Петр Шелест - Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС
Все спасательные работы закончили только на вторые сутки. Извлечение и обнаружение трупов продолжалось все время по мере очистки территории от селевых потоков. А территорию очищали до июля. Все строения были снесены, площадка подготовлена для многоэтажной застройки жилыми домами, административными и общественными зданиями — школы, детские учреждения. Так и было сделано. В Куреневской катастрофе погибло 198 человек. Раненых было свыше 250 человек. Это была трагедия. Стал вопрос о привлечении к ответственности виновных. В число их попал и Давыдов А. О. — председатель горисполкома. Я лично в комиссии был против привлечения Давыдова к ответственности, но это не только от меня зависело.
Макаровская сельская больница. О ней много писали как об образцовой по постановке лечебного процесса, новшествах, порядку. В этом большая заслуга главного врача Зубкова М. М. Он пришел ко мне на прием, просится перейти на научную работу в Киев. Из него, конечно, получится настоящий научный работник. Хорошо поговорили. Упросил его еще остаться в Макарове. Согласился.
Бюро обкома. рассматривало много вопросов. Утвердили план работы на II квартал. Приняли решение по письмам и жалобам, поступившим от трудящихся области.
Тягостно было обсуждать Кабанца и Мирошниченко. Сами их толкали на то, чтобы они по примеру рязанцев закупали скот для производства мяса. А теперь их обвиняем, привлекаем к ответственности. Спрашивается, за что?
Предстояла организационная сессия горисполкома. По этому поводу Н. В. Подгорный меня спросил, что я думаю по поводу Давыдова в связи с катастрофой на Куреневке? Я ответил, что авария — это плохо, страшно, много по этому поводу разных толков. Но на комиссии я высказал свое мнение, что Давыдова нельзя привлекать к уголовной ответственности. И больше того, я считаю, что его надо избрать председателем горисполкома. Подгорный мне сказал, что он с моим мнением согласен. Но все же есть трудности. «Поэтому, — сказал Подгорный мне, — пригласи к себе Давыдова, переговори с ним, выясни, какое у него настроение. Тебе поручается провести сессию городского совета. Надо провести заседание партийной группы. На нем и на самой сессии разъяснить решение Правительственной комиссии по Куреневке, не обойти молчанием и другие проблемы города — вода, транспорт, благоустройство. На это все нельзя закрывать глаза. Если народу говорить открыто правду, народ всегда поймет правильно и поддержит мероприятия».
5 апреля утром заседание бюро горкома партии. Обсуждается вопрос формирования руководства горисполкома. Приняли решение рекомендовать партийной группе председателем Давыдова, первым замом Аркадьева, замами Денисенко, Барабаша, Смирду, Лысенко. Я провел заседание партийной группы, присутствовало 416 человек. Всего депутатов горсовета 750 человек. Партийной группе было все сказано о недостатках в работе горисполкома и лично Давыдова. В то же время было сказано, что бюро горкома и обкома партии рекомендуют Давыдова избрать председателем. На партгруппе и сессии Давыдов был поддержан единогласно и избран председателем горисполкома.
Перед этим, 4 апреля, я пригласил к себе Давыдова. Он явился бледный, растерянный; после непродолжительной беседы на общие темы я ему объявил, что мне поручено провести сессию и его, Давыдова, будем избирать председателем исполкома горсовета. Давыдов буквально разрыдался. С него спала вся тяжесть за Куреневку. Я ему сказал, какая была обстановка на комиссии и свою позицию по этому вопросу. Давыдов только и сказал: «Мне все известно, я этого век не забуду».
Величайшее событие! Сегодня, 12 апреля 1961 года, ТАСС по всем станциям сообщил, что впервые в мире совершен полет человека в космос. Пилот — космонавт, гражданин СССР, майор, летчик Гагарин Юрий Алексеевич[47].
15 апреля. Хорошо встретили Гагарина и оценили по достоинству. Присвоили звание Героя Советского Союза.
17 апреля. Совершено нападение на Кубу[48].
19 апреля. На площади Богдана Хмельницкого прошел общегородской митинг трудящихся с протестом к США о провокационном нападении на Кубу. Было мое выступление. Очень хорошо выступил кубинец Артуро Поуса. Обстановка на Кубе сложная. Наше правительство заявило протест США и потребовало прекращения агрессивных действий против Кубы. С завода п/я № 11 на Кубе находятся 9 человек — Ракитин, Шваченко, Сорокин, Мартьяшев, Черников, Бакуменко, Удовиченко, Бабичев, Сидорчук, Захаров. Это инженеры, механики, летчики, рабочие. Осваивают наши самолеты Ан-2, отправленные на Кубу.
