Денис Абсентис - Христианство и спорынья
Как видно из этих примеров, вся картина процессов очень напоминает дело салемских ведьм. Те же галлюцинирующее девочки, обвиняющие всех подряд. Те же бредовые рассказы о шабашах и сатане. Напомню также еще раз о «покусанной» руке Мари Йоргенсдот. И, кстати, о красной скрипке сатаны в рассказе Марен.
Кандидат культурологии О. Христофорова в своей статье «Молот ведьм» писала о салемских процессах: «Девочки … начали разыгрывать из себя одержимых, корчились и бились в припадках во время проповедей, выкрикивая имена людей, якобы заколдовавших их».
Но нет никакого повода считать, что девочки из Салема именно «разыгрывали из себя одержимых», а не вели себя точно так, как и другие жертвы охоты на ведьм, о причинах которой О. Христофорова сама здесь же пишет: «охота на ведьм была следствием массового психоза, вызванного стрессами, эпидемиями, войнами, голодом, а также более конкретными причинами, в числе которых наиболее часто упоминается отравление спорыньей — плесенью, появляющейся на ржи в дождливые годы». Салемские процессы ничем, кроме своей известности, не выделяются из общей массы им подобных, и причина их лежит в том же «массовом психозе», а не в розыгрышах. А природа их психоза был вполне объяснена еще в 1976 году Л. Капорел, которая показала в своей работе «Сатана вырвался на волю в Салеме?», что дело было именно в отравлении спорыньей. Хлеб, который в 1692 году пекли салемские колонисты, был, естественно, ржаной. Когда Капорел удалось вскрыть связь салемских процессов со спорыньей, она отмечала, что девочки более восприимчивы к отравлению: «Эрготизм или перманентное отравление спорыньей были тогда обычной ситуацией, проистекающей из питания зараженной рожью. По некоторым эпидемиях представляется, что женщины были более подвержены заболеванию, чем мужчины. Дети и беременные женщины страдают от отравления спорыньей сильнее, хотя индивидуальная восприимчивость сильно варьируется».
Как отмечал Mappen (1980), в Салеме эрготизм затронул главным образом женщин и детей, проявляя характерные признаки — покалывание рук и пальцев, головокружение, галлюцинации, рвоту, сокращений мускулов, мании, психоз и бред.
Та же самая восприимчивость детей к отравлению наблюдалось и в Европе, согласно профессору Дж. Вонгу: «Последовали многочисленные эпидемии эрготизма следовали, когда тысячи умирали в результате постоянного потребления зараженной ржи, а наиболее восприимчивыми жертвами часто становились дети».
Но вернемся в Норвегию. То, что кто-то должен был заняться этих изучением судебных заседаний и прийти к соответствующим выводам относительно того, что же, кроме самой демонологии христианства, спровоцировало эти судебные процессы и сопутствующие им галлюцинации — это был только вопрос времени. И сегодня мы уже имеем вполне ожидаемый ответ в работе норвежского ученого Тобьорна Алма из университета Тромсо:
«Процессы над ведьмами в Финнмарке, Северная Норвегия, в течение XVII столетия: Свидетельство отравления спорыньей, как способствующего фактора»«В течение XVII столетия провинция Финнмарк наиболее всего пострадала от процессов над ведьмами, из всех зафиксированных в Норвегии; по крайней мере 137 человек подверглись суду, из них примерно две трети были казнены. Манускрипт конца XVII века, написанный правителем округа H. H. Lilienskiold, основанный на источниках этого времени, содержит детали о 83-х судебных процессах. Больше половины этих материалов содержат свидетельства о потенциально важной роли отравления спорыньей в появлении данных судебных дел. В 42-х случаях в этих судебных разбирательствах прямо заявлено, что люди «научились» колдовству, потребляя его в форме хлеба или других продуктов муки (17 случаев), в молоке или пиве (23 случая), или в их комбинации (два случая). В случаях, связанных с молоком, несколько допрошенных ведьм показали, что черные зерноподобные включения были замечены ими в молоке. Медицинские симптомы, соответствующие отравлению спорыньей были зарегистрированы в многочисленных судебных процессах. Эти симптомы включали гангрену, конвульсии и галлюцинации. Установлено, что галлюцинации часто происходили эксплицитно после потребления пищи или питья. Большинство обвиненных ведьм было женщинами норвежского этноса, живущего в прибрежных сообществах, где импортированная мука являлась частью диеты. Лишь незначительное число жертв, пострадавших в результате судебных процессов против колдовства, в основном независимые саами — мужчины, обвинялись, например, в выполнении традиционных шаманских ритуалов. Вся мука, доступная в Финнмарк в течение конца XVII столетия была импортированной. Рожь (Secale cereale), которая особенно подвержена заражению спорыньей, была основной частью импортированного зерна».
