Н. Кальма - Джон Браун
— Отец, мы победили, правда? Мы их прогнали?
Джон Браун склонился над ним:
— Да, да, Оливер. Спи, мой мальчик.
Он отвернулся и вытер платком влажный лоб.
Приближалась ночь. Больше не было слышно стрельбы, вокруг машинной все было оцеплено милицией: решено было дождаться утра и прибытия морской пехоты — это ей предназначалась главная роль в развязке.
В машинной лежат обессиленные заложники — одиннадцать человек. Несколько вконец перепуганных невольников охраняют их.
У пробитых в каменных стенах бойниц стоят те, кто еще в состоянии держать в руках оружие: Андерсон, Император Грин, Эдвин Коппок, Дофин Томсон и тот, кого они зовут главнокомандующим, — седобородый старик со скорбным лицом.
— Я думаю, придется сдаться… — подошел к нему Эдвин Коппок.
— Мы не можем сдаться, — устало возразил Браун. — Наших негров ждет линчевание, да и нас не помилуют. Нужно думать о людях, Коппок.
— А заложники, — напомнил тот. — Мы еще можем их ценой купить себе свободу.
Джон Браун покачал головой.
— Дело зашло слишком далеко, — сказал он. — Осаждающие скорее согласятся пожертвовать несколькими здешними плантаторами, чем выпустить из рук нас. Впрочем, можно попытаться.
За стеной раздались звуки горна. Император, выглянув, сообщил, что солдаты составили ружья в козлы и как будто собираются расположиться лагерем. Вдруг он сказал:
— Капитан, сюда идет офицер с белым флагом. Мне кажется, это парламентер.
Джон Браун подошел к окну и выглянул наружу.
— Что вам угодно, сэр?
— Я бы хотел говорить с вашим командиром, — донесся высокий тенорок офицера. У него было круглое лицо с небольшой курчавой бородкой. Разговаривая, он нервно поправлял пелерину своей шинели.
— Вы говорите именно с командиром первого американского аболиционистского отряда. Мое имя — Джон Браун.
— Я явился сюда по поручению полковника Роберта Ли, командующего войсками Соединенных Штатов в этом округе, — прокричал офицер. — Полковник предлагает вам сдаться. Вы окружены со всех сторон. У вас нет другого выхода.
Джон Браун набросал несколько слов на клочке бумаги.
«Капитан Джон Браун отвечает: „Если все мои люди — живые, мертвые и раненые — будут в ближайшее время доставлены сюда со всем своим оружием и снаряжением, мы возьмем всех наших пленников и вместе с ними перейдем Потомакский мост. Мы отпустим пленников на свободу спустя некоторое время и невдалеке от моста. Только после этого мы сможем вступить в переговоры о захваченной нами государственной собственности. Мы требуем также доставки нашей лошади и фургона к гостинице“.
Джон Браун. 18 октября 1859».
Парламентер быстро вернулся с ответным письмом полковника:
«Полковник Ли, главная квартира, Харперс-Ферри. 18 октября 1859.
Полковник Ли, командующий войсками Соединенных Штатов, посланный президентом США для подавления восстания в этом округе, требует сдачи лиц, находящихся в здании арсенала. Если они сдадутся без сопротивления и выдадут захваченное имущество, они будут в безопасности ожидать распоряжений президента. Полковник Ли со всей откровенностью предупреждает их, что бегство невозможно — весь арсенал окружен войсками. И если его вынудят прибегнуть к силе, он не отвечает за последствия.
Р. Ли, полковник, командующий войсками С. Ш.».
Джон Браун прочел письмо. Лицо его осталось невозмутимым.
— Я сдамся, если полковник даст моим людям, здоровым и раненым, уйти в горы, — сказал он, явственно произнося каждое слово. — Кроме себя, в обмен за моих людей я обещаю всех взятых мною заложников.
— Это невозможно. — Офицер решительно взмахнул рукой. — Полковник требует безусловной сдачи всех бунтовщиков.
— Сэр, в моих руках был весь город, я мог стереть его с лица земли. В моих руках были и есть вот эти пленники. — Браун указал на заложников, лежащих у задней стены. — Я мог бы уничтожить их так же, как вы уничтожали моих людей. Но ни один волос не упал с их головы, и я кормил и поил их, в то время как мои люди голодали. И вы не хотите дать нам свободно уйти в горы…
Вмешался один из пленников:
— Дайте им уйти. Они уже и так наказаны. Здесь умирают два сына старика…
Но офицер был непреклонен:
— Сдавайтесь. Вы окружены. Вам все равно не вырваться.
— Тогда мы все будем сражаться до конца! — И Джон Браун поднял револьвер и выстрелил в воздух. — Вот мой ответ.
— Предупреждаю вас: на рассвете мы начнем атаку, — сказал офицер и, не выдержав парламентерской вежливости, возвысил голос: — Мы разгромим ваше проклятое гнездо!
