Анатолий Уткин - В начале всех несчастий: (война на Тихом океане, 1904-1905)
Макаров постарался рационализировать ситуацию, он энергично взялся за улучшение оборонных возможностей крепости. Он соединил телефонной связью главные орудия фортов. Для экипажей кораблей началась тяжелая ежедневная учеба — прежде всего нужно было быстро входить и выходить из гавани. Результаты последовали. Прежде для входа в порт флоту требовались почти сутки, сейчас — 2 с половиной часа. Выйдя из порта всем флотом, Макаров осуществил первые (за последние полгода) учения в открытом море. При входе в гавань в море были сброшены мины. У входа в гавань стали дежурить торпедные катера; два старых судна были затоплены у входа, чтобы воспрепятствовать подходу к городу японцев и для установления наблюдательного пункта. Цитата из официальной японской истории: «Мы снова увидели флот, который можно было уважать».
Некоторые факторы препятствовали возрождению русской мощи. В середине марта 1904 г. в Порт — Артур прибыл новый командующий сухопутными войсками — генерал–лейтенант Смирнов (он получил во время русско–японской войны завидную кличку: «Семь дьяволов». В крепости был создан Совет обороны, мобилизованы 5 тыс. рабочих для укрепления фортов, особенно с флангов и с тыла. Отважный командир крейсера «Новик» фон Эссен стал капитаном линейного корабля «Севастополь»; 29-летний морской офицер Александр Колчак вступил в командование миноносцем «при главнокомандующем». Подъем ощутила и страна. Именно в эти дни действия русской стороны заставили А. П. Чехова задуматься над тем, чтобы пойти служить своей стране в качестве военного врача или военного журналиста. Увы, судьба отвела русскому гению уже немного земных дней.
А японцы ощутили некий холод в ногах. Следовало спешить. 22 марта Того снова решил использовать пушки основного калибра против города–крепости. Его приказ № 246 звучал так: «Твердо положимся на наших богов, и мы возвратимся с достойными трофеями». Но на этот раз ни один русский корабль не пострадал. Теперь раны считали с противоположной стороны. Впервые русский флот вышел навстречу японскому, нанес ему ощутимый урон и возвратился на базу. Вынужден был возвратиться в Сасебо линкор «Фудзи», и японские адмиралы признали, что «стрельба русских артиллеристов была превосходной». Того и его окружение обязаны были прийти к выводу, что русский флот все еще представляет серьезную угрозу японским стратегическим коммуникациям. Угроза японским десантам продолжала нависать над Токио.
Рассвирепевший Того решил еще раз «превратить бухту Порт — Артура в озеро» — потопить у входа в бухту несколько старых торговых судов с камнями и цементом на борту. Он призвал к себе своих капитанов и лучших специалистов. Присутствовавшие запомнили его слова: «Мужество — лучшая защита». Следует под носом у русских предпринять еще одну попытку блокирования русского флота.
Вечером 26 марта 1904 г. диверсионный отряд со скоростью в 10 узлов пошел на северо–запад, к выходу из русской базы. Громкое «банзай» с кораблей было последним приветствием для идущих на смерть. Спокойное море было покрыто ковром тумана. В половине третьего ночи самоубийцы остались наедине со своей судьбой. Им не повезло и на этот раз. Через час — всего две мили до порта — их обнаружили. Прожекторы обозначили цели береговой артиллерии. Передовой корабль отряда врезался в русский миноносец «Сильный». Удар пришелся на район судового гальюна. Действия «Сильного» (семь погибших и тринадцать раненых) и четкая работа береговых артиллеристов привели к тому, что все четыре «блокирующих» корабля были разбиты русской артиллерией и торпедами. Командир последнего грузового судна — Хиросе Такео, жертвовавший собой ради успеха операции, долгое время служил в Петербурге в офисе военно–морского атташе, он был профессиональным разведчиком. Русская торпеда остановила его в нескольких секундах от искомого места затопления у входа в гавань. Такео был посмертно награжден высшими японскими орденами, бронзовый памятник ему воздвигли в центре Токио[17]. А родственники нашли письма, в которых он восхищался Россией и ее народом. «Я считаю Россию своим вторым домом. Я хочу отплатить мой долг перед ней». На этот раз японцам не хватило всего нескольких секунд, чтобы замкнуть корабли в Порт — Артуре.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПРОТИВНИКИ НА СУШЕ и НА МОРЕ
Дни и ночи Порт — Артура
Адмирал Макаров уже не первую ночь спал в мундире. Работы по укреплению крепости продолжались и днем и ночью. Перерыв был сделан лишь только для молебна в честь седьмой годовщины прихода сюда русских — 30 марта 1904 г. отметили годовщину поднятия в Порт — Артуре русского флага. Присутствовавший великий князь Кирилл вспомнил слова своего деда, императора Николая Первого: «Там, где поднят русский флаг, он уже не будет опущен». Великий баталист Верещагин наблюдал за жизнью крепости. Макаров предложил ему выйти в море на флагмане «Петропавловск». По несчастью, он согласился.
