Владлен Сироткин - Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны
б) тщательное отслеживание внешнеполитических публикаций в Европе, особенно, во Франции, что должны осуществлять русские посольства за границей, пересылая в Петербург копии наиболее интересных статей
в) основным объектом русской антикритики должен стать наполеоновский «Монитер».
3. Главная же цель – «приобретение нужного влияния над журналами и газетами, в чужих краях издаваемых, так и вообще над мнением общественным посредством печатания разных статей, соответствующих видам и намерениям России, и издания разных политических сочинений, имеющих в виду благо общественное».
Однако поначалу все это новое дело пошло по традиционному для России бюрократическому пути. Вначале никак не могли определиться – при каком ведомстве создавать собственное «ведомство Фуше»?
Конкурировали в основном два – МИД и Главная дирекция почт, директор которой Д. Трощинский еще раньше Чарторыйского (20 октября 1804 г.) представил царю схожий доклад.
В конце концов МИД перетянул «канат», поскольку в нем еще в 1804 г. был учрежден особый «газетный отдел», уже готовивший с 1804 г. «статьи для помещения в газетах».
Однако эти «газеты» (а речь шла главным образом о правительственном официозе «Санкт-Петербургские ведомости» на русском языке) за границей никто не читал – по незнанию языка. Пришлось в 1804–1805 гг. переориентироваться на частные русские издания на немецком языке – «Russland unter Alexander dem Ersten» (1803–1806) академика Генриха Шторха (журнал печатался в Лейпциге и расходился и в Германии, и в России), и «Konstantinopol und St.-Peterburg, der Orient und der Norden» (Рига, 1805–1806) прибалтийского лютеранского просветителя Генриха фон Реймерса и рижского немца Фридриха фон Шредера ставшего одним из активных публицистов русской официозной антинаполеоновской пропаганды.
И хотя в России в те времена издавалось несколько иноязычных частных журналов (причем некоторые, например, «Русский инвалид», сразу на трех языках – русском, немецком и польском) в Петербурге, Москве, Риге и Одессе, размах и качество русской антинаполеоновской пропаганды царя явно не удовлетворял, особенно, в связи с тем, что «ведомство Фуше» в преддверии русско-французской войны 1806–1807 гг. усилило заброску прокламаций, листовок, брошюр в Литву, Латвию, Белоруссию и на Западную Украину.
Александр I вынужден был снова обратиться к услугам Чарторыйского, хотя с середины 1806 г. князь Адам был уже отстранен от руководства внешней политикой России. На этот раз Чарторыйский подготовил не доклад, а проект секретного указа, который царь и подписал 2 октября 1806 г. По этому указу в дополнение к уже существующему «газетному отделу», предписывалось создать еще при МИДе и «особенную экспедицию сочинения специальной газеты на французском языке».
Предложенное князем Адамом название «Anti-Moniteur» не прошло, и газету окрестили нейтрально – «Journal du Nord» (1806–1812 гг.). указ приписывал новый официоз к министерству иностранных дел России, но официально он считался изданием «группы литераторов». А чтобы замаскировать и источник финансирования (значительная по тем временам сумма в 13 тыс. руб. в год), указ предписывал брать деньги из доходов главной дирекции почт Российской империи.
* * *В ноябре 1806 г. царь лично утвердил штат «Journal du Nord» из четырех человек – двух «литераторов» Д. Н. Блудова и С. И. Ланского (в 1802–1804 гг. чиновника русского посольства в Париже), и двух переводчиков. Из «литераторов» только Дмитрий Блудов, оставаясь дипломатом, впоследствии войдет в русскую литературу, став членом пушкинского литературного объединения «Арзамас» и Вольного общества любителей русской словесности.
Однако не Блудов и не Ланской сыграли главную роль в становлении «Journal du Nord» на первом (до Тильзита) этапе его издания.
Заслуга превращения официоза в заметный в России и за рубежом в первой половине 1807 г. печатный орган принадлежит польскому графу Яну (Ивану) Потоцкому (1761–1815 гг.).
В отличие от Блудова, которому в момент зачисления в штат газеты было всего 20 лет, Потоцкий имел за плечами большой жизненный опыт – в период польских разделов 80-х – 90-х годов XVIII в. он уже владел «свободной типографией» в Варшаве, сражался в повстанческой армии Костюшко, попал в плен к русским и был спасен от репрессий благодаря родственным связям влиятельного при дворе Екатерины II польского клана Потоцких. Позднее, при Александре I, благодаря протекции Чарторыйского, Потоцкому удалось поступить в 1802 г. на службу в русское министерство иностранных дел в «Азиатский стол» (департамент).
