Виктор Безотосный - Россия и Европа в эпоху 1812 года. Стратегия или геополитика
Все же возвратимся к индийскому проекту начала XIX столетия и попробуем реконструировать этапы самой идеи, опираясь на конкретные факты. Обострение отношений России с Великобританией началось с октября 1800 г. И после этого со стороны Павла I были сделаны первые шаги по подготовке казачьего похода в Среднюю Азию. 12 января 1801 г. Павел I подписал рескрипт атаману В.П. Орлову о походе его полков в Индию, значит сама идея проекта уже запала в голову российского императора. 15 января 1801 г. он обратился к Н. Бонапарту с предложением что-либо предпринять против Англии в Европе. Именно после этого, на фоне эскалации враждебных отношений с Великобританией, в Павловском окружении и был разработан сам проект, а затем направлен с одним из русских генералов в Париж. Возможно, при ознакомлении с текстом плана сам первый консул поставил вопросы, а представлявший проект русский генерал постарался на них ответить. Этот текст и был направлен с Дюроком в Петербург, но посланник уже не застал Павла I в живых. Обсуждать проект оказалось не с кем. Новый император Александр I с первого момента вступления на престол решительно отказался от проведения антианглийской политики. Таким образом, текст проекта остался у французской стороны и впоследствии был опубликован в 1840 г.
Остается не проясненным вопрос об отношении Н. Бонапарта к самой идеи индийского проекта, и не обозначены выигрышные для Франции моменты от появления этой идеи. Насколько был искренен первый консул, проводя свою политику по отношению к России? На последний вопрос можно ответить утвердительно, так как любая дипломатическая комбинация с Россией тогда работала на интересы Франции. Даже сам факт переписки с российским императором давал тогда дополнительные преимущества французской дипломатии на переговорах с австрийцами, помогал оказывать давление на нейтральные страны и даже увеличивал шансы на заключение мира с Великобританией. То, что правительство Бонапарта было заинтересовано в дружеских отношениях с Павлом I, не вызывает никаких сомнений, кроме того об этом свидетельствуют конкретные шаги по отношению к русским военнопленным, отпущенным без всяких предварительных условий на родину, а также теплый прием русских дипломатических представителей. Не говоря уже о том, что в дар Павлу I был отправлен хранившийся во Франции меч одного из гроссмейстеров Мальтийского ордена. Со стороны Петербурга также выражалось обоюдное желание наладить отношения. Правда, вопрос в какой форме стали бы «дружить» две державы остался не совсем ясным{204}. Смогли бы заключить военно-политический союз или просто мирный договор? Сама динамика взаимных контактов и политическая ситуация толкала вчерашних противников в объятия друг к другу, хотя со стороны России оставались принципиальные требования, которые отнюдь не устраивали первого консула[151]. Н. Бонапарт, думаю, все же поддержал саму идею совместного похода, а также старался просто-напросто прозондировать политическую почву, надеясь лишь в будущем реализовать подобный план. Да и в текущей политике этот проект ему нисколько не мешал, а только работал на Францию, отвлекая Россию от европейских проблем и втягивая ее в фарватер внешнеполитических интересов Наполеона. Но осуществлять идею именно в 1801 г. будущий французский полководец явно не намеревался.
* * *Индийский проект Павла I все же оставил заметный след в памяти и судьбе Наполеона. А как свидетельствует историческая литература, восточные проекты еще в молодости стали для Наполеона испытанным средством для оказания давления на внешнюю политику крупных европейских государств.
Смерть Павла I в 1801 г. перечеркнула и отодвинула на время план похода в Индию. Но сама высказанная, но нереализованная идея запала в память молодого и агрессивного полководца. Уже в 1802 г. первый консул предложил Александру I разделить Оттоманскую империю совместно с австрийцами{205}. Но тогда русский монарх считал, что Турцию лучше оставить в том состоянии, в котором она находилась, а затем сделал все, чтобы привлечь Оттоманскую империю на сторону антинаполеоновской коалиции{206}. Наполеон же не переставал обдумывать проекты восточных экспедиций и подготавливать почву &«я их осуществления. В 1805 г. добровольный аналитик России эмигрант Вер-нег доносил о замысле французского императора «с помощью толпы своих агентов, козней и самых сильных средств добраться до английских колоний в Великой Индии. Это единственный способ поразить эту державу в самом источнике ее кредита и богатства и ударить на нее, так сказать с тылу»{207}. Высказанное мнение подтверждалось и базировалось на конкретных фактах. В самом начале 1805 г. французский император подготавливал проект 36 тысячной экспедиции в Индию{208}. Затем, сосредоточив свои главные силы у Булони, Наполеон замышлял усилить и военно-морскую группировку у мыса Доброй Надежды. Там планировалось собрать три эскадры и направить их «к берегам большого азиатского полуострова»{209}. Лишь Трафальгарское поражение закрыло ему доступ к океанам.
