Мачей Кучиньский - ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ
Легенда гласила, что Кецалькоатль родился партеногенетически (от греч. parthenes - девственница. – Ред.) из чрева девы Чимальмат, которая понесла его, проглотив драгоценный камень… Я принял это мифическое предание за весомое подтверждение того, что этакую драгоценность можно считать особым яйцом. И еще: мать бога солнца Уицилопочтли забеременела после того, как сокрыла в своем лоне клубок перьев, найденных в храме. Из этого явно следует,, что у такой значительной мифологемы – перья, – связанной с Пернатым Змеем, было нечто явно общее с основами жизни…
Меня разбудило солнце, жарившее уже с утра, и ястреб, покрикивающий над полем. Я видел, как он упал между агавами недалекой, покинутой, как мне казалось, плантации. Растения немалого уже возраста, непомерно разросшиеся, напоминали конструкции из металла, позеленевшие отливки из меди, страшащие своими иглами. По тропинке подходил пеон, босой, в белой груботканой одежде. Он вел осла на веревке. По бокам животного висели два пластмассовых бидона. Пеон нес продолговатую тыкву и алюминиевую посуду.
– Buenos dias, señor, – поздоровался он, проходя мимо. – Cofecito (Кофеек)?… – увидел он кружку у меня в руке.
– Buenos, – ответил я и уточнил: – Teciti (чаек). Он молча приподнял брови:
– Si le gusta, señor… (Коли вам нравится, сеньор). – Он вежливо кивнул и пошел дальше.
Я видел, как он проходит между замшелыми ветвями чудовищной агавы и просовывает руку в отверстие, прорезанное в ее стволе, наполняет скопившимся там прозрачным и сладковатым соком тыкву, а затем переливает его в бидон. О, тут начинался процесс приготовления pulque, благословенного уже столетия напитка…
Мои усилия обнаружить истинную природу Кецалькоатля до сих пор опирались в основном на свидетельства вырезанных или нарисованных фигур и знаков. Пора было обратиться к такому источнику, как
ЛЕГЕНДА О ПЕРНАТОМ ЗМЕЕ.
Самое главное из преданий, касающихся этого бога, содержится в так называемых Хрониках из Куаутитлана. В них я прочел о сговоре трех других богов против Кецалькоатля:8
"Те, кого звали Тескатлипока, Йуимекатль и Толътекатль, сказали:
– Надо, чтобы он покинул свое место, где должны жить мы. – И добавили: – Сделаем pulque, дадим ему выпить, чтобы замутить его разум и чтобы было ему приятно.
Потом сказал Тескатлипока:
– Говорю я, чтобы дали мы ему его тело.
Как тут не рассказать, как они договорились, чтобы это сделать!
Первым двинулся Тескатлипока, взял он двойное зеркало из благородного камня, завернул его, а когда прибыл туда, где находился Кецалькоатль, сказал стерегущим его пажам:
– Идите скажите жрецу: прибыл юноша, чтобы показать тебе, господин, и дать тебе твое тело.
Вошли пажи уведомить Кецалькоатля, который сказал им:
– Что это, почтенный мой паж? Что это за вещь, мое тело? Посмотрите, что принес он, – только тогда он войдет.
Тот не хотел им показывать и сказал:
– Идите скажите жрецу, что я лично должен ему это показать.
Пошли они и сказали ему:
– Он не соглашается, требует сам показать тебе, господин. Сказал Кецалькоатль:
– Пусть войдет.
Пони'пошли передать Тескатлипоке, и тот вошел, поздоровался и сказал:
– Отец мой, жрец Се-Акатль Кецалькоатль, приветствую тебя, а пришел я, господин, чтобы ты узрел тело свое.
Сказал Кецалькоатль:
– Добро пожаловать, почтенный, – откуда ты притыл? Что там с телом моим? Да увижу его. Тот ответил:
– Отец мой, жрец, я твой подданный… смотри, господин, вот твое тело… – Потом подал ему зеркало и сказал: – Смотри на себя и узнай себя, ибо должен ты возникнуть в зеркале.
Тут увидел себя Кецалькоатль, сильно испугался и сказал:
– Если б видели меня мои подданные, наверняка бы убежали…"
Я прервал чтение и попытался представить себе, что место событий – невидимый для нас мир, образованный колоссальной массой всех организмов Земли. Эта масса – единое тело и состоит из разделенных только пленками клеток. По сути, она есть полужидкая цитоплазменная субстанция Древа Жизни. Это в нее погружены миллиарды миллиардов хромосом всех живых существ. В ней действуют силы и процессы, повелевающие живыми существами и подвластные, по мифу, как я пытался показать, только богам Мексики. И там именно, не ведая о существовании внешнего мира, таился Кецалькоатль.