Город гасил огни ночью. Теперь они не гасли только в двухэтажном особняке адмирала Алексеева — наместник посещал Мукден, но для придания чувства уверенности огни в его доме, нависшем над гаванью, горели всегда. Никто не пытался доказать, что эти огни могли помочь ориентации японцев. Важнее было придать уверенность гарнизону. Железная дорога работала, поставляя, в частности продовольствие в портартурские рестораны. Работали и два кафе–шантана. В обычае того времени было думать, что шпионы — повсюду, и всех новоприбывших встречали настороженно.
Долгожданный генерал Смирнов оказался прирожденным фортификатором, его люди дни и ночи проводили в создании дополнительных укреплений, в перемещении орудий, в выдвижении вперед новых огневых точек. Адмирал Макаров более всего был занят предотвращением входа в гавань японских судов. С этой целью несколько старых кораблей затопили близ входа, максимально сузив проход. И днем и ночью русские миноносцы бороздили море перед гаванью, чтобы заранее оповестить о «морских разбойниках». Макарову, как и всякому строителю в России, нетрудно было бы впасть в отчаяние: разболтанность и наплевизм правили бал. Требовалась большая любовь к стране, чтобы верить в лучшее. Вот что он приказывает: «Каждый капитан, каждый специалист, да и каждый офицер, ответственный за какой–либо участок корабля (не важно, насколько малый), должен искать с постоянным тщанием любой, какой угодно дефект и провести серьезную работу по его устранению. Пусть начальники и подчиненные помогают друг другу. Не бойтесь совершить ошибку. Приносит плоды и работа, начатая с ошибок… Помните, что мы не знаем, сколько времени нам отведено для приготовления к боям. Может быть, это месяцы, может часы, может лишь минуты отделяют нас от часа испытаний… Пусть каждый проникнется мыслью о важности его особой задачи».
«Петропавловск»
Великий военный совет Японии пришел к выводу, что русские корабли, дислоцированные в Порт — Артуре, едва ли будут пытаться воссоединиться с владивостокской эскадрой. Но все же. Исключить полностью такой маневр русских японцы не могли. Следовало еще раз попытаться заблокировать русские корабли в Порт — Артуре и обсудить возможность высадки 2‑й армии на континенте, желательно недалеко от Дальнего — перерезать линию русских коммуникаций и создать угрозу русским войскам, сконцентрированным в Ляояне.
Пришедший апрель принес традиционные для этих мест проливные дожди, туманы, и температуру даже более низкую, чем зимой. Где–то в дальних туманах прятался японский флот. Пора была его показать. 11 апреля 1904 г. адмирал Того вывел свой первый дивизион, свои линейные корабли–броненосцы в море. Эта ударная сила Японии подошла к Порт — Артуру рано утром: линкоры в окружении крейсеров. Замысел адмирала Того заключался в том, чтобы выманить русский флот за пределы его гавани. 6 крейсеров впереди имитировали «всю» японскую силу; эскадренные броненосцы несколько отстали. В это время группа кораблей адмирала Камимуры стояла у корейского побережья, готовая перехватить русские корабли, если они направятся на соединение со своими во Владивостоке. В Цусимском проливе изготовились к бою японские торпедные катера.
В ночь на 13 апреля Макаров находился на крейсере «Диана». Его беспокоила судьба миноносцев, посланных в Дальний. В тумане он видел проходящие мимо устья гавани корабли. Капитан «Дианы» попросил разрешения открыть огонь. А что, если это возвращающиеся русские миноносцы? Но то были японские корабли, расставляющие у входа в бухту мины. Именно тогда, 12 апреля началась третья попытка японцев запечатать Порт — Артур. Теперь они полагались в основном на мины. Утром их нужно будет убрать — не так ли подумал русский адмирал? Но он не отдал приказа очистить выход из бухты.