Завод и семьи беспокоятся о судьбе всех, находящихся на Кубе. По каналам выяснил, что все живы, здоровы. Семьи успокоились.
Позвонил мне Н. В. Подгорный, расшумелся по поводу закрытия Андреевского собора. Поступила жалоба в ЦК КПСС, а область и город ни при чем. Бибиков и Пинчук (ЦК КПУ) вызвали к себе служителей культа и предъявили им решение о закрытии собора. Вот с этого и началось. Дал задание Шевелю и Тихонову (КГБ) разобраться и дать ЦК КПУ свои предложения. Но закрывать в административном порядке Андреевский собор нельзя. Хотя и выдумали версию о его аварийности. Служители культа просят в таком случае разрешения на его ремонт.
Май. Начался месяц для меня неудачно. С 26 апреля по 4 мая сильно болел. Спазм головных сосудов, дела далеко не важные. Чувствую себя очень плохо. Большое физическое и нервное напряжение по работе. Работа, как говорят, на износ.
Немного о военных: есть хорошие, но немало и разных кляузников и завистников. Я член Военного совета 69-й воздушной армии. Бываю на заседаниях совета, сложились хорошие взаимоотношения с командующим Колесниковым В. Г. Ему присвоено звание генерал-лейтенанта. По этому поводу собрались члены Военного совета отметить. Все прошло хорошо. Член Военного совета КВО Александров Н. М., он же член бюро обкома партии, жалуется мне на командующего округом Кошевого П., что он якобы игнорирует Военный совет округа и политорганы. Незаконно строит дачи, дома, гостиницу, оборудует себе квартиру. Стоянки и навесы для военной техники не строит, а старые ломает, все это бесхозяйственность. Зачем все это мне говорит Александров? В надежде на то, что я передам Подгорному. А почему, если это все правда, самому не сообщить в ЦК? Противно все это мне.
28 мая 1961 года Н. С. Хрущев приехал в Киев. Встреча прошла хорошо. В этот же день машинами выехали в Канев на могилу Т. Г. Шевченко и осмотреть строительство Каневской ГЭС. Поездка по области была связана с некоторыми осложнениями. Ехали в одной машине — Хрущев, Подгорный, Коротченко и я. Только выехали за город, как в поселке Козни видим по обочинам дороги собралось много народу и оживленно приветствуют Н. С. Хрущева — он пользуется большой популярностью и уважением в народе. Подгорный начал меня поругивать: зачем, мол, вывел людей встречать?
В районном центре Обухов совсем нельзя было проехать из-за массы народу. Пришлось остановиться, и Н. С. Хрущев из машины беседовал с людьми. Все было хорошо, и я чувствовал, что и Н. С. Хрущеву в общем-то понравилось. Хрущев любовался полями, что они в хорошем состоянии, отличные озимые, сахарная свекла, всходит кукуруза, посеянная квадратно-гнездовым способом, отличный горох. В нескольких местах он останавливался и смотрел посевы. По всему видно, что он был доволен и немного подтрунивал надо мной. Но, когда видел на индивидуальных усадьбах посев озимых, зло ругался: зачем сеют крестьяне колосовые? Что, значит, у них нет уверенности в том, что их[49] государство, колхоз обеспечит хлебом? Я пытался объяснить, что, мол, это традиция. Он сердился и говорил: «Если традиция, пусть сеют кукурузу». В таких случаях было лучше промолчать.
29 мая все члены Президиума ЦК КПУ были на даче у Н. С. Хрущева в Валках, и на обеде все прошло хорошо. Н. С. Хрущев остался доволен поездкой. А 30 мая мы проводили его в Москву.
19–20 июня. Находился в Москве на Пленуме ЦК КПСС. Рассматривается вопрос: «Программа КПСС»[50] — докладчик Н. С. Хрущев.
Все мы, участники пленума и члены ЦК КПСС, слушали Н. С. Хрущева, поддерживали его, одобряли все. Но в его предложениях и самом проекте программы было много «политической фантазии», иллюзий, самонадеянности, волюнтаризма. Много несбыточных и нереальных положений, предложений и выводов. А мы все «одобряли», всему «бурно аплодировали». И в этом наш общий большой экономический и политический трагизм, большие издержки. Жизнь диктовала другое. Так оно и получилось, ведь «Программа КПСС» осталась забытой, хотя за ее составление многие идеологи, в том числе и Пономарев, стали академиками. Как все это впоследствии будет освещаться в нашей сложной, довольно противоречивой и искаженной истории?
