Алексей Исаев - Иной 1941. От границы до Ленинграда
Успех с захватом Острова и мостов в нем сразу же поставил 1-ю танковую дивизию в сложное положение. На войне мало было захватить важный плацдарм, нужно было еще его удержать. Уже первые часы 5 июля стали для немецких войск на плацдарме у Острова серьезным испытанием.
После этого прибыли оспаривать владение немцами Островом «сталинские соколы». В ЖБД XXXXI корпуса указывалось: «Бои на плацдарме Остров становятся более ожесточенными. Вражеская авиация, которая энергично и успешно вмешивается в наземные бои, в настоящее время однозначно господствует в воздухе»[214].
Действительно, за утро 5 июля отсутствуют даже заявки на сбитые советские самолеты в районе Острова. При этом нельзя сказать, что Me-109 базировались где-то далеко в тылу. Все три группы JG 54 на тот момент базировались на аэродромах в районе Двинска (Даугавпилса). Скорее всего, причиной отсутствия «воздушного зонтика» были проблемы взаимодействия с наземными войсками. Вырвавшиеся вперед моторизованные части были вынуждены отражать воздушные атаки в основном зенитным огнем.
Однако опора на зенитки одновременно обеспечивала немецкие войска мощными 88-мм пушками, успешно применявшимися для поражения наземных целей. Еще ранним утром на плацдарм прибыли части 3-го зенитного полка Люфтваффе. 1-я танковая дивизия была во всеоружии для сражения с танками любых типов, включая танки КВ. Немцы тогда еще не знали, что им предстоит столкнуться с модернизированными путем экранирования танками этого типа. Вопрос об экранировке танков КВ-1 и КВ-2 был поставлен еще до войны, в марте 1941 г. В итоге танки КВ-1 было решено экранировать бронеплитами толщиной 25 мм, закрепляемыми на корпусе и башне специальными болтами. Это увеличивало массу машины почти на три тонны. Первые три экранированных КВ-1 собрали на Кировском заводе к 16 июня 1941 г. Под Островом состоялся дебют новых машин.
Подбитый в районе Острова танк КВ-1
Приказ на контрудар из штаба Северо-Западного фронта последовал в 19.40 предыдущего дня, т. е. 4 июля. Задача формулировалась как «уничтожить пытающуюся прорваться в г. Остров группировку противника». Судя по «пытающейся», распоряжение готовилось, когда бой за Остров еще не завершился. Генерал Чернявский в 8.20 5 июля приказывает 3-й танковой дивизии атаковать Остров с двух направлений двумя танковыми полками. В это время немцы уже достаточно прочно закрепились в городе. Пока идет подготовка к атаке, проходит еще несколько часов. Только в 15.25 5 июля, ревя моторами, бэтэшки и КВ начинают движение.
Тем временем, получив от авиаразведки и высланных вперед разведгрупп данные о сосредоточении советских войск для контратаки, немцы решают нанести превентивный удар. Почему им не сиделось в Острове — не вполне понятно. Боевая группа Крюгера в 14.20 (берлинского времени) сама выходит из Острова и почти сразу же по обе стороны дороги на Псков сталкивается с атакующими советскими танками. По капризу судьбы, советские и немецкие части переходят в наступление практически одновременно.
Дальнейшее описывается в ЖБД 1-й танковой дивизии следующим образом: «Противник поддерживает танковую атаку мощным артиллерийским огнем из всех калибров. Тяжелые русские танки уничтожают легкие противотанковые орудия и транспорт II батальона [113-го мотострелкового полка]; в нескольких местах линия продавлена»[215]. Одна из самых известных фотографий экранированного танка КВ, который давит немецкую автомашину, относится именно к этому эпизоду. Прибывшие еще рано утром зенитки, по имеющимся данным, остались охранять мосты.
От полного разгрома неосмотрительно высунувшихся из Острова в чистое поле немецких мотострелков спасает только шквальный огонь полевой артиллерии. По атакующим советским танкам бьют с открытых позиций батарея 10-см пушек из приданного XXXXI корпусу 611-го дивизиона и батарея 150-мм гаубиц штатного артполка дивизии Кирхнера. 10-см пушки К-18 были способны подбить любой советский танк времен Второй мировой войны, и экранированные КВ-1 здесь не были исключением.
Поле боя превратилось в сущий ад, на шоссе и около него были перемешаны подбитые и еще боеспособные танки. Картину происходившего рисует акт, которым была оформлена потеря КВ-2 № 4754 командира батальона капитана И. И. Русанова. Танк был подбит, получил повреждение тяг трансмиссии, была перебита гусеница. В акте сообщается: «Движение танка было невозможно, так как подбитые и горевшие танки забили проезжую часть моста, отход был невозможен ввиду подбитого управления танка и свалившейся гусеницы, и танку не было возможности развернуться»[216]. Экипаж покинул машину. Судьба же немолодого комбата капитана Ивана Ивановича Русанова, 1902 г. рождения, осталась неизвестной. Он остался в танке для вывода его из строя и, скорее всего, погиб.
