Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.
Этот декрет наделял Наркомат продовольствия чрезвычайными полномочиями для отнятия у крестьян хлеба. Для реализации задуманного широкомасштабного грабежа захватчики создали Продовольственнореквизиционную армию Наркомпрода.
После этого декрета мирный снабженческий Наркомпрод с 140 тысячами своих сотрудников превратился в сельский «ЧК». Но через неделю Ленин уже решил отказаться от всякой «мягкости», «гибкости» и осторожности, ибо опыт организации вооруженных рабочих отрядов против крестьян оказался негативным и даже опасным, — в своём большинстве русские рабочие, недавние выходцы из крестьян, не хотели грабить русских крестьян и стали задавать опасные вопросы...
И 20 мая Совнарком опять по инициативе Ленина срочно издал новый, более «прогрессивный» боевой декрет «О реорганизации Наркомпрода и местных продорганов», по которому создавались «Чрезвычайные продкомитеты» — «Чекпроды», которым в помощь предоставлялись не только вооруженные рабочие отряды, но «особые отряды» грабителей-карателей. Эти карательные отряды, дабы исключить случаи национальной солидарности и сочувствия, были собраны из революционных солдат нерусских национальностей — латыши, эстонцы, немцы, китайцы под руководством, естественно, безжалостных и свирепых кучерявых комиссаров и некоторых русских ублюдков.
Срочная организация особых военных продотрядов потребовалась, ибо рабочие продотряды сразу продемонстрировали свою «неэффективность», так как большинство рабочих были выходцами из крестьян и не могли вот так просто грабить себе подобных, своих односельчан. Кроме этого, рабочие понимали ленинскую идеологию примитивно, — что крестьяне являются также трудящимся классом, ранее эксплуатируемым царизмом, поэтому теперь в рабоче-крестьянской республике — как можно эксплуатировать крестьян, тем более — их откровенно грабить?..
А «особые» ленинские продотряды на радость Ленину сразу показали свою эффективность, потому что они использовали очень эффективные методы сбора продовольствия — «В Вологодской губернии для получения хлеба крестьян запирали раздетыми в холодные подвалы, пороли шомполами. В Костромской — секли плетьми из проволоки. В Ветлужском и Варнавинском уездах, когда приезжало начальство, весь сход ставили на колени, иногда тоже пороли, указывалось: «Всыпьте им, пусть помнят советскую власть!» Повсеместно брали и расстреливали заложников. В Кирсановском уезде арестованных крестьян запирали в хлеву с голодным хряком. В Моршанском — села сносились артогнем, имущество грабили, жителей расстреливали, некоторых арестованных зарывали живьём. В Пичанском — сжигали каждый десятый двор, насиловали женщин. В Хвалынском уезде продотряд, приехав в деревню, первым делом заставлял истопить баню и привести самых красивых девушек. И приводили — от этого зависела судьба всех сельчан», — отметил в своей книге В. Шамбаров.
Чтобы в текущем историческом моменте успокоить и «правильно настроить» рабочих, Ленин 22 мая 1918 года написал и растиражировал обращение к рабочим под названием «О голоде», в котором призвал рабочий класс самому решить проблему голода — организовать «великий крестовый поход» против спекулянтов хлебом. Логично, — если не хотят идти грабить крестьян, то пусть хотя бы в городах погоняют спекулянтов, хоть какого-то прока от них, хоть какого-то хлеба себе добудут, и немного проблема снабжения города, рабочих хлебом будет решена.
В виду важности вопроса Ленин задействовал даже кадры из своего ближайшего окружения: «Думаю, вам надо поехать на Кубань, чтобы помочь выкачать оттуда хлеб», — в конце мая Ленин сделал предложение, «от которого нельзя отказаться», А. Шапошникову, который взялся организовать один из первых образцовых грабительских пролетарских отрядов.
Смекалистый Шапошников увидел пришедшую из города Выкса от местных властей паническую телеграмму о помощи: «Вся надежда на отправку 8 вагонов хлеба из Москвы срочным поездом. Момент критический. Голодное молчание народа страшно. Нужно предупредить эксцессы от голода». Шапошников сообразил, что в этом городке Выкса голодные злые рабочие точно согласятся ехать с ним на заготовки, то есть на грабеж, и он отправился в Выксу. Приехав туда 3 июня он отметил: «Да, голод угрожал части выксунским рабочим, преимущественно тем из них, которые не имели связи с деревней, то есть были «чистым» пролетариатом». Когда А. Шапошников сколачивал в городе Выкса продотряд из рабочих, то многие рабочие, в том числе и «грязные» с энтузиазмом согласились, не понимая, как эта «заготовка» будет проходить, что это будет откровенный грабеж своих крестьян, их отцов, дедов и братьев, оставшихся в деревне.
