Б. Зверев - Страницы военно-морской летописи России: Пособие для учащихся
…Утром 18 ноября 1853 г. на палубах кораблей в безмолвной тишине, прерываемой лишь порывами ветра и равномерным шумом морской волны, стояли тысячи матросов. Наступал час, когда подвергались проверке тот опыт, умение и боевая выучка, которые создавались в течение многих лет. От каждого моряка - комендора, рулевого, марсового, сигнальщика. - зависел исход предстоящего боя. По кораблям передали последний призыв П. С. Нахимова перед боем: «Россия ожидает славных подвигов от Черноморского флота; от нас зависит оправдать ожидания».
Все ждали сигнала адмирала. Наконец в 9 часов 30 минут на флагманском корабле взвились долгожданные флаги. П. С. Нахимов лаконично приказывал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд».
В строю двух кильватерных колонн русская эскадра пошла к Синопской бухте. Флагманский корабль «Императрица Мария» возглавил правую колонну; во главе левой колонны пошел корабль «Париж» под флагом контр-адмирала Ф. М. Новосильского (командир корабля - В. И. Истомин).
С русских кораблей стала ясно видна турецкая эскадра, стоявшая в Синопе. Неприятельские суда были поставлены в самом минимальном расстоянии от берега; они стояли на якоре правым бортом к приближавшимся русским кораблям. Между берегом и эскадрой по рейду сновали шлюпки, на пароходах разводили пары, на всех судах было заметно большое движение. Турецкая эскадра лихорадочно готовилась к бою. В 12 часов 28 минут с флагманского фрегата «Ауни-Аллах» раздался первый выстрел: адмирал Осман-паша приказывал своей эскадре открыть огонь по русским кораблям. Сотни неприятельских орудий обрушили свой удар по эскадре П. С. Нахимова. Синопское сражение началось.
Русские корабли попали под сильнейший перекрестный огонь с турецких судов; вскоре заговорили и береговые орудия. Осман-паша, наблюдая за русской эскадрой, рассчитывал, что она не выдержит мощного огня береговой и корабельной артиллерии, не сможет прорваться на близкую дистанцию к боевой линии турецкой эскадры. Однако русские корабли продолжали уверенно
идти, на рейд Синопа. Зная приемы турецких адмиралов, П. С. Нахимов заранее предвидел, что огонь неприятеля при подходе к рейду будет сосредоточен не по палубам, а по рангоуту. Этот прием всегда использовался турками в расчете на то, чтобы вывести из строя большинство матросов на русских кораблях именно в тот момент, когда они будут убирать паруса перед постановкой на якорь. И действительно, Осман-паша действовал по старым шаблонам: турецкие ядра летели вверх, ломали на русских кораблях реи и стеньги, дырявили паруса. Но русские матросы в это время были внизу: Нахимов решил становиться на якорь, не крепя парусов. Благодаря этому была спасена жизнь многих моряков и сохранена боеспособность русских кораблей в один из критических этапов боя.
Огонь противника усиливался; на русских кораблях появились первые повреждения; флагманский корабль П. С. Нахимова, принявший основной удар противника, почти лишился возможности передавать сигналы, связь между ним и эскадрой была затруднена. Но, несмотря на серьезные повреждения, флагман уверенно продолжал идти вперед и стал приближаться к турецкому адмиральскому фрегату ^:Ауни-Аллах:». Подойдя к нему на расстояние около 400 м, Нахимов приказал стать на якорь. Матросы во главе с штурманом И. Некрасовым мастерски выполнили этот маневр. Вслед за флагманским кораблем П. С. Нахимова становились на якорь и другие корабли.
Под жестоким обстрелом сотен неприятельских орудий русская эскадра успешно прорвалась на рейд Синопа, все корабли заняли свои места в точном соответствии с планом атаки. На Сннопском рейде между двумя эскадрами разгорелся ожесточен-, ный артиллерийский поединок. Грохот шестисот орудий потряс бухту, скрывшуюся в сплошных облаках порохового дыма. «Гром выстрелов, рев ядер, откат орудий, шум людей, стоны раненых, - вспоминал участник сражения, - все слилось в один общий адский гвалт».
На русские корабли обрушивалась огненная лавина снарядов. Теперь неприятель стал бить не по рангоутам русских кораблей, а стремился поразить их батарейные палубы. После нескольких залпов турецкие артиллеристы пристрелялись и их снаряды стали весьма удачно накрывать цели.
В ответ на непрерывную пальбу с турецких судов и батарей русские корабли обрушивали по врагу до 200 снарядов в минуту. Четкая и слаженная работа комендоров, самоотверженно действовавших на батарейных палубах кораблей, обеспечивала мощный огонь русской артиллерии. Возле каждого орудия дружно действовали артиллерийские расчеты: один подносил ядра, другой заряжал орудие, третий метко палил по врагу.