И вот оттуда хитростью выманил его Тескатлипока, положив тем самым начало тем необратимым событиям, которые привели к возникновению людей. Он явно знал о том, что Кецалькоатль, будучи в потенции человеком, генетической его записью, в состоянии сам реализовать себя вне той сферы, в которой он, Тескатлипока, всесильный бог, вынужден, однако, обретаться вечно.
Источники ясно говорят, что этот бог, именуемый еще Богом Того, что Близко, и Того, что Рядом, пребывал и действовал в вечной ночи и, всегда незримый, управлял процессами жизни, никогда не принимая внешнего обличил, видимого людям. Он был всеприсутствующим "духом, воздухом, тьмой"; его конечностью, заменяющей ему стопу, было темное зеркало, источающее струйки дыма. "Тескатлипока" и переводится именно как "дымящееся зеркало". По Лоретте Се-журне, этот бог был персонификацией всего человечества со всеми присущими ему взлетами и падениями, высокими и прозаическими делами. "Таким образом, – пишет она, – различные воплощения бога представляют собою отражения непрозрачной массы, копошащейся в поисках избавления" 9.
Теперь легко понять, почему Тескатлипока хотел дать тело Кецалькоатлю, подтолкнуть его к переходу из хромосомного состояния в человека, к созданию человечества со всей сферой его деятельности.
Но что же увидел Кецалькоатль, глядя в тот оптический прибор – зеркало, которое поднес к нему Тескатлипока? Чем его так напугало отображение собственной персоны? Неужто он увидел нечто, подобное тому, что видим под микроскопом мы в ядре клетки: извивающуюся ленточку хромосомы?…
Не спорю, такое предположение абсурдно, но я должен напомнить, что в кодексе Лауд на 21-й странице Эекатль – Кецалькоатль показан в виде именно такой вот появляющейся из моря живой воды, ленты, преобразующейся в человеческое тело!…
Такая же полосчатая лента на 36-й странице кодекса Нутталь тоже – как символ хромосомы – является, думаю, эквивалентом человека. Это прямо означает, что в Древней Мексике первичной, исходной формой Пернатого Змея считали именно раздваивающуюся ленту – по-современному хромосому.
Но – бедняга Кецалькоатль! Потрясенный открытием, лишенный покоя, он, каявшийся и постившийся до сих пор в своей обители – ибо чем же еще, как не постом является прозябание без земного тела, пусть даже в самой химически сложной структуре клетки, – поддается увещеваниям богов-созидателей. Он позволяет им соблазнить себя бокалом pulque и, одурманенный, угощает напитком прекрасную Кецальпетатль, после чего, опьянев, они уже совсем по-человечески проводят вместе ночь.
"Когда рассвело, - продолжаю читать я, – они очень смутились; растаяло сердце его. И сказал Кецалькоатль:
– Я, о, несчастный!
И запел жалостливую песню, которую сложил на прощание:
«Плохо заканчивать день вне дома своего. Слишком трудным и опасным считал я, чтобы отсутствующие так раскисали здесь. Пусть существует и поет только тот, у кого есть земное тело. Меня не угнетает лакейская работа».
Когда Кецалькоатль запел, все его пажи загрустили и заплакали. И тут же запели:
«Еще не обогатились в чужом доме наши господа. Нет у Кецалькоатля шапки из драгоценных камней. Древо чисто, может, только местами. Вот оно, здесь. Мы плачем» ".
Кецалькоатль принял решение уйти, увидя самого себя, точнее свое предназначение. Ведь он был змееподобным созданием – на языке науки, мотком нитей с генетической "записью", которую надлежало реализовать в живое, видимое. Узнав об этом, он с отчаянием сказал: "Пусть существует и поет только тот, у кого есть земное тело". (В этой фразе я увидел констатацию того, что у него такого тела еще нет.) Тем не менее он решил пожертвовать своим покоем, покинуть свой невидимый мир, принять человеческий облик, а вместе с ним и "лакейскую", рабскую работу и забвение в pulque, пении и плотских радостях.'…
"Древо чисто, возможно, только местами", – предупредили пажи. Они пели, по моему убеждения, о куауипыь (cuahuitl) – "цветущем дереве", иными словами – о Древе Жизни. И верно, подумал я, реальная земная, телесная жизнь- ее и олицетворяет это древо – не свободна от грязи. Не зря ведь сокрушаются Кецалькоатль и его пажи, прощаясь со своим чистым, невинным состоянием – если научно: с существованием в виде генетической информации в полосчатой ленте.