Собрав отряд рабочих в количестве 450 человек, Шапошников приехал с ним в Москву, где этот отряд комиссары Наркомпрода во главе с Пинсоном Борисом Давидовичем торжественно одели в грозные черные кожаные куртки, вооружили и выделили отдельный поезд. И отряд поехал «на дело», останавливаясь на каждой станции и вникая в местные проблемы. Неприятные «открытия» в этом боевом путешествии начались с самого начала — во-первых, железная дорога была в ужасном состоянии, во-вторых, была дезорганизована работа депо, ремонтных мастерских: не было известно, когда рабочие начинают свой рабочий день и когда захотят закончить, дисциплины никакой, производительность низкая, совсем плохая организация — нехватка запчастей и топлива.
В-третьих, — на станциях простаивало много исправных паровозов и вагонов с различными товарами, в том числе и с продовольствием, которое во многих случаях уже испортилось, сгнило. Картина бардака, созданная захватчиками, картина неспособности их организовать элементарные вещи потрясала. «На каждой станции, на каждом разъезде мы находили беспризорные вагоны с различным ценным грузом, продукты продовольствия в котором составляли значительный процент», — фиксировал «путешественник» Шапошников, сильно расстроившись, когда обнаружил вагон со сгнившей копченой колбасой.
При этом, как только спецотряд отъехал от Москвы, обнаружилось, что продовольствия в стране много, что, несмотря на «монополию» захватчиков и строгий запрет, крестьяне привозят плоды своего труда в городки и на станции и продают по низким ценам. «На всех железнодорожных станциях бывшей области Донского наблюдалось изобилие продуктов. Во время остановок жители приносили к поезду всякую живность, молоко, масло... И все это изобилие находилось на расстоянии двух суток пути от голодающего рабочего центра», — сокрушался Шапошников, кляня своих снабженцев в Москве, что те дали ему в дорогу большую сумму денег в крупных купюрах, а ему необходимы были для расчетов мелкие купюры. То есть — продовольствие было, но заградительные отряды на каждой станции, которые даже обыскали к возмущению Шапошникова его боевой поезд, не пускали по приказу из Центрожида продовольствие в Москву и Петроград, — это был какой-то абсурд. То есть голод в столичных городах не был результатом саботажа крестьянства, — а был результатом неспособности захватчиков организовать нормальный товарооборот, нормальное снабжение городов, и свою бездарность и бестолковость они решили компенсировать террором.
А те многочисленные радушные донские крестьянки, казачки, которые кормили молоком, маслом, картошкой, копчеными курочками и румяными пирожками отряд Шапошникова даже не догадывались, что это первый отряд, едущий их грабить.
Шапошников со своим спецпоездом в своём отдельном «салон-вагоне» доехал до Царицына, где его радостно встретил местный новый глава председатель исполкома Царицынского Совета Яков Ерман и Сталин, который также был назначен чрезвычайным уполномоченным комиссаром по продовольственным вопросам и был направлен в Царицын — чтобы свозить хлеб с районов Волги и Северного Кавказа. В Царицын Сталин прибыл 6 июня с новой женой — младше его на 20 лет Надеждой Аллилуевой, с которой жил в отдельном вагоне-салоне, у него был «медовый месяц».
«...Можете быть уверены, что не пощадим никого — ни себя, ни других, а хлеб всё же дадим», — телеграфировал из Царицына Ленину Сталин, и «других» не щадил. Сталин дал в помощь Шапошникову проверенную роту солдат-«интернационалистов» с пулеметной командой, у которых не было никакой жалости к русским крестьянам.
В Екатеринодаре этот грозный спецпоезд Шапошникова радостно встретил местный новый начальник — комиссар Рубин, который усилил их своими красноармейцами, а командующий войсками Красной Армии В. Антонов дал в помощь Шапошникову ещё и свои отряды бойцов. Этой грозной силе пора было приступать к грабежу. «На станции Котельниковская находились отряды из войск В.А. Антонова, который предложил мне свои услуги по изъятию хлеба в ближайших станицах, казаки которых ушли на зов генерала Краснова», — рассказывал А.Г. Шапошников. И «снабженцы» начали «изъятие». Как видим, эти вооруженные красные «герои» для начала, для разминки стали грабить станицу, в которой были женщины, дети и старики, при этом совмещали две функции: грабеж и карательную.