Глава 16
Звери Диавола. Священная война Инквизиции
Но есть еще много других случаев, которые встречаются нам, инквизиторам, при исполнении службы инквизиции; если бы мы осмелились их рассказать, то конечно увлекли бы читателя до удивления.
Яков Шпренгер и Генрих Инститорис (Крамер). Молот ведьм, 1486Судебные процессы над животными, регулярно проходившие в средние века, могут показаться бредом и безумием (чем они, собственно и являлись), но объяснить причины этого сумасшествия можно, если посмотреть на суды не только как на отражение средневековой суеверной ментальности, но и через призму понимания их галлюциногенного характера. В обществе, отравленном спорыньей и живущем наяву в мире Босха, населенном монстрами, суккубами и инкубами, коровы и петухи вполне могут служить дьяволу, ведьмы превращаться в кошек, а гусеницы и майские жуки тучами собираться на Церковные Суды и выполнять Божественные предписания на выселение.
Казнь свиньи
Светские процессы против отдельных животных, обвиняемых в уголовном порядке за убийство и членовредительство, регулярно проходили в Европе. Впрочем, слово «светские» здесь вряд ли уместно, ибо на процессах господствовал ветхозаветный принцип: око за око, зуб за зуб. «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя» (Быт. 9:5).
И если инквизиция однозначно предпочитала костер, то светские суды способы казни выбирали разнообразные — в соответствии с тяжестью содеянного. Так, собаку, укусившую чиновника, австрийский суд приговорил к «одному году и одному дню тюрьмы», ослу, забредшему на чужое поле, отрубили ухо, а двух свиней-убийц заживо закопали в землю. В большинстве же случаев ограничивались публичным повешением. Бывало, что зверей даже обряжали в одежды, чтобы все выглядело «как у людей». При этом как раз с людьми обычно поступали наоборот: «Казни предшествовала процедура социальной деградации осужденного: с него срывали одежды, соответствовавшие его сословному статусу».
В течение всего процесса проштрафившиеся четвероногие пребывали в одиночном заключении. Соблюдались все положенные церемонии — до мельчайших мелочей. В архивах французского города Мелен сохранился отчет по расходам на казнь свиньи: «Кормление свиньи в тюрьме: 6 парижских грошей. Далее — палачу… для приведения приговора в исполнение: 54 парижских гроша. Далее — плата за телегу, на которой свинья была доставлена к эшафоту: 6 парижских грошей. Далее — плата за веревку, на которой была повешена свинья: 2 парижских гроша и 8 денариев. Далее — за перчатки: 2 парижских денария». По сравнению с европейскими судами, аналогичный приговор российского правосудия времен Павла I, приговорившего бодливого барана к ссылке в Сибирь, выглядит достаточно мягким.
Но уголовные суды — лишь малая доля процессов. Не оставалась в стороне Церковь, проводя над животными суды массовые. На этих судах обвиняемыми выступали мухи, гусеницы, саранча, кошки, рыбы, пиявки и даже майские жуки. Над последними садовыми вредителями, именуемыми еще майскими хрущами, в 1479 году в Лозанне (Швейцария) состоялся громкий процесс, длившийся два года. Решением суда шестиногим преступникам предписывалось незамедлительно покинуть страну. Множество подобных судебных дел описываются в классическом труде Дж. Фрэзера.
«В Европе вплоть до сравнительно недавнего времени низшие животные в полной мере несли наравне с людьми ответственность перед законом. Домашних животных судили в уголовных судах и карали смертью в случае доказанности преступления; дикие животные подлежали юрисдикции церковных судов, и наказания, которым они подвергались, были изгнание и смерть посредством заклинания или отлучения. Наказания эти были далеко не шуточные, если правда, что св. Патрик прогнал в море заклинаниями всех пресмыкающихся Ирландии или обратил их в камни и что св. Бернар, отлучив жужжавших вокруг него мух, уложил их всех мертвыми на полу церкви. Право привлечения к суду домашних животных опиралось, как на каменную скалу, на еврейский закон из Книги завета. В каждом деле назначался адвокат для защиты животных, и весь процесс — судебное следствие, приговор и исполнение — проводился при строжайшем соблюдении всех форм судопроизводства и требований закона. Благодаря исследованиям французских любителей древностей были опубликованы протоколы 92 процессов, прошедших через суды Франции между XII и XVIII вв. Последней жертвой во Франции этой, можно сказать, ветхозаветной юстиции была корова, которой был вынесен смертный приговор в 1740 г. нашего летосчисления».
