Сергей Дашков - Императоры Византии
Посол ромеев в Аахене договорился с Карлом о предварительном перемирии на условиях 803 г.
Несмотря на очевидную разумность политики Никифора, некоторые сребролюбивые церковники, знавшие лишь выгоду своей мошны, обливали императора грязью, обвиняя его в жадности, жестокости и потрясающей — вплоть до сурово наказуемого в Византии греха мужеложства — развратности. Еще более усиливало их неприязнь к Никифору то, что он, несмотря на свое иконопочитание, никогда не шел на поводу у официального клира, даже в таком вопросе, как преследование еретиков — их никто не трогал. Что касается личных воззрений автократора, то многое могло показаться в те времена почти кощунством — например, император говорил, что на Земле нет никого (то есть даже и Бога!) могущественнее государя, лишь бы правил он своими подданными твердо и осторожно.
Короткое царствование Никифора I оказалось для Византии чрезвычайно плодотворным. Наполнилась казна, окрепла армия, императорская власть казалась как никогда прочной. Однако успехи вскружили голову василевсу. Он решил навсегда устранить болгарскую угрозу и недооценил своего противника. Поход 809 г., предпринятый ромеями, не удался из-за измены одного из полководцев и слабой подготовки. Два года василевс готовился к реваншу. И вот летом 811 г. большое войско, которое вели сам Никифор I и его сын Ставракий, перешло фракийскую границу. Хотя многие были вооружены недостаточно, по словам летописца, «пращами и палками» (Феоф., [82, с. 360]), император, преодолев сопротивление Крума, взял и сжег столицу болгар — Плиску. Хан запросил мира, но Никифор, не сумевший вовремя остановиться и извлечь реальные выгоды из сложившейся ситуации, потребовал от него безусловной покорности. Болгары, ожесточась, решили либо умереть, либо отстоять свою независимость, и заперли Никифора в Вырбишской теснине, куда император, неопытный в военных делах, позволил заманить себя и своих солдат. 26 июля 811 г. лагерь ромеев был взят приступом, немногим из них удалось избежать кровавой резни и скрыться. Сам Никифор и все командование, кроме Ставракия, погибли. Отрубленную голову василевса Крум приказал выставить на пике, а затем распорядился изготовить из черепа Никифора I Геника драгоценный кубок, оправив его в серебро.
Многие считали разгром армии Никифора и гибель его самого наказанием «от Бога» за жесткую политику в отношении имущества православной церкви и гордыню. Как бы то ни было, гибель царя и армии не принесла империи ничего хорошего. За несколько лет, прошедших с этого события, в стране, находившейся в окружении внешних врагов, произошло несколько крупных мятежей.
Ставракий
(? — 812, сопр. в 803–811, автократор в 811)
Ставракий был коронован отцом в декабре 803 г. Феофан, нелюбезно настроенный к Никифору и его сыну, пишет, что он «ни видом, ни силой, ни разумом не был годен для столь высокого достоинства» ([82, с. 362]). Воины вынесли Ставракия, тяжело раненного стрелой в спину, из битвы в Вырбишской теснине и доставили в Адрианополь. Император распорядился перевезти себя в столицу, но рана не заживала и он не вставал с ложа. Патриарх Никифор решил оказать нажим на бывшего при смерти василевса и стал требовать возвращения церкви ее богатств и льгот, урезанных при Никифоре Генике, однако Ставракий отказался это сделать.
«Ставракий, видя себя без надежды на жизнь, старался предоставить престол супруге своей, или, в дополнение к прежним бедствиям, ввести между христианами димократию» (Феоф., [82, с. 362]). Пользуясь болезнью императора, часть придворных решила его устранить. Так как Ставракий был бездетен, на престол, не дожидаясь кончины автократора ромеев, стал претендовать его родственник, куропалат Михаил Рангаве. Слухи об этом дошли до василевса слишком поздно, когда он был окружен изменниками. Он пожелал ослепить соперника, но это оказалось уже невозможным: немощному монарху мало кто подчинялся. Клика, ставленником которой был Рангаве, решила поторопиться, и 2 октября 811 г. император Ставракий был низложен. Он лицемерно уверял преемника в своей преданности, опасаясь за собственную жизнь. Михаил позволил ему из жалости остаться в столице, где Ставракий и умер 11 января следующего года.
Михаил I Рангаве
(? — 844, имп. 811–823)
Куропалат Рангаве[66] был мужем Прокопии, дочери Никифора I. Едва заняв престол, Михаил I принялся подкупать простой народ, вельмож, армию и духовенство денежными подарками. По словам Феофана, «он обогатил всех патрициев, сенаторов, архиереев, иереев, монахов, военных и нищих, как в царственном граде, так и в самих провинциях, так что все безмерные сокровища, собранные сребролюбием Никифора, от которого он и погиб, в несколько дней исчезли» (Феоф., [82, с. 363]). Патриарх Никифор потребовал от нового императора письменной клятвы не отступать от православной веры, иконопочитания и не посягать на права церкви. В угоду воинствующему фанатизму монашества василевс объявил смертную казнь всем еретикам — манихеям, павликианам и прочим.
