Александр Симаков - Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?
22 февраля Горчицы переходят в руки противника, остатки III-/SS– T.JR вместе с частями 502-го пехотного полка снова врываются в деревню. Но все-таки 23 февраля Горчицы окончательно переходят к русским. Боевая группа Модера больше не существует. Все погибли, за исключением нескольких человек. Остатки III-/SS– T.JR-3, примерно 40 человек, присоединяются к боевой группе Клеффнера в Васильевщине» [113] .
Ветераны дивизии хорошо помнят бои за Горчицы. Вот выдержка из письма бывшего военного фельдшера 202-й стрелковой дивизии Столбова Николая Ильича:
«…На другой день Горчицы были взяты. Там не было ни одного уцелевшего дома – все разбито. На дороге, по выходе из Горчиц, лежали трупы молодых немцев, без шапок, в сапогах. Как они шли в строю по четыре человека, так и остались лежать. Общее их число было человек пятьдесят. Мне говорил командир роты противотанковых ружей капитан, кажется, его фамилия Дронников, что это ему поручил полковник Штыков сделать засаду в белых маскировочных халатах, и он это выполнил, конечно, не один, а с каким-то подразделением» [114] .
В боях за Горчицы погибли 70 человек жителей деревни. Как это произошло? Раиса Ивановна Нежнова, для которой Горчицы – родина, рассказывала, что в начале февраля 1942 г. всем жителям была дана команда собирать вещи и уходить в Сорокопенно. На сборы было отведено 2 часа. Конкретным поводом для этого послужил следующий случай. Немцы для защиты от партизан, которых они явно боялись, по берегу Ларинки установили сплошное минное поле. Одна девушка зачем-то пошла к реке и подорвалась сначала на одной, а затем и на другой мине. Ее разнесло в клочья. Тем самым была нарушена система обороны против партизан.
Староста Николаев распределил имеющихся лошадей – одна на несколько семей. Всех погнали в Сорокопенно. Семья Нежновых стремилась вернуться обратно в родные Горчицы. Отец дал ведро меда и хромовые сапоги немецкому солдату, и он их провел до Новой Деревни. Дальше они с большим трудом, через патрули добрались до Горчиц, в дома их немцы не пустили, и пришлось устраиваться в землянках, которые были сооружены еще до боя почти у каждого хозяина. Когда начались бои, те, кто вернулся, находились вместе с немцами в окопах, землянках и других местах на территории деревни. В ходе боев деревня (около 80 дворов) исчезла целиком. Домов не осталось вообще, только у дома Бурова Василия, у поворота на Зорянку, уцелел подвал. Была уничтожена и ветряная мельница, верно служившая не один десяток лет.
25 февраля силами 645-го стрелкового полка (сводный батальон), 134-го и 144-го отдельных лыжных батальонов дважды было атаковано Сомшино (в 19.00 и 21.00), но безрезультатно. Сомшино лежало в полутора километрах к югу от Горчиц, за рекой Ларинкой и было превращено в мощный опорный пункт немецкой обороны (база «Холм полководца»).
На следующий день с утра при поддержке танков 645-й стрелковый полк овладел деревней Подбела и в 13.00 совместно с батальоном 26-й стрелковой дивизии захватил Тополево. При атаке на Подбелу погибли родные сестры Пантелеевы – Антонина – 15 лет и 17-летняя Прасковья. Они укрылись в бане, а танкист в пылу боя не мог разобраться и выстрелил из башенного орудия. Но как судить за это танкиста, у боя жестокие законы. У отца сестер Алексея Васильевича в Ленинграде погибли два родных брата и сестра, погибли и два сына – Василий служил в авиации, а Иван был танкистом. В живых остался лишь старший сын Николай. И это судьба лишь одной русской семьи.
27 февраля 202-я стрелковая дивизия продолжала уничтожать остатки разбитых частей 290-й пехотной дивизии. Преодолевая ожесточенное сопротивление противника, подразделения 645-го стрелкового полка и 216-го отдельного лыжного батальона при поддержке танков в 13.00 овладели Курляндским, развивая успех и преследуя отступающего противника, в 15.30 ворвались в Никольское, но вынуждены были оттуда отступить.
28 февраля последовала еще одна попытка овладеть Сомшино. 645-й стрелковый полк с 134-м и 144-м отдельными лыжными батальонами при поддержке двух танков в 11.00, удерживая за собой юго-восточную окраину деревни, атаковал закрепившегося противника в юго-западной окраине деревни, но безрезультатно. Вскоре он был контратакован противником, подтянувшим резервы из Новой Деревни. Оставаясь на достигнутом рубеже, в течение дня отбил четыре контратаки.
С 15.30 часть сил была переброшена в Курляндское для усиления обороны. От Сомшино пришлось отступить. Задачу ее захвата будут решать уже другие дивизии.
