Йоханан Петровский-Штерн - Еврейский вопрос Ленину
Режим использовал размытые классовые понятия, пытаясь скрыть от широкой общественности, кто же на самом деле все эти предатели родины, в действительности отмеченные ярко выраженной национальной принадлежностью: евреи, желающие покинуть страну; украинские диссиденты и активные защитники прав человека, протестующие против насильственной русификации; русская «гнилая интеллигенция», требующая либерализации общества; православные активисты; отказники-сионисты и преподаватели иврита. Кремль способствовал принятию резолюции ООН № 3379, приравнявшей сионизм к расизму, и заявил во всеуслышание о своем антисионизме, заклеймив Израиль как мелкобуржуазного прихвостня дяди Сэма, который держит под гнетом борющуюся за свободу молодую палестинскую демократию. Падение СССР ясно продемонстрировало, что марксистский понятийный аппарат оставался на всем протяжении послевоенного периода набором пустых пропагандистских словес, за которыми скрывалась могучая русопятская ксенофобия советского официоза.
В свете расистских страшилокКрушение СССР отвратило многих от проблематичного и оторванного от реальной действительности марксизма и обратило к националистическому и этноцентричному мировоззрению. В 1990-е гг. Шульгин, Дикий и Меньшиков вышли в многотиражных книжных изданиях, как легальных, так и пиратских. В отличие от других рептилий русского антисемитизма бейлисовского периода, Меньшиков вошел в традицию русской охранительной мысли как выдающийся национальный журналист, предельно честный русский патриот, беспокоящийся о судьбе своего народа, миролюбивый мыслитель и православный праведник, злостно убитый евреями из ЧК. Сергей Нилус, в свое время опубликовавший «Протоколы», ныне оказался, благодаря публикациям в освященной церковью ксенофобской прессе, выдающимся православным старцем, без двух минут святым. Увидев, какое чудесное поле деятельности открылось для ультраправой идеологии, западные неофашисты, отрицатели Холокоста и расисты всех мастей ринулись в Российскую Федерацию проповедовать и агитировать, а вновь легализованные ультраправые приняли их с распростертыми объятьями.
Так в Москве появился Дэвид Дюк из Ку-клукс-клана. Причем Александр Проханов, много публиковавшийся в «Нашем современнике» и «Молодой гвардии», а ныне издающий сталинистскую, ксенофобскую и расистскую газетенку «Завтра», всячески помогал Дюку в его российской поездке и организовал его презентации в Музее Маяковского в самом центре Москвы. К тому времени советский официоз благополучно похоронил Маяковского как утопического интернационалиста, отбросил его гейнеобразную иронию, запретил рассуждения о его футуристической образности и исключил из маяковского дискурса любые упоминания о Лиле Брик, литературной даме еврейского происхождения, которая при жизни вдохновляла Маяковского, а после его кончины убедила самого Сталина сделать Маяковского великим советским поэтом.
Советская литературная критика превратила Маяковского в певца социалистического строительства и глашатая пролетарского государства. Ему возвели громадный музей рядом с Лубянкой. Но этого было недостаточно: теперь еще пригласили белого рыцаря международного расизма выступить с лекциями в его музее. Повернувшись спиной к плакатам и книгам Маяковского (на некоторых из них — Лиля Брик анфас), Дэвид Дюк завораживал слушателей, преимущественно молодых людей, своими страшилками о евреях, контролирующих масс-медиа в США, навязывающих американцам свои россказни о несуществующих еврейских страданиях во время Второй мировой войны и с большим успехом манипулирующих общественным мнением. Похоже, он всем понравился, и его снова пригласили с лекциями в Музей Маяковского.
