Сергей Нефедов - История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты
Несмотря на эти трудности, Елюй Чуцаю удалось создать эффективно функционирующую административную и налоговую систему. В целом реформа Чуцая подразумевала восстановление китайских государственных традиций и распространение их на все завоеванные монголами государства. Необходимо подчеркнуть, что это была совершенная и уникальная по тем временам государственная система – продукт двухтысячелетнего развития китайской цивилизации. Нигде в мире в те времена не было столь четкой бюрократической организации, способной производить переписи и кадастры и собирать налоги в соответствии с доходами плательщика. Европа в этом отношении не могла сравниться со странами Востока – хорошо известно, что первый кадастр во Франции провел император Наполеон, а до этого налоги собирались «абы как», «навскидку». Наиболее важным элементом китайской государственной системы был этатизм, господство активно использующей государственное регулирование автократии. Многочисленные монополии вместе с эффективной налоговой системой обеспечивали экономическое и военное могущество государства. Это могущество побудило к перениманию китайско-монгольских порядков многие страны Азии – не только те государства, которые были завоеваны монголами.[753]
Китайское влияние на завоеванные монголами страны не сводилось к сфере государственного устройства. Установление прочных государственных и торговых связей привело к распространению культурных достижений китайской цивилизации, тех великих открытий, которые долгое время определяли культурное превосходство Китая над Европой.
На первом месте среди этих открытий стоит технология чугунного литья. Литье чугуна было освоено в Китае еще в IV веке до н. э., и ко времени монгольского завоевания чугунные изделия получили массовое распространение; к числу таких изделий относились, прежде всего, котлы, сошники для плугов, втулки для колес. Из Китая технология литья чугуна распространилась в кочевой мир Великой Степи и в Среднюю Азию. Одним из крупных центров этого производства была столица Монгольской империи Каракорум, и большие монгольские «арбы», отправлявшиеся отсюда по Великому шелковому пути в столицу Золотой Орды, Сарай, имели чугунные втулки. Археологические данные говорят, что в начале XIII века технология чугунного литья была освоена в Туве; в начале XIV века чугунное литье стало производиться в городах Поволжья, прежде всего, в Сарае, Укеке и Болгаре. Изделия из чугуна, датируемые XIII–XIV веками, были найдены археологами в Средней Азии, на Урале, на Северном Кавказе, близ Киева и Липецка, в Белгороде на Днестре.[754]
Слово «чугун» имеет уйгурское происхождение[755] (как и многие слова, используемые канцеляриями Монгольской империи). Чугунные котлы назывались по-татарски «чуйун казан», а по-русски «чугун» («чугунок») или «казан». Название города Казань говорит о том, что, как и расположенный рядом Болгар (Булгар), этот город был центром металлургического производства. При раскопках Болгара были найдены остатки домниц, имевших высоту до 2,5 метров и работавших на древесном угле. По мнению известного историка металлургии Д. В. Гаврилова, эта технология ничем не отличалась от той, которая была освоена в Западной Европе в конце XIV века. Л. Р. Кызласов считает, что она была завезена на Запад с помощью среднеазиатских купцов – подданных Золотой Орды – водивших свои караваны с низовий Днепра на Львов.[756]
Говоря о распространении монгольского оружия, необходимо упомянуть также и о порохе. Порох был китайским изобретением («хо яо»), и ко времени монгольского завоевания метаемые баллистами пороховые гранаты «хо пао» широко использовались в армии Цзинь. Но баллисты были слишком тяжелы для применения в полевых сражениях, и «хо пао» применялись почти исключительно при осаде городов – на этой стадии своего развития пороховое оружие еще не обеспечивало победу в войнах. Тем не менее монголы быстро заимствовали эти гранаты и применяли их при осаде городов в Китае, на Ближнем Востоке и на Руси. С этого времени порох становится широко известен; рецепт его изготовления приводится в книгах арабского писателя XIII века Гассана Альфамаха и византийца Максима Грека. Пороховые гранаты использовались воинами Золотой Орды: их находки известны во многих городах Поволжья. Порох был известен и русским, которые называли его «огненным зельем» – это название представляет собой буквальный перевод китайских иероглифов «хо яо».[757]