32. Помощь не приходит
Где же был в это время Кук, которого так страстно ожидали бойцы, от которого надеялись получить помощь и спасение?
Переехав на мэрилендскую сторону Потомака, Кук и Тид решили сначала раздобыть пленников. Один из крупных местных помещиков, Бирн, сам попался им на дороге. Он ехал верхом в Ферри.
Кук сошел с повозки и взял за повод лошадь Бирна.
— К сожалению, мне придется вас арестовать.
Бирн, знавший в городе этого широкоплечего шлюзового сторожа, засмеялся:
— Бросьте, что за шутки!
Винтовки и лица негров, сопровождавших Тида и Кука, убедили его в том, что здесь не шутят. Кук привязал лошадь пленника к своей повозке, и весь отряд продолжал свой путь к дому Бирна, где надлежало взять еще его брата. У дверей дома Бирн успел шепнуть брату: «Гражданская война».
Между тем оба аболициониста созвали в гостиную невольников Бирна и сказали им, зачем они здесь. Впервые в этих стенах говорилось о свободе черного народа. Нервно шагавший по комнате Бирн уловил несколько слов: «Все люди рождены свободными и равными». Он крикнул в бешенстве:
— Что вы тут им болтаете?! Я, когда хочу заставить их что-нибудь сделать, стреляю в них! Это лучший из моих доводов!
На шум явилась тетка Бирна, старая леди, похожая на летучую мышь. Эта особа строго следила за чистотой ковров в доме и за обществом своих племянников. Увидев незнакомых вооруженных людей, она сварливо набросилась на домочадцев:
— Чего вы стоите, разинув рты, почему не выгоните из дому этих бродяг!..
И даже когда обоих ее племянников посадили по распоряжению Кука и Тида в тележку и отправили под конвоем негров в Харперс-Ферри, старая леди не перестала ворчать на незваных гостей, которые топчут грязными сапогами ее ковры.
Кук и Тид поехали дальше, в Кеннеди-Фарм, за оружием и неграми. Но, к их удивлению, на ферме все было тихо, не видно было ни вооруженных людей, ни оседланных лошадей, ни приготовлений к бою. В кухне, угрюмо уставившись в пол, сидели Оуэн и Мэриэм. Младший Коппок вырезал перочинным ножом тростниковую дудку.
Ничто здесь не напоминало о событиях, происходящих в пяти милях от фермы. Кук пробормотал проклятие. Но даже и он в эту минуту не знал, как далеко зашло дело и как нетерпеливо ждут в Ферри его прихода с подкреплением. Оуэн кратко сообщил, что за время их отсутствия ничего важного не произошло.
— А негры? — нетерпеливо перебил его Тид. — Надеюсь, ты подобрал хоть небольшой отряд из невольников?
Оуэн покачал головой. Нет, негры не приходили, заходил только кое-кто из соседей.
Кук яростно сплюнул. Оставалась еще слабая надежда на то, что негры отправились прямо в Ферри. Он начал лихорадочно нагружать свою повозку ящиками с оружием. Мужчины помогали ему. Барклей Коппок бросил вырезать свою дудку. Кук всех заразил своим волнением и напряженностью. Он что было мочи погнал лошадей назад, в Ферри, но дорога была еще размыта дождем, и у повозки скоро сломалась ось.
Кук принял эту новую неудачу стоически, не слишком ругаясь. К счастью, неподалеку была школа, учитель которой считался другом брауновцев. Здесь тоже ожидали негров, и учитель брался их направить в Ферри. Но, несмотря на то, что дело приближалось уже к ночи, негров здесь тоже не было. Учитель предложил Куку переночевать: быть может, негры явятся с рассветом. Они вместе разгрузили повозку и внесли ящики с винтовками в школу. Но Кук не сомкнул глаз и еле дождался зари. Его мучило сознание, что он не выполнил ни одного из приказаний Брауна. Вот он возвращается верхом в Ферри — один, без людей и без оружия! Что скажет он капитану? Как посмотрит ему в глаза?
Внезапно он услыхал звук выстрела. Еще один, еще… Сомнения быть не могло: стреляли в Ферри… Итак, значит, жители решили сопротивляться? Кук пригнулся в седле и поскакал. На вершине холма ему повстречались двое подростков. Он сдержал лошадь, чтобы поговорить с ними. Да, в Ферри воюют. Там засели какие-то аболиционисты, но теперь пришли войска и, конечно, быстро расправятся с ними. Уже семерых загнали в канал, и там они захлебнулись.
Кук бросил поводья и слез с лошади. Игра проиграна, это ясно. Он посмотрел вниз. С высокого холма весь город был виден как на ладони. Две реки сливались у подножия гор. Мосты, арсенал, подстриженный газон у железнодорожной гостиницы, блестящие рельсы, вырывающиеся из темной пасти Потомакского моста, — все это выглядело таким маленьким под ногами!