Флагманский корабль «Императрица Мария» с самого начала сражения сосредоточил огонь по неприятельскому адмиральскому
фрегату «Ауни-Аллах». Русские моряки умело действовали под жестоким огнем неприятельских орудий. Лейтенанты П. Прокофьев и Д. Бутаков, отмеченные Нахимовым за «личную храбрость и распорядительность во время боя»1, умело руководили огнем корабельной артиллерии. Не выдержав обстрела, «Ауни-Аллах», несмотря на поддержку других турецких фрегатов, корветов и батарей, продрейфовал к западной части Синопской бухты и был выброшен на берег. Неприятельская эскадра по истечении получаса сражения потеряла своего флагмана, лишилась основного руководства и управления.
Русский флагманский корабль подверг сильнейшему огню другой турецкий фрегат - Фазлн-Аллах». От метких выстрелов этот фрегат загорелся и, объятый пламенем, сел на мель у стен турецкой крепости.
Корабль «Константин» под командованием капитана 2-го ранга Л. А. Ергомышева вел огонь по береговой батарее и 60-пушечному фрегату ^Навек-Бахри». Вскоре взрыв заглушил артиллерийскую канонаду. Один из снарядов «Константина» попал в пороховой погреб неприятельского фрегата. «Навек-Бах-ри» взлетел на воздух. После УТОГО «Константин» сосредоточил огонь по фрегату «Несими-Зефер» и корвету «Неджми-Фешан». Эти корабли после перестрелки выбросились на берег.
Против двух береговых батарей, поддерживавших левый фланг турецкой боевой линии, сражался корабль «Чесма». С каждым залпом русских артиллеристов на батареях увеличивались разрушения. Вскоре обе вражеские батареи были подавлены.
Корабли второй колонны нахимовской эскадры противостояли правому флангу боевой линии неприятеля. Корабль «Париж», возглавлявший эту колонну, вел огонь по турецкому корвету «Гюли-Сефид», фрегату «Дамиад» и центральной береговой батарее. Пренебрегая опасностью, матросы во главе со шкипером И. Яковлевым быстро исправляли такелаж и заделывали пробоины. Раненые отказывались уходить с боевых постов. Когда осколок неприятельского снаряда, разорвавшегося на юте, ранил в лицо штурмана С. Родионова, охранявшего кормовой флаг корабля, он не покинул своего поста и продолжал стойко стоять у флага. Только после вторичного тяжелого ранения, когда вражеским снарядом Родионову оторвало руку, его унесли с верхней палубы.
Командир корабля В. И. Истомин проявил «примерную неустрашимость и твердость духа, благоразумные, искусные и быстрые распоряжения во время боя»1. Орудия «Парижа» безостановочно громили неприятельские суда. Через полчаса после начала сражения турецкий корвет «Гюли-Сефид» был уже сильно поврежден. Командир корвета Сали-бей оставил свой корабль. Вскоре на корвете возник пожар, огонь постепенно добирался до крюйт-камеры. В I час 15 минут раздался сильный взрыв и «Гюли-Сефид» взлетел на воздух.
Покончив с неприятельским корветом, «Париж» усилил огонь по фрегату «Дамиад». Снаряды русского корабля производили сильные разрушения; фрегат «Дамиад», не выдержав меткой прицельной стрельбы русских комендоров, обрубил цепь и вышел из боевой линии турецкой эскадры. Течением и ветром его отбросило к юго-западному берегу полуострова. Турецкая эскадра лишилась еще одного фрегата. После этого «Париж» направил свои орудия против фрегата «Низамие» под флагом адмирала Гуссейн-пдши. И этот фрегат, имевший наиболее сильное артиллерийское вооружение из всех кораблей неприятельской эскадры, вскоре был вынужден спустить флаг.
Кроме трех неприятельских кораблей, моряки В. И. Истомина уничтожили центральную береговую батарею турок, которая оказывала сильное противодействие русской эскадре. Нахимов, наблюдая за ходом боя, высоко оценил умелые действия моряков под командованием Истомина. «Нельзя было налюбоваться,- доносил командующий эскадрой, - прекрасными и хладнокровно рассчитанными действиями корабля «Париж». Я приказал изъявить ему свою благодарность во время самого сражения, но не на чем было поднять сигнал: все фалы были перебиты»2. Адъютант Нахимова, подойдя на шлюпке к борту «Парижа» под обстрелом противника, передал благодарность командующего.
Столь же успешно сражались и экипажи других русских кораблей. «Команда вела себя выше всякой хвалы. Что за молодецкая отвага, что за дивная хладнокровная храбрость! - писал мичман А. Сатин с корабля «Три святителя». - Как теперь вижу: стоит красавец комендор, знаменосец 32-го укипзжа, Иван Дехта, и держит большим пальцем правой руки запал у только что выстрелившего орудия. Вырвало ядром рядом с ним двух человек, он б,ровью не пошевельнул, только скомандовал, когда орудие было готово: «К борту!». И этот же самый Дехта, бледный как полотно, через две недели дрожащей рукой вынимал жребий на георгиевский крест…»
