Алексей Маслов - Школа ниндзя. Тайны воинов тьмы
Странствующими монахами, исповедовавшими эзотерический буддизм, были отнюдь не ямабуси. Например, в ХVI в. существовало некое воинское монашеское братство Коя-хидзири – «отшельники с горы Коя». Эти люди считались не только отменными бойцами, но и прекрасными врачевателями, бродившими по Японии и лечившими при помощи трав, заклинаний и различных способов массажа. Но вскоре Коя-хидзири косвенно оказались замешаны в междоусобную войну, и их общины были разгромлены.
Общая канва тех событий такова. Крупнейшим центром буддийской секты Сингон считался монастырь Коясан, представлявший собой по сути мощную крепость, при котором состояла целая армия монахов-воинов. Долгое время она надёжно защищала монастырь от войск военного правителя Японии Оды Нобунаги, ведшего решительную борьбу с рядом буддийских общин. Но однажды, в 1574 г., в монастыре Коясан укрылись несколько сторонников князя Араки Мурсигэ, войска которого разгромил Ода Нобунага. Это переполнило чашу терпения последнего, и он отдал приказ не только разгромить монашескую армию Коясан, но и начать преследование странствующих монахов, в результате чего погибло едва ли не несколько тысяч человек. Так был разрушен один из крупнейших центров монахов-воинов Японии.
Монахи-бойцы: святые или наёмники?Помимо мистиков-ямабуси, которых иногда ошибочно называют предшественниками самураев, немалую славу снискали себе монахи-бойцы (сохэй), появившиеся в Х в. в районах Нара и Киото.
Возникновение особого слоя монахов-воинов – сохэев – было первоначально связано с чисто догматическими спорами между различными буддийскими течениями. Толчком к этому послужили разногласия в крупнейшей школе японского буддизма Тэндай, обещавшей своим последователям спасение в «чистой земле». В середине Х в. главным идеологом Тэндай стал талантливый проповедник Рёгэн, обладатель высшего монашеского ранга «дайсодзё», пожалованного самим императором. В своих проповедях Рёгэн утверждал, что любое живое существо, будь то человек или собака, может достичь «состояния Будды».
В ту эпоху в Тэндай существовало несколько разных направлений, которые хотя и не сильно различались между собой, но тем не менее находили немало поводов для споров. Практически все школы Тэндай располагались в горах Хиэй, где позже и возникли общины монахов-воинов. Долгое время между направлениями поддерживалось примерное единство сил, но как только Рёгэн поднялся на высшую ступень тэндайской иерархии, он стал активно опекать крыло, возглавляемое патриархом Эннином, в то время как приверженцев другой школы, Энсю-монто, начали заметно игнорировать, не приглашали на общие собрания.
Сразу же после смерти Рёгэна в 993 г. сторонники Энсю-монто разрушили павильон приверженцев Эннина, а те в ответ разгромили несколько храмов своих соперников и изгнали их со священных гор Хиэй. Теперь последователи Энсю-монто, нашедшие пристанище в храмах провинции Оми, стали называться «храмовым течением» (дзимон), а их победители – члены секты Эннин-монто, оставшейся в горах Хиэй с центром в монастыре Энрякудзи, – «горным течением» (саммон).
Монахи-воины (сохэи) в бою отличались блестящим мастерством. После того как Тоётоми Хидэёси разгромил в 1585 г. флот сохэев в Кии, монахи из местности Нэгоро пошли в услужение к Токугаве Иэясу. Из них были сформированы отряды «специального назначения», вооруженные огнестрельным оружием. Здесь монах в самурайских латах, но без шлема побеждает в рукопашной схватке несколько врагов, даже не обнажив меча. Для удушения используется специальная техника, позже вошедшая в дзю-дзюцу.
Гравюра Куниёси, 3-я четверть XIX в. (по С. Тернболу)
Однако соперничество на этом не закончилось: обе секты готовились не только к доктринальным диспутам, но и к военным действиям. А для этого необходимо было иметь свою армию. Так в горах Хиэй появляются первые монахи-бойцы (сохэй) (Буддизм в Японии. М., 1993. С. 176–179). Из числа приверженцев буддизма, наименее способных к религиозной практике, специально готовили настоящих воинов. К тому же они изучали теорию и практику ведения шпионажа, тайного штурма крепостей, слежения за своими соперниками. Так монахи-сохэи стали превращаться в одну из категорий ниндзя.
Обе враждующие стороны имели своих сохэев, а позже практически во всех общинах Тэндай стали воспитываться монахи-воины. Стоит напомнить, что монахи-бойцы (усэн) существовали и в Китае, в частности, в монастыре Шаолинь. Но китайские усэны являлись прежде всего буддийскими монахами, т. е. вся их жизнь была подчинена религиозной и духовной практике. Большинство из них жило в монастырях или принадлежало к какой-нибудь конкретной общине-сангхе. Они проходили те же этапы посвящения, что и обычные монахи, но в их повседневный распорядок входили также тренировки в боевых искусствах.
