Денис Борисов - Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг.
Тем временем некоторые шайки дезертиров становятся по характеру своей деятельности настоящими бандами. Например, в Твердохлебовской волости Богучарского уезда одна такая банда совершила, видимо, с целью ограбления, убийство нескольких простых сельчан[45]. Некоторые шайки совершают разбойные нападения на проходящие поезда[46].
В ответ на действия дезертиров уездные и волостные органы власти проводят в жизнь ряд чрезвычайных мер. На специальном пленуме губкома и губисполкома, прошедшем в начале осени, было принято особое постановление, в котором провозглашалось необходимым «1) перенести центр тяжести борьбы с дезертирством от вылавливания вооружёнными отрядами отдельных дезертиров к административным мероприятиям». Под «административными мероприятиями» следовало понимать: «а) ни один дезертир не должен оставаться безнаказанным; конфискация имущества частичная и полная должна пасть на каждого отдельного дезертира; б) волости и сёла обязать круговой порукой в выдаче дезертиров, а при обнаружении дезертиров, которых скрыли сёла и волости, на таковые налагать штрафы; в) арестовывать и предавать суду Ревтрибунала должностных лиц, независимо от занимаемых должностей, способствующих укрывательству каким бы то ни было способом дезертиров. Укрывателей дезертиров судить наравне с дезертирами, одновременно имущество их также подвергать конфискации». Помимо перечисленных мер, в постановлении указывалось на необходимость «губревтрибуналу возможно чаще посылать выездные сессии Трибунала на места для суда над злостными дезертирами и суровыми репрессиями расправляться с изменниками революции».
Рекомендовалось также «к борьбе с дезертирством широко привлечь Исполкомы и советы», которые, наравне с военкомом, должны были нести ответственность «за успешность борьбы с дезертирством»[47].
Последовавшие вслед за пленумом мероприятия подтвердили твёрдую решимость местных властей любыми способами ликвидировать дезертирство на территории губернии. В начале октября 1920 года на граждан тех волостей, в которых «хозяйничали» дезертиры, были наложены штрафы в миллионы рублей. Причём на их оплату отводилось всего несколько суток. Если штраф вовремя не оплачивался – в пользу него конфисковалось имущество местных жителей. От выплаты штрафа освобождались только семьи красноармейцев и беднейшее население. Для проведения подобных мер в жизнь в «неспокойные» волости вводились армейские отряды[48]. Одновременно при участии местного населения проводятся недельные зачистки лесов. Родственники некоторых дезертиров берутся в заложники[49]. Сдавшиеся и захваченные дезертиры предаются суду трибунала. Как правило, больше половины из них приговаривается к концентрационному лагерю и принудительным работам от 5 месяцев до 15 лет, остальные – к расстрелу[50].
22 октября 1920 года состоялось объединённое заседание Воронежского губкома РКП(б) и президиума губисполкома, на котором обсуждался вопрос «О борьбе с развивающимся в южной и восточной части губернии бандитизмом». Заседание создало чрезвычайный орган для борьбы с «бандитизмом» – Совещание, председателем которого стал предгубисполкома С.Н. Прибытков. Аналогичные оперативные органы создавались в южных и юго-восточных уездах губернии. В этих районах проводилась 50 %-ная мобилизация коммунистов. Для борьбы с отрядами дезертиров направлялось около 700 милиционеров. Руководство этими силами возлагалось на губвоенкома Ф.М. Мордовцева и председателя губчека Н.Е. Алексеевскою[51].
К середине октября 1920 года кампания по сбору продразвёрстки на яровые хлеба должны была уже подходить к своему завершению.
Но, между тем, из-за летней засухи и частых налётов дезертиров удалось собрать лишь часть запланированного. Вину за срыв продовольственной компании продотрядчики возложили на местные сельсоветы. За невыполнение госразвёрстки в полном объёме некоторые председатели советов отстраняются от своих должностей[52]. Стремясь как можно быстрее закончить затянувшуюся продовольственную кампанию, продотрядчики начинают отбирать у крестьян последний хлеб. При этом нередки случаи и откровенного произвола – избиения женщин и стариков, изъятия у крестьян посылок, предназначенных для их сыновей-красноармейцев[53]. После выполнения продразвёрстки в некоторых сёлах практически не остаётся хлеба. В Монастырщенской и Суходонецкой волостях Богучарского уезда проходят выступления женщин с требованием хлеба[54]. В итоге к исходу октября 1920 года отношение крестьян южных уездов Воронежской губернии к коммунизму отвратительное. По их мнению, «советская власть не должна делать насилия, бесчинства и грабежи»[55].