Танк БТ на улице Пскова
Через полтора часа после начала встречного боя на поле сражения появляются немецкие танки, которые тоже вносят опустошение в ряды атакующих. Для легких танков 1-го мехкорпуса столкновение с Pz.III и Pz.IV новейших серий было почти смертельным. Тем не менее танковые атаки на Остров, поддержанные огнем артиллерии, не ослабевают. В ЖБД 1-й танковой дивизии констатируется: «На фронте 2-го батальона 113-го сп возникает кризис». По впечатлениям немцев, точку в советском контрударе поставили залпы «небельверферов» 52-го полка, направленные на советские позиции и скопления танков. В отчете штаба 1-го мехкорпуса указывается, что 3-я танковая дивизия «под ударом пикирующих бомбардировщиков, применивших зажигательные бомбы и горючую смесь, мощной артиллерии и минометов» начала отход. 5-й танковый полк отходил на Порхов, 6-й танковый полк — на Псков. По предварительным оценкам, потери соединения в матчасти к концу боя достигали 50 %. Как указывается в отчете корпуса, «по неточным данным», в 5-м танковом полку остался 1 танк Т-28 и 14 БТ, в 6-м танковом полку — 2 КВ и 26 БТ-7[217]. Были потеряны все три КВ-2 и пять КВ-1 из десяти полученных накануне. По немецким заявкам, советские потери под Островом по состоянию на 19.30 5 июля составили 75 танков, «среди которых тяжелейшие». Эта заявка говорит о том, что советские данные несколько завышены.
В отчете начальника химической службы 1-го мехкорпуса подполковника Сапцова организация наступления была подвергнута жесткой критике: «Огнеметный батальон 5 ТП при атаке г. Остров, быв. к-ром 5 ТП был использован преступно. Одну роту огнеметных танков выслал в первый эшелон с задачей уничтожения ПТО пр-ка. Эта рота в течение 30–40 минут была полностью уничтожена в упор артогнем немцев, т. к. огнеметные танки маневрируя подходили на огнеметный выстрел к ПТО»[218].
Небезынтересно будет отследить судьбу человека, который отдал этот преступный и противоречащий имевшимся тогда представлениям о тактике борьбы с ПТО приказ. Напомню, что с ПТО противника по предвоенным разработкам должны были бороться тяжелые танки. Как можно судить по вышепроцитированным немецким документам, танки КВ действительно успешно утюжили легкую противотанковую артиллерию боевой группы Крюгера. В представлении погибшего капитана Русанова к ордену Красного Знамени указывается, что его батальон уничтожил 12 противотанковых пушек.
«Огнеметный батальон… был использован преступно». Подбитый под Островом огнеметный Т-26
Однако разбирательства действий командира 5-го танкового полка по итогам боев за Остров не состоялось. 36-летний подполковник Пасынчук Григорий Николаевич вскоре после описываемых событий попал в плен к немцам. Причем факт пленения комполка был отражен даже в ЖБД (Ia KTB) группы армий «Север». Показания, которые Пасынчук дал на допросе в плену, производят тягостное впечатление. Он сразу же высказал мнение о своем начальстве, а также выложил немцам структуру своего соединения. Пасынчук показал, что «3-я тд относится к 1-му тк, командир которого Чернявский является евреем. Командует он очень плохо. 3-я тд состоит из 5-го и 6-го тп, 3-го мсп, разведбатальона и двух артполков, один из которых имеет № 6. Об остальных частях дивизии он ничего не знает». Также этот «новатор» в использовании танковых войск высоко оценил германскую противотанковую артиллерию. В записи его показаний отмечается: «На вопрос о воздействии немецкого оружия он ответил, что немецких танков не боятся, а артиллерия (очевидно, имеются в виду 5,5-см противотанковые орудия и 8,8-см зенитки) производит опустошительное воздействие»[219]. Относительно потерь и численности полка Пасынчук дал немцам противоречивые показания, возможно, он сам не знал толком состояние дел.
Для советской стороны подполковник Пасынчук числился пропавшим без вести с 7 июля 1941 г. Приказом Главного управления кадров в январе 1942 г. он был официально исключен из списков как без вести пропавший 7 июля 1941 г. Однако Г. Н. Пасынчук в сентябре 1942 г. оказывается репатриирован, арестовывается, и Особым совещанием при НКВД СССР в мае 1943 г. экс-подполковник был осужден на пять лет исправительно-трудовых лагерей. Об обстоятельствах репатриации и причинах достаточно мягкого, по меркам военного времени, приговора можно только гадать. Отбыв наказание, Пасынчук в сентябре 1947 г. освобождается из лагеря, приезжает на три дня домой в Ленинград к семье, сразу же уезжает в Москву хлопотать о своей судьбе, а в декабре 1947 г. скоропостижно умирает. В истории боев под Островом он останется отрицательным персонажем, не проявившим ни профессионализма, ни смекалки, ни даже простого человеческого мужества перед лицом врага в плену. К слову сказать, предшественником подполковника Г. Н. Пасынчука на посту командующего 5-м танковым полком был полковник А. Г. Родин, переведенный в формируемый 10-й механизированный корпус. Формирование новых механизированных корпусов неизбежно вызывало размывание кадров и иногда приводило к продвижению в мирное время малокомпетентных людей на ответственные должности.