«Был Михаил ко всем снисходителен, только в государственных делах без царя в голове, во всем подчиняясь магистру Феоктисту и другим вельможам» (Феоф., [231, т. II, с. 255]). За свое непродолжительное царствование этот ничтожный государь не только развалил многое из устроенного Никифором I, но и сам внес дополнительную лепту в бедствия страны военными неудачами. Он заносчиво отказался от предложенного Крумом мира, и болгарский хан двинулся на Месемврию. Взяв с помощью построенных перебежавшим византийским инженером осадных машин этот крупный черноморский город, болгары в конце 812 г. подошли к Константинополю, однако были отбиты. В феврале 813 г. Михаилу I удалось вернуть Месемврию, но затем войско стало роптать на командира, который, опьяненный первым успехом, блуждал с армией по Фракии, нимало не смущаясь опасной близостью полчищ Крума. Видя беспечность императора, в самой столице нашлись люди, в отчаянии призывавшие «восстать» из могилы победоносного Константина Копронима и помочь погибающему государству. Тревога ромеев не была напрасной: 22 июня 813 г. Рангаве был разбит Крумом при Адрианополе и бежал в столицу, проклиная своих воинов.
Разгромленный врагами и потерявший всякий авторитет среди своих, Михаил Рангаве под давлением придворных сановников отрекся от престола в пользу стратига Анатолика, Льва Армянина. Низложенный василевс постригся в монахи и умер в 844 г., пережив трех своих преемников[67].
Лев V Армянин
(? — 820, имп. с 813)
Лев, стратиг Анатолика и опытный военачальник, был провозглашен императором 11 июля 813 г. Спустя шесть дней столицу сжало кольцо болгарской осады. Христиане в ужасе наблюдали с городских укреплений сцены варварских мистерий, приношения в жертву языческим богам людей и животных. Полчища болгар хозяйничали у стен, но овладеть Константинополем со своей примитивной осадной техникой (да и ту строил ромей- перебежчик) они не могли, поэтому, когда император предложил Круму встретиться для мирных переговоров, хан согласился. По пути к месту встречи ромеи устроили засаду, надеясь без труда убить безоружного хана. Когда тот подъехал к делегации византийцев, на него по сигналу одного из стратигов бросились солдаты. Крум был ранен, но быстрый конь спас его. Рассвирепев от такого коварства, хан повел свои орды на Адрианополь, взял город и сжег.
Вскоре Крум скончался, а с его преемником Лев V заключил тридцатилетний мир, по условиям которого были точно определены рубежи обоих государств. Спокойствие, если не считать обычных мелких стычек, установилось и на границах с арабами, ибо халифат вступил в период тяжких внутренних смут и бедствий[68]. Василевс отстроил разрушенные города Фракии и Македонии, возвел в Константинополе новую стену со стороны моря.
Лев V оказался человеком деятельным и способным, а вдобавок и тайным иконоборцем, что вкупе и способствовало быстрой реставрации этого учения. В 814 г, он поручил тогда еще малоизвестному клирику Иоанну, за ученость прозванному Грамматиком, в очередной раз с богословской точки зрения рассмотреть вопрос об иконах и дать соответствующее резюме. Заподозривший неладное патриарх Никифор попытался вмешаться, но Иоанн, не раскрывая сути поручения, на все его вопросы отвечал уклончиво — император-де хочет разобрать некий спорный вопрос. Вскоре Грамматик подтвердил: иконам поклоняться нельзя. Запахло скандалом, иконопочитатели забеспокоились. Вернувшийся из ссылки Феодор Студит выступил перед василевсом с резкой критикой: «Бог поставил одних в церкви апостолами, других пророками, третьих учителями и нигде не упомянул о царях. Цари обязаны подчиняться и исполнять заповеди апостольские и учительские, законодательствовать же в церкви и утверждать ее постановления — отнюдь не царское дело!». «Смелый монах заслуживал бы казни за свои слова, — изрек в ответ император, — но этой чести ему пока не будет предоставлено» ([231, т. II, с. 273]). В марте 815 г. в Константинополе состоялся поместный собор. Патриарх Никифор был отрешен от кафедры, его сменил Феодот Мелиссин Касситера, по словам православного монаха Георгия Амартола, «муж, безгласнее рыбы и зловреднее жабы». Собор запретил «несогласное с преданием или, еще вернее, бесполезное производство икон и поклонение им», восстановленное «благодаря женской простоте» ([106, т. I, с. 268]). Однако иконы предписывалось не считать идолами, «ибо одно зло отличается от другого» (там же). Неистовый Феодор Студит отправился в очередную ссылку.