В октябре 1920 года в слободе Старая Калитва (тогда ещё Острогожского уезда) дезертиры Колесников Григорий и Гончаренко Марко организовали из дезертиров отряд в числе 15 человек. В начале отряд занимался только противодействием милиции и местному совету в деле борьбы с дезертирством, а затем, видя недовольство крестьян по поводу действий продорганов, Григорий Колесников начинает увеличивать свой отряд путём вербовки недовольного продполитикой крестьянства. В результате вербовки к нему присоединяется местный кулак Тимофей Кунаков с организованным им отрядом в 10 человек[56].
На протяжении всего октября в Старой Калитве Григорием Колесниковым совместно с Марко Гончаровым ведётся кропотливая работа по организации и вооружению отряда. Помимо этого, разрабатываются подробные инструкции по сбору отряда и его действиям. Так, к концу октября относится первый сбор (ночью) организованного ими отряда, который уже насчитывал в своём составе 50 человек. На этом сборе, по предложению самого Григория Колесникова, он был единогласно избран командиром. Далее Колесников даёт кличку своему отряду «Шмагай» (это слово было также условным знаком для всех членов отряда). Кроме того, было решено приступить к активным действиям: уничтожить местную милицию, разогнать Старокалитвенский совет и приготовиться к встрече продотрядов, которые должны были придти из других сёл. Одновременно Григорием Колесниковым проводится сельский сход, на котором он призывает не давать хлеба продотрядам[57].
В двадцатых числах октября часть красноармейцев одного из продотрядов прибыла на хутор Новая Мельница, расположенный недалеко от Старой Калитвы, для сбора хлеба по продразвёрстке. О появлении продотрядчиков тут же становится известно Григорию Колесникову и Марко Гончарову. Быстро собрав и вооружив свой отряд, они нападают на продотрядчиков. В результате один продагент был убит, а восемь красноармейцев были раздеты и жестоко избиты. После этого отряд дезертиров возвратился в Старую Калитву, и его члены до особого распоряжения ушли в лес на противоположный берег Дона, где они уже длительное время укрывались от властей в землянках[58].
В первых числах ноября месяца в Старую Калитву прибыл из села Дерезоватое продотряд численностью 60 красноармейцев. С момента прибытия часть продотряда приступила к изъятию излишков хлеба у нескольких зажиточных крестьян, отказавшихся добровольно произвести сдачу хлеба. Другая, большая часть продотрядчиков во главе со своим командиром Михаилом Колесниковым прибыла на площадь в центре слободы на общий сход жителей, назначенный председателем Старокалитвенского волисполкома Сакардиным[59]. После открытия схода слово взял Михаил Колесников. Последний сразу же приступил к убеждению земляков в необходимости добровольной сдачи излишков хлеба по продразвёрстке, пригрозив, что в противном случае хлеб будет реквизирован. Эта угроза командира продотряда привела к неожиданному повороту дела: сход взорвался многочисленными выкриками о том, что излишков хлеба нет и продразверстка выполняться не будет[60].
Попытки Михаила Колесникова и предволиспокома Сакардина успокоить участников схода желаемого результата не дали, а только ещё больше обострили ситуацию. Внезапно в руках многих мужиков появились обрезы и винтовки, началась стрельба. В ходе завязавшейся перестрелки 18 человек из продотряда было убито, в том числе и продагент Михаил Колесников. Шести избитым селянами красноармейцам удалось вырваться из рук бунтовщиков и скрыться на другом берегу Дона. Старокалитвенские повстанцы незамедлительно сняли с убитых красноармейцев оружие и обмундирование и поместили его в опустевшее здание волостного совета, ставшее местом расположения штаба мятежников. При этом было решено в целях маскировки повстанческий отряд одеть в красноармейское обмундирование[61].