Большой интерес представляет вопрос о заимствовании сельскохозяйственных орудий. Одним из крупнейших достижений китайской цивилизации было создание эффективной конструкции плуга, причем китайские плуги отличались от появившихся позднее европейских отсутствием резцов-«чресел». В пределах Золотой Орды, на территории Тюменского юрта, имеются по крайней мере две на ходки чугунных сошников китайских плугов. Один из этих сошников, найденный близ деревни Алексеевка на берегу Иртыша, имеет надпись из двух китайских иероглифов и относится к IX веку.[758] Другой найден на берегу реки Исети близ села Красноармейского. «Очевидно, что плуги с чугунными сошниками и отвалами были в обиходе Сибирского улуса Золотой орды в XIII–XIV вв., – пишет по поводу этой находки Р. Л. Кызласов. – И, конечно, чугунные части их отливались на месте, на базе уральских месторождений железа и каменного угля».[759]
Использовались ли китайские плуги на западной стороне Уральских гор? Чугунные лемехи здесь до сих пор не обнаружены, однако Ю. А. Краснов указывает на появление в Прикамье в XIV веке плуга принципиально новой конструкции, этнографически отождествляемого им с легким сабаном или «лемехом». Отличительной чертой этих плугов было то, что они не имели чресел; другими особенностями были цельная основа плуга и изогнутый вверх грядиль.[760] Достаточно сравнить изображенный на рис. 4.1 уфимский сабан с китайским плугом эпохи Тан, чтобы убедиться в тождественности основных элементов конструкции этих плугов.
Рис. 4.1. А – китайский плуг с фрески 630 г.,[761] В – сабан Уфимской губернии, С – «вятская соха», D – «казанский сабан».[762]
Заметим, что грядиль китайского плуга разветвлялся и крепился к основе в двух местах, нижнее крепление обычно называют «стойкой». У уфимских сабанов XIX века стойку, как видно на рис. B, заменил железный стержень с винтом, однако старинная система крепления сохранилась у казанского сабана (рис. D). На примере казанского сабана можно видеть дальнейшую эволюцию отвала, который назывался «шабала» или «полица», и первоначально (как и в Китае) крепился к основе на деревянном штыре, а затем стал врезаться в основу справа. Старый способ крепления «шабалы» сохранился у вятского лемеха, который представляет собой сабан, переделанный под лошадиную упряжь с заменой грядиля оглоблями (рис. С). В итоге, если мы соединим архаические черты плугов С и D и представим вятский лемех с грядилем казанского сабана, то получим конструкцию древнего китайского плуга – конструкцию, не имеющую даже отдаленных аналогий к западу от Руси.
Еще один компонент китайско-монгольского культурного круга – это отапливаемая лежанка, кан. Кан впервые появился, по-видимому, в Корее, откуда распространился в Китай, Маньчжурию и к кочевникам Великой Степи. Западная граница распространения кана проходит по границам Золотой Орды, достигая Белгорода Днестровского в Молдавии. Для домов с каном, и в Поволжье, и в Китае, характерен своеобразный интерьер: отапливаемые лежанки занимали большую часть комнаты и прикрывались циновками и кошмами, мебели в таких домах не было. Влияние китайской культуры в Поволжье проявлялось также в распространении каркасной конструкция домов с деревянными стеновыми панелями.[763]
Заимствования коснулись так же сферы одежды и быта. Одежда в некоторых случаях играет роль военной формы, и ее заимствование прямо связано с заимствованием оружия. Одежда монгольских воинов была стереотипной и содержала в зимнем варианте шапку-ушанку (монг. «малахай»), двуслойную шубу мехом наружу (монг. «доха») и сапоги с войлочными чулками («саб»), известные на Руси как «валенки». Весь этот комплект одежды был заимствован как тюрками, так и русскими; русское слово «сапог», вероятно, произошло от монгольского «саб».[764] Из других заимствований можно отметить также обычай татарских женщин покрывать лицо китайскими белилами («упа»). Этот обычай, по-видимому, был перенят у монголок, которые заимствовали его из Китая.[765] Любопытно, что русские женщины также густо покрывали лицо румянами, что вызывало удивление европейских путешественников.[766]