Еще до Тильзитского мира Наполеон большое внимание стал уделять Персии{210}. Начиная с 1805 г. он командировал на Восток с разведывательными целями миссии Ромье, А. Жобера, Жуанена, Ж. де Лабланша, Румана, Понтекулана и капитана Бонтана. В мае 1807 г. между Францией и Персией в прусском замке Финкенштейн был подписан направленный против России союзный договор{211}, одна из статей которого гласила, что шах согласился обеспечить французской армии беспрепятственный проход в Индию через свои владения: «Если бы Его Величеству Императору Французов заблагорассудится отправить сухим путем армию для нападения на английские владения в Индию, Его Величество Персидский Император, как добрый и верный союзник, предоставляет ему свободный проход по своей территории»{212}. Едва ли можно подвергать сомнению серьезность подписанного международного дипломатического документа. Вряд ли Наполеон стал бы тратить время и даже обсуждать этот вопрос в разгар войны с Россией, если для него он не представлял бы важности. Все это делалось в расчете на будущее, когда могли возникнуть самые разные политические комбинации и ситуации. По всей видимости, он не сомневался в победоносном окончании кампании 1807 г., не исключал возможности заключения союза с Россией; в таком случае, французские войска могли попасть в Персию через русскую территорию, или действовать совместно с русскими войсками.
Наполеон принимает персидское посольство в Финкенттейне в 1807 г. Гравюра Леклерка по оригиналу Л. Массара. 1-я половина XIX в.В 1807 г. в Персию сразу после подписания договора было направлено французское посольство (24 человека) генерала Ж. М. Гардана. В инструкции Наполеона своему послу от 10 мая 1807 г. четко ставилась одна из главных задач — сбор всех сведений для подготовки похода французских войск в Индию. Предполагалось, что будут собраны и доставлены во Францию «томы материалов», а уже первые депеши Гардана «должны быть таковыми, какими надлежит быть, когда приходится знакомить со страною, о которой не существует никаких положительных сведений» (это подтверждает тезис, что французская сторона не могла составить индийский проект в начале века). В инструкции, в частности, также говорилось: «Франция рассматривает Персию с двух точек зрения: как естественного противника России и как средство для движения в Индию. В виду этой двойной цели было прикомандировано к посольству генерала Гардана столь значительное число артиллерийских и инженерных офицеров. Они должны быть употреблены, чтобы создать военные силы Персии более грозными для России, и для исследований, рекогносцировок и составления записок, каковые привели бы к ознакомлению: с затруднениями, которые встретит экспедиция, и с путями, ведущими в Индию». Как явствует из инструкции, Наполеон тогда предполагал два возможных маршрута попадания французских войск в Персию: 1) с согласия Турции через ее территорию в Ирак, а затем в Персию; 2) на судах, обогнув мыс Доброй Надежды, попасть в порты в Персидском заливе. Далее в указаниях Наполеона своему послу говорилось: «В том и другом случаях необходимо определить: путь для движения от пункта высадки до Индии; все препятствия на пути следования; могла ли бы экспедиция найти достаточное количество перевязочных средств и какого свойства; допускают ли дороги движение по ним артиллерии и в случае затруднений, как их преодолеть и обойти, и, наконец, нашла ли бы экспедиция в изобилии продовольствие и в особенности воду. Во втором случае, какие порты могли бы служить для высадки и для входа трехпалубных, а равно 74 и 80 пушечных судов; в каких местах можно было бы возвести батареи, чтобы обеспечить суда от опасности нападения неприятельского флота, и, наконец, в каких портах эскадра могла бы найти воду и приобретать продовольствие покупкою. Равным образом было бы необходимо определить, можно ли найти большое число лошадей для ремонтирования кавалерии и артиллерии»{213}. Читая наполеоновскую инструкцию и зная содержание проекта 1801 г., невольно можно поймать себя на мысли, что великий полководец хотел проверить и удостовериться в информации, которую получил в 1801 г. от русской стороны (дороги, артиллерия, лошади, аптеки, продовольствие, вода, климат и т. д.).
