Виктор Суворов - Самоубийство
И не понять: почему клюква Анфилова никого не волнует? И министр обороны России притих, и Генеральный штаб молчит, и Главное бронетанковое управление помалкивает, и коллеги-академики головами машут в знак согласия, и тысячи экспертов тишину соблюдают. И НЕ ПРОТЕСТУЕТ НИКТО.
А ведь вышибить из седла всех наших официальных знатоков можно одним вопросом. Не могло быть танка без названия. Утверждал Анфилов, что могущественный Гитлер имел в 1941 году тяжелые танки. Вопрос: какие? Как они назывались? И сник академик. И все его коллеги и ученики примолкли. Куда только девалась академическая спесь?
Утверждает тот же академик, что были у Гитлера 38-тонные танки. Вопрос тот же: как назывались? Не могло быть танка без названия! И опять скис академик.
Утверждал он в правительственной газете, что были у Гитлера плавающие танки. Повторим вопрос: как назывались?
Стоило главному редактору «Российской газеты» бдительность проявить, стоило задать академику такой вопрос, и не появилось бы на страницах правительственного издания грязной статейки о гитлеровском техническом превосходстве.
И снова тревожит душу заявление генерал-лейтенанта Павленко о том, что в середине 60-х годов Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и советские военные историки войной не интересовались, ничего о ней не знали, не представляли даже приблизительно, сколько и каких танков было в Красной Армии 21 июня 1941 года. Это ценное признание. Жаль, что и в начале нового тысячелетия наши генералы и академики все так же ничего не знают. Ни о гитлеровских танках. Ни о сталинских.
Они все так же вместо цифр используют такую удобную им терминологию: «несколько», «определенное количество», «какая-то часть». А тон задает главный знаток — академик Анфилов. Если это уровень нашего самого главного эксперта по начальному периоду войны, то каков уровень эксперта номер два? Если уж величайший из великих ничего не знает ни о советских, ни о германских танках, если не представляет структуру и вооружение советской стрелковой дивизии, то что в этом случае могли знать о войне какие-нибудь Карпов, Стаднюк, Маковский или Шолохов?
За 50 лет упорных трудов наши эксперты по начальному периоду войны не удосужились не только до архива дойти, но даже и до обыкновенной библиотеки, где в изобилии понятных школьникам книг о советских и германских танках.
— 6 -
Историю делают кровью, а пишут чернилами. Не важно, что было на войне и чем она завершилась. Важно другое: что о ней потом напишут историки. Вот наш подход: положить миллионы мужиков в уральскую и сибирскую землю ради танковой брони, возвести заводы на костях, истратив на то накопленный веками золотой запас страны, посадить инженеров за решетки и заставить их творить выше возможного, загнать сотни тысяч голодных людей в холодные цеха, создать действительно лучшие в мире танки, испытать их, освоить, обогнать весь мир (хотя бы в этом вопросе) на десять, двадцать, пятьдесят лет, дойти до Кенигсберга и Берлина… а потом бездонные пропасти народного горя и озера крови оболгать, обляпать чернильными пятнами Анфилова, Городецкого, Финкельштейна — мы ни на что не способны! Мы отсталые! Мы импотенты! Гитлер был умнее! Мы не смогли создать хорошего оружия! Только мудрейшим гитлеровцам это было под силу. Мы глупые, трусливые, ленивые неучи!
Чтобы прикрыть звериные клыки марксизма-ленинизма, Анфилов и ему подобные изображают наш народ неспособным даже на то, на что он действительно способен: создавать оружие, которое удивляет мир.
Нет, товарищ Анфилов. Это не мы, это вы трусливый неуч. Это вы научный импотент. И такие же у вас покровители, соратники и ученики. Те, кто вас восхваляет в «Красной звезде», «Родине», «Военно-историческом журнале», «Российской газете», — такие же, как вы, ленивые разумом люди, они не освоили нашу историю даже в объеме популярной технической литературы для юношества.
Но встречаются на Западе и умные люди. Они смотрят на творения Анфилова, на его питомцев, на интернациональную группу любителей Гитлера с отвращением и презрением: народы Советского Союза переломали хребет гитлеровской гадине, и вот теперь какой-то проходимец и его ученики гадят на этот подвиг. И народ не находит в себе сил, чтобы заткнуть зловонную клоаку.
Мне говорят: все вроде бы у тебя в «Ледоколе» правильно, только вот документ подтверждающий найти не удалось. Меня такая постановка вопроса смущает: кто же искать будет? Может быть, академик Анфилов? За 50 лет упорного изучения начального периода войны он не удосужился побывать не то что в архиве, но даже и в музее, в центре Москвы, где наши плавающие танки Т-37А и Т-38 стоят на открытых, доступных детям площадках.