К тому времени, благодаря своему роману «Рукопись, найденная в Сарагосе», польский граф стал известен в литературных кругах Петербурга и Варшавы. Как литератор он попал в большое посольство графа Ю. Головкина в Китай (1805–1806), по образцу египетской экспедиции Бонапарта включавшее многочисленную группу писателей, ученых, художников, статистиков. И хотя посольство окончилось, неудачей – китайцы из-за протокольных разногласий так и не допустили Головкина во дворец богдыхана, – сама двухлетняя поездка через всю Сибирь и Маньчжурию дала ее участникам очень много.
Художники опубликовали альбомы своих зарисовок, ученые представили отчеты, а Ян Потоцкий – научный доклад в Императорскую Академию наук об экономическом и культурном развитии Сибири, за который в январе 1806 г. он был удостоен звания почетного академика. И вот этот талантливый публицист, писатель и ученый попадает в редакцию новообразуемой газеты «Journal du Nord», пока – всего лишь пятым «газетным чиновником».
Ознакомившись с макетами первых номеров за конец 1806 г., Потоцкий понял, что на крупный «Анти-Монитер» газета не тянет – так, некий ведомственный бюллетень для отчета по начальству и оправдания жалования. Надо сказать, что к тому времени Потоцкий полностью отошел от антирусских настроений времен восстания Костюшко и перешел на прорусские позиции, разделявшиеся «русской партией» поляков (Потоцкие, Чарторыйские, Завадовские и др.).
Надежды на восстановление независимости Польши через автономию он связывал не с Наполеоном, а с Александром I. Отсюда стремление польского графа послужить царю на ниве антинаполеоновской пропаганды. Очевидно, посоветовавшись с Чарторыйским, Потоцкий изложил свой взгляд на характер издания «Journal du Nord» в специальном докладе новому министру иностранных дел А. Я. Будбергу, да так удачно, что уже в феврале 1807 г. был назначен главным редактором официоза.
Предложения Потоцкого шли в русле предыдущих идей Чарторыйского: русский официоз не должен ограничиваться лишь текущими репликами на выступления наполеоновских газет. «Journal du Nord» должен стать действительно «Anti-Moniteur» – крупной ежедневной газетой европейского уровня с сетью заграничных корреспондентов, «неким собранием мемуаров по истории Европы и России в начале века», – писал Потоцкий в своем докладе.
До создания сети заграничных корреспондентов пока дело не дойдет (она будет создана много позже, после разгрома Первой империи), но циркуляр Будберга 23 февраля 1807 г. уже возлагал на русские посольства задачу посылать в «Journal du Nord» все интересные сведения о наполеоновских публикациях по России.
Вообще надо отметить, что Потоцкий вооружил русскую антинаполеоновскую пропаганду идеями на много лет вперед. Ему, например, принадлежит тезис о необходимости «отделения» Наполеона от Франции (народа), он принимал участие в составлении первых листовок к французским солдатам еще в 1806 г., в которых говорилось: «Чуждая вашим интересам война отрывает вас от очагов, семей и друзей. Тиран, чье ненасытное честолюбие не знает границ, привел вас в чужие страны, французская кровь льется во имя корон его родственников».
Позднее, в 1812–1814 гг., эти идеи станут лейтмотивом всей русской официозной печати, а также найдут отражение в антинаполеоновских листовках.
* * *Пока же новый главный редактор деятельно взялся за дело. Уже с марта 1807 г. «Journal du Nord» начал выходить с подзаголовком – «газета нового плана». В мартовском-майском номерах основное внимание было уделено разоблачению политики Франции в Турции. Технология подачи материалов была такова: газета публиковала в отрывках либо доклад Талейрана императору из Варшавы от 23 января 1807 г., либо речь самого Наполеона в Сенате 29 января 1807 г. об укреплении франкотурецких связей, а Потоцкий писал к ним свои ядовитые комментарии. Затем эти материалы и комментарии из разных номеров газеты объединялись, переводились на русский язык и публиковались либо в русских журналах по частям, либо целиком отдельными брошюрами.
Большим подспорьем для Яна Потоцкого в его планах превратить официоз в крупную европейскую газету стала собственная типография «особенной экспедиции».
До 1806 г. пропагандистские брошюрки на русском и немецком языках печатались главным образом в типографии Первого кадетского корпуса (ее директором был «газетный чиновник» фон Шредер) и типографии Сената (там также печатались два других официоза на русском языке – «Санкт-Петербургские ведомости» и «Сенатские ведомости»).
