Олег Платонов - Николай II в секретной переписке
Он не советует брать с собою Н. — находит, что всюду тебе лучше быть одному, и с этим я вполне согласна. Ну, теперь, раз это уже решено, надеюсь, что все удастся и, в особенности, что тебе удастся повидать войска. Это будет большой радостью для тебя и наградой для них. Да благословит и сохранит тебя Господь в этой поездке! Ты, наверное, увидишь Ксению, Ольгу и Сандро[207]. В случае, если ты увидишь сестру, одетую всю в черное, — знай, что это г-жа Гартвиг (фон-Визин) — она во главе моего склада и часто бывает на вокзале.
Я чувствую себя все так же: вечером 37,2, утром 36,6, маленькая краснота еще есть. Я рада, что ты послал Фредерикса в Л. по жел. дор. Утро сегодня серое и дождливое. Мои письма такие скучные — я читаю одни доклады, — и это все мое занятие. Меня слишком утомляют приемы, хотя мне очень хочется повидать Кож.,Род. и Кубл.[208], они будут у Ани от 3 до 4, а сегодня вечером уезжают в О. — Скажи Фредериксу, что я ему кланяюсь и прошу быть осторожным, послушным и помнить, что он уже больше не молодой корнет! Посылаю тебе ландыши, я их целовала. Они наполнят благоуханием твое маленькое купе. Мою записку к Ольге пусть твой человек отправит во Львове — тебе некогда будет самому об этом помнить.
Я видела Род. и Кубл. У обоих хороший, загорелый вид. Они рвутся ехать на фронт вместе с пластунами, — и не только к концу (говорят, что их следует щадить), — но они мне этого не говорили. Все пошли пить чай к Ане. Бэби тоже. Она была у меня сегодня утром. Горячо молюсь за тебя. 1000 поцелуев.
Навсегда твоя старая
Женушка.
Конечно, я понимаю, что ты можешь задержаться на 2-3 дня! Может быть, ты захочешь заглянуть в Ливадию? Все дети целуют тебя. Они и я посылаем привет Н. П.
Послала тебе Ропшинской земляники.
Ставка. 7 апреля 1915 г.
Мое возлюбленное Солнышко,
Сердечно благодарю тебя за твое милое письмо и возвращаю тебе письмо графини. Я думаю, в этом вопросе не выйдет никаких затруднений, немножко доброго желания с нашей стороны — и дело будет сделано, а в нашей жизни станет меньше одной докукой. Разумеется, я переговорю об этом со стариком. Сегодня у меня было очень занятое утро — после доклада я принимал Грюнвальда[209], приехавшего из Вильны, где он осмотрел все лазареты, а затем Енгалычева. А также нашего Велиопольского, у которого вид короля, лишившегося своего царства[210]. Всеонизавтракали. Н. принимал бельгийскую миссию и угощал ее в своем поезде.
Душка моя, я не согласен с тобой, что Н. должен остаться здесь, когда я поеду в Галицию. Напротив, именно потому, что я еду во время войны в завоеванную провинцию, главнокомандующий должен сопровождать меня. Я думаю, что все окружающие меня находят это правильным. Он сопровождает меня, а не я нахожусь в его свите.
Как я вчера писал тебе, я надеюсь увидеть возле Самбора 2-й Кавказский корпус и попасть в соседство 8-й армии Брусилова. Если не считать прошлогодней поездки на Кавказ, мне еще не случалось быть вблизи войск и как раз тех войск, которые побеждали с самого начала войны!
Нынче мы ездили в автомобиле по знакомой нам прелестной дороге и заехали дальше в чудный лес. Было даже жарко, и мы нашли цветы — вот один из них!
Завтра годовщина нашей помолвки, сколько отрадных воспоминаний! Благослови Господь тебя, мое сокровище, и детей! Поблагодари Ольгу и Алексея за их письма.
Горячо целую вас всех и остаюсь неизменно твой старый муженек
Ники.
Передай А. мой привет.
Царское Село. 8 апреля 1915 г.
Мой дорогой, любимый муж.
Мои горячие молитвы и благодарные мысли, полные глубочайшей любви, витают над тобой сегодня в эту дорогую годовщину. Как время летит — уже 21 год! Знаешь, я сохранила это серое платье “princesse”, в котором я была в то утро. Сегодня надену твою любимую брошку. Дорогой, сколько мы пережили тяжелых испытаний за все эти годы, но в нашем родном гнездышке всегда было тепло и солнечно!
Посылаю тебе на память икону св. Симеона В.. оставь ее всегда висеть в твоем купе, — как ангела-хранителя; тебе понравится запах дерева. Очень солнечная погода. Бедной m-me Вильчковской сегодня будут вырезать аппендицит — она лежит в нашей маленькой комнате, в которой Аня провела первую ночь. Говорят, у нее такой опрятный, прибранный вид, вся в белом, с кружевами, лентами в рубашке и волосах; Наврузов, который опять тут, приходит к ней, записывает ее температуру и трогательно за ней ухаживает. Я в отчаянии, что не могу быть с ней.
