, — сказал тов. Александров.
— Возражайте!— с некоторым раздражением сказал тов. Сталин. — Не то, чтобы системы перечислять, это Льюису предоставьте. А вы социально объясните подоснову немецкой философии... У Гегеля и других немецких философов был страх перед Французской революцией. Вот они и били французских материалистов, — еще раз резюмировал тов. Сталин одну из основных мыслей беседы.
— Кстати, — сказал тов. Сталин, — намек на то, о чем я только что говорил, у меня был сделан еще в «Анархизме или социализме?».
И тов. Сталин процитировал следующее место из этой своей работы:
«Прежде всего необходимо знать, что пролетарский социализм представляет не просто философское учение. Он является учением пролетарских масс, их знаменем, его почитают и перед ним «преклоняются» пролетарии мира. Следовательно, Маркс и Энгельс являются не просто родоначальниками какой-либо философской «школы» — они живые вожди живого пролетарского движения, которое растет и крепнет с каждым днем. Кто борется против этого учения, кто хочет его «ниспровергнуть», тот должен хорошо учесть все это, чтобы зря не расшибить себе лоб в неравной борьбе» (Соч. Т. 1. С. 350).
* * *
И еще раз тов. Сталин вернулся к вопросу, которым он начал беседу:
— Целых шесть учений «открыли» у меня... На самом же деле нет ни одного...
Под конец беседы тов. Сталин заговорил о письме проф. Белецкого, полученном им:
— Если уже человек вынужден был писать мне, когда я был в отпуску, значит, уже был доведен до крайности.
Заговорили о том, что напрасно Белецкому предъявляют обвинение, что он еврей... что, дескать, отец его русский, до сих пор жив и т.п.
В связи с этим тов. Сталин заметил:
— Тот, кто скрывает национальное происхождение, — трус, гроша ломаного не стоит...
Еще раз возвращаясь к книжке тов. Александрова, тов. Сталин сказал:
— Автор, как старый перипатетик, скользкий, скользит на лыжах. Надо писать так, чтобы каждая глава имела центр удара...
— Не надо торопиться. Серьезные книжки так быстро не пишутся, — сказал тов. Сталин по поводу намерения т. Александрова в полгода переработать свою книгу. Книга не заряжает. Книга развинчивает...
По поводу преследований проф. Белецкого тов. Сталин сказал:
— Нам нельзя бросаться людьми...
И еще, опять же в связи с разговором о Белецком, после характеристики Белецкого тт. Иовчуком и Федосеевым как человека не «позитивного», не способного к положительной работе, а только способного критиковать, тов. Сталин добавил:
— Неряха, но человек думающий...
Тов. Сталин, говоря о письме Белецкого, отметил, что автор его хотел бы подискутировать по поводу книги т. Александрова.
— Разрешим мы такую дискуссию? — поставил вопрос тов. Сталин сначала перед секретарями ЦК тт. Кузнецовым и Патоличевым, а затем перед заместителями начальника Управления пропаганды тт. Иовчуком и Федосеевым.
Секретари ответили положительно на этот вопрос... Тоже вынуждены были нехотя согласиться с этим и заместители...
О дискуссии в принципе, таким образом, во время беседы договорились.
Впечатления от бесед со Сталиным его современников