В отличие от своих китайских собратьев японские сохэи, хотя формально и принадлежали к буддийскому братству и даже ходили в буддийских одеждах, религиозной практикой почти не занимались. Они много тренировались, нередко выполняли функции наёмников, а часто просто становились бандитами. Если в Х-ХI вв. мы видим бритого буддийского монаха, который готов одним лишь посохом сражаться за догматы своей школы, то через пару веков перед нами предстаёт уже наёмный воин, который по традиции именует себя «монахом». Сохэи быстро утрачивали свою связь с буддийскими общинами, хотя продолжали формально принадлежать к ним.
В XII–XVI вв. вооружённые и блестяще подготовленные монахи чаще всего становились наёмниками. Теперь их называли по-разному – ямабуси, сохэй, Коя-хидзири («отшельники с горы Коя»). И хотя изначально они принадлежали к абсолютно разным буддийским школам, к указанному времени большой разницы между ними не существовало. Португальский миссионер Гаспар Вилела, прибывший в Японию в начале ХVI в., был поражён образом жизни монахов-воинов, принадлежавших к общине монастыря Нэгородзи секты Сингон. Их души нимало не занимала религиозная практика, зато все дни они проводили в праздности, разврате и пьянстве. Эти сохэи нередко шли в наёмники и отличались особой изобретательностью и жестокостью в бою, что сильно смутило христианского миссионера. В конце концов их деятельностью был обеспокоен сам сёгун Тоётоми Хидэёси, который вообще с подозрительностью относился к ряду буддийских общин. В 1585 г. он отдал приказ о начале военного похода против боевой общины монастыря Нэгородзи, сжёг монастырь дотла и уничтожил сотни монахов (Renondeau G. Histoire des moines guerriers du Japon – Melanges publies par l’Institut des Hautes Etudes Chinoises. V.1, Paris, 1957, p. 297–298).
Естественно, всё это не могло не отразиться на общем отношении к секте Тэндай, к которой формально принадлежали сохэи. Например, хроники ХII-ХIV вв., в частности, «Тайхэйки», рисуют тэндайских монахов не в виде молчаливых аскетов, ищущих спасения, а как бритоголовых воинов угрожающего вида, с тяжёлыми посохами, луками и мечами. В отличие от китайских усэнов, которых народ любил и стремился обучаться у них, сохэев недолюбливали и боялись. Многие буддийские общины отказывались от своих собратьев-головорезов, что ещё больше увеличивало количество бандитов на дорогах.
Возвращение горных воиновРассказы о монахах-воителях, в основном о ямабуси, важны для нас ещё и потому, что именно с ямабуси, а точнее, с учением секты Сюгэндо, связывается происхождение идеологии знаменитых лазутчиков и наёмников ниндзя. Более того, существует утверждение, правда ничем не подкреплённое, что основатель этого отшельнического движения Эн-но Гёдзя (VII в.) и был первым ниндзя (Adams A. Ninja – The Invisible Assasins, Los Angeles, 1973, p. 31–32). Якобы именно за тайную воинскую деятельность, схожую с тактикой ниндзя, ямабуси и были объявлены вне закона. Они также будто бы являлись отменными бойцами и стратегами. В других работах мы встречаем ещё более категоричные указания на связь ямабуси и ниндзя: «Независимые и восставшие ямабуси («монахи-воины») были вновь потревожены правительственными войсками и сочли необходимым совершенствоваться в искусстве боя и использовать своё искусство ниндзюцу» (Weiss A., Philbin T. Ninja: Clan of Death, London, 1981, p. 25).
Итак, напрашивается вывод, что обиженные на правительство ямабуси превратились в ниндзя. К сожалению, приведённые выше утверждения основаны отчасти на недоразумении (в XII–XVI вв. под словом «ямабуси» иногда понимали наёмников-сохэев), а отчасти на легендах. Но откуда эти легенды, настойчиво связывающие горных странников ямабуси и «ночных воинов»? Прежде всего самим ниндзя было выгодно, чтобы их традицию связывали с традицией ямабуси, которых народ почитал и боялся из-за их магического искусства. К тому же ниндзя не раз маскировались под странствующих ямабуси; даже одна из семи классических «масок», или «ролей», ниндзя так и именовалась – «ямабуси». Хотя в различные периоды и в разных регионах ямабуси изредка объявлялись вне закона, в основном их не трогали и почитали, а значит, такая «смена лица» позволяла ниндзя спокойно преодолевать заставы и уходить от облав. Возможно, этим обстоятельством объясняются утверждения, будто бы и ямабуси иногда использовались как шпионы некоторыми даймё.