2 марта 202-я стрелковая дивизия сдала свой оборонительный участок сибирской 370-й стрелковой дивизии полковника Е.М. Андреева и вышла в исходное положение перед укрепленным пунктом противника Пустыня.
Неприступная Пустыня
Пустыня, небольшая, в 20 домов деревенька, находилась в трех километрах к востоку от Кузьминского, дорога между ними проходила по узкому перешейку болота Гажий Мох. От Пустыни, лежащей на возвышенности, наши боевые порядки просматривались в глубину до десяти километров. Следующий немецкий опорный пункт располагался через шесть километров в деревне Запрудно. Места эти были глухие, болота да непроходимые леса. Именно здесь проходила граница между 30-й и 290-й пехотными дивизиями противника.
3 марта 1942 г. части 202-й стрелковой дивизии после артиллерийской подготовки впервые атаковали немецкий гарнизон в Пустыне. Встретив ожесточенное огневое сопротивление, отошли на исходные позиции. Вот что вспоминает В.И. Кухарев, партизанский разведчик: «…Наутро противник, прочно окопавшийся в Пустыне, получил первый массированный огневой налет. От деревни не осталось и мелких щепок. Она была несколько раз перевернута, смешана с землей. Только в Сойке у часовни осталось несколько неразрушенных дотов. Благодаря им и переднему краю их обороны, построенному по опушке леса, окаймляющего деревню, атака не была удачной».
Бои за овладение Пустыней и Запрудно велись весь март. Немцы упорно оборонялись, наши атаки результата не давали.
Из воспоминаний Столбова Николая Ильича: «…Теперь о Пустыне. Пустыня расположена так: надо идти от поселка Беглово на Свинорой, Кузьминское, и дальше ведет прямая дорога на Пустыню. Стоит она на чуть-чуть возвышенном месте, примерно один километр вокруг нее чистое место, а дальше лес и болото. В конце февраля я видел в Пустыне даже дома с крышами. Начали мы наступать, но неудачно. Командиру батальона, старшему лейтенанту Хлыстову, по телефону звонил командир полка Демин и все грозил и требовал взять Пустыню. Хлыстов не вытерпел, выпил флягу водки и пошел «поднимать в атаку». Но потом послышался крик: «Комбата убили». Я за ним полез, вытащил его, он уже был мертв, … хотя мы наступали весь март – успеха не имели» [115] .
На целых девять месяцев Пустыня станет занозой и головной болью не только для полковника Штыкова, но и для командования Северо-Западного фронта и Северо-Западного направления: маршала Тимошенко и генерала армии Жукова.
В кратком обзоре боевых действий зимой 1942 г. при окружении немецких войск в районе Демянска штаб 34-й армии так характеризовал действия 202-й стрелковой дивизии: «В зимнем наступлении основная тяжесть борьбы выпала на 202-ю стрелковую дивизию (в ее составе главным образом 645-й стрелковый полк), им по праву принадлежат лучшие страницы этой операции».
...645-й стрелковый полк указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 марта 1942 года удостоен ордена Красного Знамени. Это было первое на Северо-Западном фронте награждение отдельного полка.
Нелегко давались победы дивизии. Многие бойцы, командиры и политработники пали в бою смертью храбрых. Особенно большие потери имел 645-й стрелковый полк. Сменивший 20 февраля командира полка майора Натрашвили Семена Теодоровича старший лейтенант Кравченко Степан Иванович погибнет через две недели – 6 марта в бою за Пустыню. Вновь назначенный вместо Кравченко капитан Кушкин Роман Савельевич будет командовать полком лишь 5 дней – 11 марта сложит свою голову в бою за ту же Пустыню. Не обошла злая судьба и командира 682-го стрелкового полка подполковника Шабротько Моисея Никитовича. Он погибнет в бою за Кневицы 18 марта 1942 г.
Дальневосточники форсируют Невий Мох
19 января 1942 г. командир 26-й стрелковой дивизии полковник П.Г. Кузнецов получил из штаба 34-й армии сразу два приказа: приказом № 004 ставилась задача на наступление, а другим – начальник штаба дивизии, комбриг В.В. Корчиц переводился в другую армию на должность командира дивизии. В.В. Корчиц и его предшественник П.Ф. Батицкий в дивизии были недолго, но при них штаб вырос в слаженный и боеспособный орган управления. Оба стали командирами дивизий, а П.Г. Кузнецов накануне серьезных наступательных боев остался без начальника штаба.
Перед дивизией стояла задача – форсировать болото Невий Мох, спуститься западным берегом на 10 км к югу и повести наступление на опорные пункты врага Лебедское и Веретейку. В случае успеха опорные пункты противника Вершина и Высочек на восточном берегу болота потеряют свое тактическое значение. 87-й стрелковый полк приказом командующего 34-й армии был выведен из оперативного подчинения дивизии, продолжая оборонять прежний участок обороны.
