Ростислав Алиев - Штурм Брестской крепости
Войдя в состав 10 ск (1.3 — 13.3.40), дивизия получила задачу очистить острова Финского залива. Главные силы дивизии с 6.3.40 находилась в районе Хьютияйнен, а 7–12.3. в Кяйхясниеми.
4 марта ей удалось захватить несколько небольших островов на подступах к островам Уран-саари и Сунион-саари. 9 марта (совместно с 43 сд) — Сунион-саари и несколько мелких островов у западного побережья Финского залива. Попытка 455 и 459 сп ворваться на берег была отражена сильным ружейно-пулеметным огнем финнов. Подразделения залегли, укрывшись за прибрежными валунами, а с наступлением темноты отошли на ранее занятые острова.
Далее части 42 сд действовали в составе 10 ск, получившего задачу охвата Выборга с юго-запада. К 11 марта части корпуса, овладев несколькими населенными пунктами, создали реальную угрозу прорыва и развала всего финского фронта юго-западнее и западнее Выборга.
Однако 42 сд, вплоть до 11 марта, не сумела захватить ни метра на побережье залива, лишь 12 марта 455 сп захватил пос. Вахваниеми, продвинувшись далее немного на северо-запад.
Утром 13 марта, несмотря на то что вот-вот должно было вступить в силу соглашение о перемирии между Финляндией и СССР, 455 сп и 459 сп вновь начали атаку. Немного продвинувшись, они на своем участке так и не смогли перерезать шоссе Выборг — Хельсинки[243].
Несмотря на то что боевой путь 42 сд в финской войне не прославил ее знамена громкими победами, командный состав получил боевую закалку. Соединение, крепко сколоченное фронтом, став, таким образом, в Красной Армии одним из наиболее проверенных, продолжало находиться на западе страны: 12.6.1940 42 сд грузится в эшелоны и 17.6.40 отправляется в Прибалтику[244], участвуя в оккупации Эстонии.
Размещение в Белоруссии, в корпусах бывшего лагеря, хотя и отремонтированного, все же не могло не оказать угнетающего воздействия на военнослужащих 42 сд. Кроме того, масса людей, пройдя бои на Карельском перешейке, нуждалась в снятии стресса «народными средствами», а традиции самогоноварения в тех краях процветали издавна. В итоге среди комсостава расцвело пьянство, в том числе и среди коммунистов. Имелись случаи убийства, дебошей, утери коммунистом, пьяным, совсекретных документов. В отчете[245] о работе дивизионной парткомиссии за 5.12.1940 по 15.04.1941 отмечено, что нарушение партдисциплины происходит в основном из-за пьянства, порождающего порой и более серьезные последствия. «Надо же понять, — говорилось на дивизионной партконференции, — что, находясь здесь, мы должны поднять гораздо выше революционную бдительность, систематически пьющий человек — это находка для иностранного разведчика».
В то же время за пьянство и бытовое разложение было привлечено к партответственности относительно немного коммунистов — 8 человек. Для сравнения — за антипартийные и контрреволюционные высказывания — 2 человека исключены из ВКП(б)[246].
За отчетный период в ВКП(б) принято 29 человек, в кандидаты в члены ВКП(б) — 32 человека.
В начале августа 1940 г., почти одновременно с 42 сд, в Брест прибыло и управление 28-го стрелкового корпуса. Именно в его состав вошли и 42, и 6 сд.
В сентябре 1940 г., вскоре после прибытия в район Бреста 42 сд, комиссией НКО СССР было проведено инспектирование частей ЗапОВО. По итогам проведенных учений, отмечено, что части 42 сд (вероятно, как участвовавшего в боях соединения) показали наибольшие сдвиги в боевой подготовке, части же 6 сд выделялись во всех отношениях в худшую сторону.
Округу приказано совершить коренной перелом во всей системе боевой подготовки, перенеся боевую выучку одиночного бойца, подразделения и части на местность, в поле, в условия, близкие к боевым, как указал нарком обороны С. К. Тимошенко: «Надо учить войска действовать как на войне и только тому, что будет нужно во время войны».
Пока же на Главном военном совете РККА было отмечено, что «отставание в одиночной подготовке бойца, отделения, взвода, особенно по ЗапОВО, в ряде дивизий и полков доходит до 1,5–2 месяцев»[247].