Любимый мой, как отблагодарить тебя за чудный крестик? Ты так меня балуешь. Я никогда не думала, что ты мне что-нибудь собираешься подарить. Он прелестен, я надену его сегодня, — как раз то, что я люблю, — у меня такого не было. Твоя записочка и милое письмо — все пришло зараз, после визита доктора. Он пускает меня на балкон, так что я позову Аню посидеть со мной. Теперь я понимаю, почему ты берешь Н. с собою — спасибо за объяснение, дорогой.
Твой милый цветок я положила в Евангелие, — мы такие всегда рвали весною на лугу перед большим домом в Вольфсгартене. Вы, наверное, вернетесь все сильно загорелыми. Мое горло совсем в порядке, сердце все еще не совсем нормально, хотя я принимаю капли и лежу очень спокойно.
Слышу колокольный звон и хочется пойти к Знамению и помолиться за тебя свечка и здесь за тебя горит, мое сокровище.
Кончаю письмо к тебе, лежа на диване. Старшие девочки в городе, обе младшие гуляли, затем были в своих госпиталях, а теперь у них урок. Бэби в саду. Я лежала 3/4 часа на балконе. Так странно для меня было очутиться на свежем воздухе, я совсем отвыкла. Птички пели — вся природа просыпалась и славила Творца! Вдвойне чувствуешь ужасы войны и кровопролития, но как после зимы наступает лето, так после страдания и борьбы наступят мир и утешение, всякая ненависть утихнет, и наша дорогая родина разовьется и станет прекрасной. Это новое рождение, новое начало, очищение и исправление умов и душ, только надо направить их и вести по прямому пути. Дела так много, пусть все дружно работают вместе, помогая, а не тормозя работу, ради одной великой цели, а не из-за личной славы и успеха. — Только что получила твою дорогую телеграмму, за которую нежно целую. Операция г-жи Вильч. сошла благополучно. Моя глупая темп. опять 37,1, но, я думаю, это ничего. Я надела твой дивный крестик поверх своего серого вечернего платья, — он выглядит так красиво; твою дорогую брошку (подаренную 21 год назад) я тоже надела. Сокровище мое милое, я должна кончать письмо. Бог да благословит и сохранит тебя в пути! Ты это письмо, должно быть, получишь во Львове. — Привет Ксении, Ольге и Сандро. Посылаю тебе маленькую фотографию нашего малютки, сделанную на яхте в прошлом году. Целую 1000 раз.
Навсегда, Ники милый, твоя старая
Женушка.
Ставка. 8 апреля 1915 г.
Моя бесценная душка,
Горячее любящее спасибо за твое милое письмо, полное нежных слов, и за обе телеграммы. Вспоминаю и я тебя в эту 21-ю годовщину! Желаю тебе здравия и всего, чего может пожелать глубоко любящее сердце, и на коленях благодарю тебя за всю твою любовь, привязанность, дружбу и терпение, которые ты проявила в эти долгие годы нашей супружеской жизни!
Погода нынешнего дня напоминает мне тот день, в Кобурге, — как грустно, что мы не вместе! Никто не знал, что это день нашей помолвки, — любопытно, как быстро люди забывают, — впрочем, для них это ничего не значит.
Прибыл Кривошеин[211] и высказал Н. в моем присутствии разные соображения насчет мер, которые могли бы быть приняты для вознаграждения офицеров и солдат, уходящих из армии по окончании войны, тех, кто отличился, кто получил увечья, и вообще всех раненых. Отличные соображения, которыми я поделюсь с тобою дома. Разумеется, я забыл названные при мне фамилии.
Нынче я не имел времени написать тебе до отъезда курьера, так как торопился со своими обычными бумагами. Это письмо я отправлю завтра с пограничной станции Броды. Боюсь, что у меня не будет времени написать из Галиции, но я напишу потом, с юга.
Перед вечером я ездил в моторе, по старой дороге, до городка Слонима в Гродненской губернии. Было необычайно тепло и приятно, а этот запах соснового леса — чувствуешь себя умягченным, расслабленным!
Посылаю тебе для расшифровки телеграмму Эллы — не могу понять, что ей нужно?
Броды, 9-го апреля. Вот я и здесь, на бывшей австрийской земле. Чудная, жаркая погода. Прослушал доклад в поезде Н., который стоит возле моего, а после завтрака уезжаю во Львов в автомобиле. Благослови Боже тебя, мое драгоценное Солнышко! Нежно целую тебя и детей.
