И Петров - Четверть века в Большом (Жизнь, Творчество, Размышления)
Со временем передо мной действительно встала дилемма: спорт или пение? И спорт пришлось оставить. Ведь игра в профессиональной команде связана с большими мышечными усилиями, затратами энергии. После игры, когда выходишь с поля мокрый с головы до ног и идешь в душ, можно простудиться от быстрой смены температуры. Для певца это вредно, поэтому серьезный спорт и пение несовместимы. И все же спорт дал мне очень много. Прежде всего незабываемые, волнующие, счастливые минуты. И большущее ему за это спасибо. И еще одно важно. "Волейбол,- сказал как-то Аникин,- немыслим без добрых товарищеских отношений, без взаимной выручки". Спорт формирует характер, и я думаю, что именно те черты характера, которые выработались у меня во время занятий спортом, сказались в моей дальнейшей жизни, при работе в Большом театре. Кроме того, я закалился, всегда был в бодром состоянии, собран, обладал верной быстрой реакцией.
...Конечно, я не мог кому-либо признаться, однако на самом деле мечтал о карьере артиста Большого театра. "Я знаю,- думал я,- это очень трудно и нужен большой труд, но я должен попасть туда". Мечты мои сбылись. И на сцене спорт мне часто помогал. Например, в роли Дона Базилио в "Севильском цирюльнике". Когда в третьей картине второго действия Дон Базилио получает от графа кошелек и приказ тотчас же удалиться, Базилио уходит. Но ему интересно, что сейчас произойдет, поэтому он все время возвращается и снова уходит, напутствуемый пожеланием "Доброй ночи, доброй ночи, уходите поскорее". Но снова возвращается, его опять выгоняют. В последний раз я входил потихонечку, большими шагами и "запнувшись" за что-то, плашмя летел на пол. Это всегда вызывало очень бурную реакцию публики: хохот и гром аплодисментов. За кулисами все подбегали ко мне и спрашивали: "Вы не ушиблись? Как у вас колени? Как у вас локти?" Но ведь я делал это технически правильно, привыкнув падать за мячом в волейболе, и никогда не ушибался.
Или, например, две сцены в "Борисе Годунове". Во втором действии, после разговора с Шуйским, Борис остается один, и ему чудится появление убиенного младенца. "Чур, чур, не я твой лиходей!" - кричит он и грузно падает. Этот эпизод тоже вызывает ответную реакцию публики. Производила впечатление и сцена смерти Бориса. Собравшись с силами, он произносит последние слова: "Я царь еще. Вот царь ваш..." - и, задыхаясь, падает на спину. Потом ко мне тоже всегда подбегали с вопросом, не ушибся ли я. Ведь иногда приходилось падать даже на лестнице: в зависимости от фантазии режиссера эта сцена строилась по-разному. Но везде ее нужно было провести четко и красиво.
Ну а куплеты Мефистофеля "На земле весь род людской"? Заканчивая их, многие певцы выходили на авансцену, другие даже вставали ногой на суфлерскую будку, но мне такой прием казался вычурным. Я подумал: "А что, если на словах "Сатана там правит бал", которые подхватываются хором, я разбегусь, вскочу на высокую бочку, и последнее слово "бал" спою на этом возвышении?" И я именно так проводил всю эту мизансцену и еще взмахивал плащом, который извивался вокруг меня. Это тоже нравилось публике.
Когда я поступил в Большой театр, мне было двадцать три года, и я мог участвовать в любительских спортивных состязаниях. Летом мы обычно выезжали в Дом отдыха Большого театра "Поленово", расположенный на берегу Оки, близ Тарусы, и там я, еще будучи в форме, играл по-старинке очень сильно. Мы даже создали свою волейбольную команду, в которую я вошел как главный нападающий. Вместе со мной играли артисты балета - народные артисты РСФСР Владимир Левашов, Георгий Фарманянц, Вячеслав Голубин и Владимир Преображенский. Пожалуй, нашей команде не было равных.
...Я и сегодня часто вспоминаю своих друзей по спорту. Спорт не помешал, а скорее помог им развить и другие способности и стать полезными людьми для общества. Аникин был послом в Чили и Камбодже, работал начальником отдела в МИДе. Однако уже и перейдя на дипломатическую работу, он продолжал участвовать во всесоюзных турнирах, был занят подготовкой сборной женской команды СССР. Мастер спорта Дмитрий Федоров стал профессором и изобретателем, посвятил себя науке и кандидат технических наук Евгений Егнус.
Как-то состоялась интересная встреча в Доме ученых, где я руковожу вокальным коллективом. На концерте этого коллектива присутствовал один из самых выдающихся волейболистов нашего времени Константин Рева. Это был высокий, подвижный игрок, который прыгал очень высоко и в нападении играл просто здорово. Мы с ним вспомнили нашу юность, что, конечно, всегда доставляет удовольствие.