Парадоксальным образом «иностранцы» прижились в среде русских ультраправых — и вот почему. Дюк, с их точки зрения, убедительнейше доказал, что даже в либеральной Америке люди озабочены еврейским заговором. Дикий нарушил семидесятилетний запрет на обсуждение ведущей роли некоего национального меньшинства в истории России; то обстоятельство, что его труды появились на Западе, укрепило доверие к нему со стороны антикоммунистически настроенной интеллигенции. В свою очередь и Шульгин дал определенный ответ на вековые историософские вопросы: что произошло и кто виноват. В конечном счете, такие публицисты, как Меньшиков, послужили спасению репутации старой доброй России. В падении великой империи винить надо было не насквозь прогнившее и бездарное самодержавие, а инородцев-евреев. Эта мысль в середине 1990-х г., в эпоху чудовищной инфляции, экономического кризиса и новоявленных олигархов еврейского происхождения, находила в Российской Федерации широкий отклик.[203]
Ставшие доступными расистские сочинения изрядно подковали русских ксенофобов, простимулировали очередные их попытки переписать советскую историю и помогли им создать новую антикоммунистическую русскую историографию — популярную паранауку.[204] После того, как в 1990-е гг. были опубликованы взбудоражившие общественное мнение статьи Штейна, Цаплина и других о Бланках, Солоухин заявил, что для понимания русской революции ключевым моментом является национальность Ленина.[205] Солоухину хватило одного указания на еврейские корни Ленина, чтобы выдать его за доподлинного еврея и объяснить с этой точки зрения, почему Ленин ополчился против матушки-Руси. Вслед за Мариэттой Шагинян и Михаилом Штейном Солоухин ссылается на свидетельства о крещении Абеля и Израиля, категорически отвергает какую бы то ни было роль крещения в жизни семейства Бланков, которых никаким христианством не исправить. Иными словами, Солоухин четко повторяет положения Вильгельма Марра, придумавшего термин «антисемитизм»: крещение не в состоянии исправить врожденные вывихи семитской расы. Выкрест в четвертом поколении — все равно иудей, буде он даже во Христе.
Солоухин-расист отлично знал, что для объяснения самых сложных загадок истории достаточно обнаружить в историческом деятеле еврея. А если еврея недостаточно, он из кожи лезет вон, чтобы восполнить этот пробел. Так Солоухин всерьез обсуждает, еврейка ли Анна Ивановна Гроссшопф, венчанная жена православного Александра Дмитриевича Бланка. Мать Ленина Марию Александровну (православную во втором поколении, родившуюся в православной семье) он называет Марией Израилевной, присовокупляя отчество, которого она никогда не носила. Он заявляет, что «в Марии Александровне (а вернее сказать, в Марии Израилевне), в матери Ленина, не было ни одного грамма русской крови». И что в ней или «50 проц. еврейской крови… или Мария Александровна чистокровная, стопроцентная еврейка».
Затем Солоухин обращается к довольно туманной истории отца Ленина калмыцкого происхождения и устанавливает как несомненный факт, что Илью Ульянова отличал особый речевой недостаток: он картавил! А поскольку в русской культурной традиции картавость обычно связывают с интеллигентами-инородцами или евреями, Солоухин задается саркастически вопросом: «А много ли вы встречали грассирующих калмыков?» Таким любопытным образом Солоухин устанавливает, что не только мать Ленина, но и его отец были евреями, и оба эти факта большевики, разумеется, старательно скрыли. Так что, подытоживает выдающийся ум Солоухин, хотя сам Ленин был русским в смысле языка и культуры, духовно он был все-таки чистокровный иудей.
Изуверская логика Солоухина была столь же шокирующей, сколь и неопровержимой. В своих генеалогических разысканиях Солоухин опирается и на психологию, не менее расистскую. Пусть Пушкин абиссинского происхождения, а Лермонтов шотландского, но они все же любили Россию, тогда как еврей Ленин ее ненавидел. Его так называемая «диктатура пролетариата», основа основ революционной власти, была ничем иным, как олигархической властью мелкобуржуазного еврейского сброда. Казнивший без жалости, суда и следствия, Ленин истребил русскую интеллигенцию, «дворянство, духовенство, купечество, крестьян». Он несет личную ответственность за уничтожение таких великих русских поэтов, как Николай Гумилев и Александр Блок.[206]
Это человеческое существо — Ленин — было воплощением зла, злобным ненавистником всего русского, моральным извращенцем, поклонявшимся абсолютной власти и одобрявшим самый лютый террор. По глубочайшему убеждению Солоухина, таковы главные свойства еврея вообще. Если в человеке можно найти все эти качества, от злобной антирусскости до кровожадности, значит, он еврей, дьявол во плоти. У Солоухина не было ни тени сомнения, что Ленин еврей, и в своей книге он исходит из этого постулата, даже не утруждая себя дополнительными разъяснениями. На каком бы языке они ни говорили, утверждает Солоухин, к какой бы культуре ни принадлежали, евреи по сути лжецы, убийцы, безбожные циники и террористы. Все эти качества присутствуют у Ленина. Следовательно, он еврей.