ГЛАВА 13
О ТОМ, КАК ОНИ ИЗУЧАЛИ ГЕОГРАФИЮ.
Большевики сильнее нас только в одном: в области шпионажа.
Адольф Гитлер. 17 мая 1942 г.— 1 -
Гитлер не имел аттестата об окончании средней школы. Гитлеровские генералы и фельдмаршалы имели аттестаты и дипломы, но по уровню умственного развития были никак не выше бесноватого ефрейтора. Откроем директиву No 21 на проведение операции «Барбаросса», которую Гитлер подписал 18 декабря 1940 года: «Конечной целью операции является создание заградительного барьера против азиатской России по общей линии Волга — Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации».
Маленькая загвоздка состояла вот в чем: с 22 июня и до осенних дождей, до наступления распутицы, выйти на линию Волги невозможно. Причина: немецкие танки имели малый ресурс, потому на пути к Москве неизбежно требовалась остановка всех германских войск на две-три недели для капитального ремонта танков с заменой двигателей, коробок передач, фрикционов и др. В случае захвата Москвы требовалась еще одна такая остановка для капитального ремонта танков и восстановления боеспособности войск.
Так что и в сентябре до Волги не добраться. В октябре — дождь и грязь. А после дождя и грязи известно что бывает. Если бы и удалось в сентябре выйти на линию Волги, то бомбить Урал с этого рубежа было бы невозможно: на правом берегу Волги аэродромов практически нет. Их сначала надо построить. Это не так просто сделать как в октябре в голой раскисшей степи, так и в ноябре в голой промерзшей степи.
Если бы аэродромы и построили, то бомбить промышленность Урала с них было бы невозможно. Немецкие бомбардировщики До-17, Ю-88 и Хе-111 создавались совсем для другой работы. Их задача — уничтожение малоразмерных, в основном подвижных целей в районе боевых действий и в ближнем тылу противника. Эти бомбардировщики созданы для полетов на короткие расстояния с небольшим запасом бомб, для действий с небольших и средних высот. Чтобы долететь до Урала и вернуться, бомбардировщики, которые были у Гитлера в 1941 году, должны были брать много топлива, но вовсе не брать бомбы. Или они должны были брать бомбы, лететь в один конец, бомбить, но обратно не возвращаться.
Если бы гитлеровские бомбардировщики имели достаточный радиус действия, то все равно бомбить Урал не получилось бы. У Гитлера проблема с бензином. Уже в августе 1941 года бензина было так мало, что проведение крупных операций пришлось приостановить.
Если бы бензин и был в достатке, то в октябре, ноябре и далее его было бы невозможно доставить на приволжские аэродромы, которые еще только предстояло построить. Доставка 100 тонн бензина по бездорожью на расстояние 1000 километров требует расхода 810 тонн горюче-смазочных материалов. Бензовозы тоже ведь заправлять нужно. И тащить трактором через степь.
Если бы бензин и подали на несуществующие аэродромы, то надо было подать и бомбы. А сотней тысяч тонн в таком деле никак не обойдешься. Кстати, и одного миллиона тонн бомб для такого дела недостаточно. Но и доставка даже одной сотни тысяч тонн бомб на несуществующие волжские аэродромы потребовала бы расхода титанического количества топлива для грузовых машин. Грузовых машин, кстати, не хватало даже для того, чтобы обеспечить ими танковые дивизии.
Если бы машины и были, не было резины для производства шин.
Если бы миллионы тонн топлива, бомб, запасных частей, масел и еще великое множество всякой всячины подали (на верблюдах, волах и ишаках), то и тогда бомбардировка Урала была бы невозможна. Бомбовая нагрузка германских бомбардировщиков была слишком малой. А булавочные уколы Уралу не страшны.
— 2 -
В момент подписания директивы No 21 в декабре 1940 года было совершенно ясно, что легкие одномоторные и двухмоторные бомбардировщики имеют слишком малый радиус и ничтожную бомбовую нагрузку, поэтому для уничтожения промышленных объектов не годятся. В это самое время германские бомбардировщики летали с великолепных аэродромов Северной Франции через пролив и бомбили промышленные и военные объекты Лондона, Бристоля, Ковентри, Плимута, Саутгемптона. Подача топлива и боеприпасов из Германии на аэродромы Северной Франции проблемы не представляла. Цели — рядом, только пролив перелететь. Потому можно брать меньше бензина и больше бомб. Плотность населения в Британии высокая. Даже очень. Промышленными объектами страна перенасыщена. Бей — не промахнешься. Куда бы бомба ни упала, она везде принесет разрушение и смерть.