Теперь я немножко играю в шахматы, но особенно меня увлек бильярд. Я часто ходил в "Метрополь", в "Националь" или в гостиницу "Москва", где с большим удовольствием наблюдал, как играли Н. И. Березин, В. Е. Кочетков, А. П. Миляев. С ними играть я, конечно, не мог, но все-таки постепенно тоже совершенствовался. Долгие годы я играл в Центральном Доме работников искусств, где был председателем бильярдной секции. У нас получилась очень сильная команда, и мы ежегодно выступали на соревнованиях с Домами творческой интеллигенции Москвы. Наши соревнования привлекали всегда много публики. И за все эти годы мы только один раз заняли второе место, а все остальное время были исключительно первыми.
Я увлекался и автомобильной ездой. Ведь это тоже в какой-то степени спорт. За рулем часто совершал дальние путешествия. Например, через Сурамский перевал - в Тбилиси и таким же путем обратно в Москву. Несколько раз ездил в Крым, в Ленинград, в Минск, Киев, Горький.
Как уже говорилось, я всю жизнь был заядлым рыбаком. Люблю ловить рыбу "в проводку" с поплавочной удочкой, с лодки, на которой зачастую приходилось проплыть несколько километров, чтобы найти хорошее место. Кроме того, мне очень нравится и спиннинговая ловля, когда проходишь вдоль берега иногда по шесть, по восемь километров. Бросать блесну, управляться со спиннингом, вытаскивать рыбу - азартное занятие.
Прошло много лет. Мне уже за восемьдесят, но, как о спортсмене, обо мне вспоминали. И когда справлялось 50-летие спортивного общества "Локомотив", меня пригласили на этот вечер. Когда же вспоминали всех спортсменов, то упомянули и меня, сказав, что сегодня здесь присутствует народный артист Советского Союза, лауреат Государственных премий, артист Большого театра Иван Иванович Петров, который в прошлом играл в команде мастеров общества "Локомотив".
По окончании торжественной части ко мне подошел министр путей сообщений Н. С. Конорев и председатель ВЦСПС С. А. Шалаев. Они поздравили меня и сказали, что для них сообщение о том, что я был спортсменом и играл за "Локомотив" - неожиданность. Мне было приятно такое внимание, ведь эти воспоминания юности для меня - одни из самых светлых. Хорошие, счастливые были дни!
Федерация волейбола СССР тоже меня не забывает. Относительно недавно она пригласила меня на свое заседание и вручила памятную медаль. На ней изображен в прыжке атакующий волейболист, который замахнулся, чтобы ударить по мячу, а справа надпись: "Пятьдесят лет волейбола СССР".
Театрально-музыкальное училище
имени А. К. Глазунова
До некоторых пор я не думал, что стану профессиональным актером и буду петь на сцене. До семнадцати лет по-настоящему меня волновал только спорт. Физических данных хватало, увлечен был страстно. И вдруг... Как часто это "вдруг" меняет судьбу человека!
"Виновата" во всем оказалась привычка напевать на ходу. Так как мои братья и сестры занимались пением, а я присутствовал на их занятиях, то, хотя и не знал хорошо нотной грамоты, помнил много арий и романсов. Большое впечатление произвело на меня и посещение Большого театра. Мой отец был, как тогда говорили, ударником, за свой ударный труд каждый месяц получал билеты в Большой театр. И лет с тринадцати-четырнадцати я приобщился к оперному искусству: отец часто брал меня на утренники. Тогда же я впервые услышал "Гугенотов" Мейербера - очень красивое по музыке, но и довольно сложное для меня произведение. Это была блестящая постановка, воскрешающая стиль французской большой оперы: много массовых сцен, яркие эффекты. Помню даже исполнителей: Барсову, Степанову, Норцова, баса Бугайского, тенора из Грузии Ангуладзе - замечательных певцов. Я прослушал также оперу итальянского композитора Э. Вольфа-Феррари "Четыре деспота", которая тоже мне понравилась. Побывал на "Псковитянке" Римского-Корсакова с участием Александра Степановича Пирогова. И так увлекся оперой, что только и мечтал, как бы поскорее пойти в Большой театр.
...И вот бегу однажды по коридору (я тогда учился в восьмом классе) и "разливаюсь" в арии Гремина. Неожиданно кто-то поймал меня за рукав.
- Стой, что поешь? - спросил с интересом мой учитель пения Дмитриев.
- Да вроде арию Гремина,- ответил я.
- Какой у тебя слух хороший. Давай попробуем под рояль?
- Давайте,- без всякого энтузиазма согласился я.