Однако, несмотря на напряженно проводимое обучение, профессиональные качества значительной части рядовых красноармейцев были невысокими. На это влияло и одновременное формирование в РККА множества частей и соединений; изъятие с начала 1941 г. из стрелковых частей красноармейцев со средним уровнем образования для технических родов войск. Несмотря на то что полковые школы, готовившие сержантский состав, в 1941 г. сделали несколько ускоренных выпусков[248], укомплектованность сд ЗапОВО продолжала хромать (мл. командирами — 60 %, средним и старшим комсоставом — 86 %).
На качестве войск сказалось и увольнение в запас в конце 1940 — начале 1941 г. отслуживших срочную службу красноармейцев призыва 1937 г. (большинство имели боевой опыт) и замена их молодыми призывниками, в том числе дополнительного призыва апреля — мая 1941 г., направленного, минуя учебные подразделения, в боевые. К началу войны многие из них, не успев пройти «курс молодого бойца» и принять военную присягу, представляли собой массу неподготовленных безоружных людей в красноармейской форме.
Рост численности личного состава 6 сд и 42 сд демонстрирует следующая таблица[249]:
Дата учета численности л/с № соединения Наличие личного состава % укомплектованности по штату мирного времени % укомплектованности по штату военного времени 1.06.41 6 сд 10 013 97,3 69,1 42 сд 9958 96,8 68,8 22.06.41 6 сд 11 592 112,6 80,0 42 сд 11 505 111,8 79,4Кроме того, наличие в стрелковых соединениях значительной части красноармейцев призыва осени 1940 г. из среднеазиатских республик, совсем не знавших русского языка или слабо владевших им, крайне отрицательно сказывалось как на уровне их подготовки, так и на боеспособности частей в целом[250].
На подготовке отразилось и длительное привлечение бойцов к строительству УР, жилых помещений, складов, столовых, конюшен, стрельбищ, тиров, танкодромов, спортгородков и т. д. После передислокации войск к новой границе, бойцы, кроме того, отрывались от боевой подготовки для охраны многочисленных карликовых военных складов и несения службы суточного наряда[251].
Несмотря на угрожающую ситуацию, положение не менялось — например, 10 июня на строительство УР было выделено еще несколько стрелковых батальонов.
…Строительство оборонительных сооружений — дотов и позиций полевого доусиления[252] в Брестском УР, первом (и основном) рубеже обороны 4-й армии, развернулось еще в начале лета 1940 г. Его первая позиция (к июню 1941 г. строили только ее, в глубине и не начинали) шла по восточному берегу р. Буг, вдоль ее русла[253].
Дот Брестского УР — двухуровневые бетонные коробки, чьи амбразуры, находящиеся в верхнем каземате (разделенном перегородкой на два капонира), шли почти вровень с землей. Планировка обоих уровней идентична: галерея, специальный тамбур, отводящий от бронедвери взрывную волну, газовый шлюз, хранилища боезапаса, казарма на несколько коек, огороженные места для рации, артезианского колодца, туалета. В одном из отсеков — энергоагрегаты и фильтрационные установки. Наверху в капонирах устанавливались казематные пушки с укороченными стволами или пулеметами.
Построенные доты были в основном одно- или двухамбразурные, пулеметные, артиллерийско-пулеметные и артиллерийские. На ключевых позициях ставили дот в 3–5 амбразур. Толщина стен — 1,5–1,8 м, перекрытия — до 2,5 м (рассчитано на прямое попадание 250-кг авиабомбы). В некоторых дотах было по одной 76-мм пушке и по два станковых пулемета, в других — 45-мм пушка, спаренная с пулеметом ДС. Гарнизоны состояли из 8–9 и 16–18 человек[254].
Всего в Брестском УР к 21 июня забетонировали 128 дотов. Некоторые из них имели арматуру, и там монтировалось вооружение, присланное из Мозырского УР. Однако в боевой готовности (с гарнизонами, оружием и боеприпасами, но без технических средств связи: дот между собой и с войсками не были связаны) имелись только 23 дота[255]: из них в районе Бреста — восемь, в основном в крепости[256]. Войсками со штабом 18 ОПАБ налажена проводная связь.
