Эдвард Гиббон - Закат и падение Римской Империи. Том 1
По поводу и против книги Гиббона писали очень много: лишь только она вышла в свет, она вызвала столько же комментариев, сколько мог бы вызвать какой-нибудь древний манускрипт; в сущности эти комментарии были критикой. В особенности богословы были недовольны тем, что касалось истории церкви; они нападали на главы XV и XVI иногда совершенно основательно, нередко с чувством скорби и почти всегда с оружием менее страшным, чем оружие их противника, у которого было и более знаний, и более сведений, и более ума. Я говорю это, судя по тем из их произведений, с которыми мне приходилось знакомиться. Доктор Р.Ватсон, бывший впоследствии епископом Ландафским, издал ряд писем, заключающих в себе "Апологию христианства", умеренность и достоинства которой признавал сам Гиббон. Пристлей написал "Письмо к неверующему философу, содержащее изложение доказательств откровенной религии с некоторыми замечаниями касательно двух первых частей Гиббона".
В целом ряде проповедей, настоящим автором которых, как утверждают, был доктор С.Бедкок и для которых Уайт только собрал материалы, этот последний сделал сравнительное описание христианской религии и мусульманства (1-е изд. 1784, in 8°); в этих проповедях он нередко нападал на Гиббона, а сам Гиббон отзывался о них с уважением (в "Заметках о своей жизни", стр.167, в 1-й части "Смешанных произведений" и в своих Письмах, N 82, 83 и пр.). Эти три противника были самые серьезные из всех, кто нападал на нашего историка; к ним присоединилось множество других писателей. Сэр Давид Далримпль; капеллан епископа Ворчестерского доктор Чельсум; член Бальельской коллегии в Оксфорде Давис; ректор Saint-Mary-le-Bow в Лондоне Ист Аптгорп; Ж.Битти, Ж.Мильнер, Тэйлор, Честерский пребендарий и Истгамский викарий Травис; доктор Уайтекер, писавший под именем Anonymous gentleman; Г.Кетт и многие другие восстали против историка; некоторым из них он отвечал брошюрой "Защита некоторых мест в XV и XVI главах "Истории упадка и разрушения Римской империи". Эта защита в некоторых пунктах была удачна, в некоторых других слаба; но вообще она отличалась чрезвычайной желчностью, свидетельствовавшей о том, как раздражали Гиббона нападки противников, а это раздражение с своей стороны, может быть, свидетельствовало о том, что он не чувствовал себя совершенно безупречным; однако в остальной части сочинения он ничего не изменил в своих мнениях, что по меньшей мере доказывает его добросовестность.
Как я ни старался, я мог достать только очень немногие из этих сочинений, так что мне удалось прочесть только возражения доктора Чельсума, Дависа, Трависа и анонимного писателя; я извлек из них несколько интересных замечаний, а когда я не был в состоянии ни дополнить эти замечания, ни подкрепить их ссылкою на более важные авторитеты, я приводил их с указанием, от кого я их заимствовал.
И не в одной только Англии сочинение Гиббона подверглось критике. Лейпцигский профессор правоведения и очень почтенный ученый Ф.А.Г.Венк предпринял его перевод на немецкий язык и к первой части этого перевода, изданной в Лейпциге в 1799 г., присовокупил примечания, полные обширных и точных знаний; я очень много ими пользовался. К сожалению, Венк не мог продолжать начатого дела, и следующие части были переведены профессором Лейпцигского университета Шрейтером, который присовокупил к ним лишь несколько незначительных примечаний. В своем предисловии Венк извещал, что он издаст по поводу глав XV и XVI особые диссертации, предметом которых будет проверка взглядов Гиббона на распространение христианства; но он умер два года тому назад, не познакомив публику с содержанием этого труда. Не зная, что он умер, я писал ему и просил его познакомить меня с его сочинением, но его сын ответил мне, что оно не отыскалось в бумагах его отца.
Есть еще другой, но мне совершенно неизвестный немецкий перевод Гиббона; в нем, как мне сказали, нет новых примечаний.
Некоторые немецкие богословы, как-то: Вальтерштерн, Людервальд др., нападали на Гиббона по поводу того, что специально относится к истории утверждения и распространения христианства, но мне знакомы одни заглавия их сочинений.
Геттингенский профессор правоведения Гуго издал в 1789 г. перевод XLIV главы, в которой Гиббон говорит о римском судопроизводстве; я заимствовал некоторые из прибавленных к этому переводу критических замечаний, но они вообще заключают в себе мало фактов и не всегда подкрепляются достаточными доказательствами.
На французском языке я прочел в седьмом томе "Французского Зрителя" только нечто вроде диссертации против Гиббона; она показалась мне очень посредственной и содержит больше рассуждений, чем фактов.
Вот, насколько мне известно, все главные сочинения, в которых шла речь об "Истории упадка и разрушения Римской империи"; те из них, которые я имел в руках, далеко не удовлетворяли меня; поэтому, заимствовавши из них все, что было самого интересного, я написал довольно обширный критический разбор тех частей сочинения, которые еще не были мною проверены. Я считаю своим долгом указать здесь главные источники, из которых я черпал сведения и факты. Кроме подлинников, которыми пользовался Гиббон и к которым я всегда прибегал, когда это было в моей власти, как, например, "История эпохи цезарей", сочинения Диона Кассия, Аммиана Марцеллина, Евсевия, Лактанция и др., я искал сведения у некоторых из лучших авторов, писавших о том же предмете тем с большим вниманием и тем с большими подробностями, что это был специальный предмет их занятий. Для истории первобытной церкви мне служили важным пособием сочинения ученого доктора Ларднера, "Краткая церковная история" Шпитлера, "Церковная история" Генке, "История утверждения христианской церкви" Планка, рукопись, содержащая лекции того же автора об "Истории христианских догматов", "История ересей" С.Г.Ф.Уолша, "Введение к Новому Завету" Михаалиса, "Комментарии на Новый Завет" Паулуса, "История философии" Теннемана и некоторые отдельные диссертации. Что же касается описания переселений северных народов, то "История Севера" Шлёцера, "Всеобщая история" Гаттерера, "Древняя история тевтонов" Аделунга, "Memoriae populorum ex Historiis Byzantinis erutae" Штриттера доставили мне такие сведения, которых я стал бы тщетно искать у других писателей. Трудам именно этих искусных критиков мы обязаны самыми достоверными из наших сведений об этом отделе всеобщей истории. Наконец, диссертации, которые Клекер присовокупил к своему немецкому переводу Зенд-Авесты, и мемуары Анкетиля дали мне возможность исправить некоторые ошибки, в которые впал Гиббон, говоря о религии древних персов.
Я надеюсь, что мне извинят все эти подробности, так как справедливость требовала, чтобы я назвал те сочинения, без помощи которых я не мог бы исполнить того, что задумал; а назвать тех ученых, которые были, так сказать, моими сотрудниками, есть, без сомнения, лучшее средство для того, чтобы внушить и ко мне некоторое доверие.
Я также позволю себе упомянуть о том, как много я обязан советам человека, столько же просвещенного, сколько опытного в тех исследованиях, которыми мне предстояло заняться. Без тех пособий, которые я черпал в указаниях и в библиотеке г. Штапфера, я очень часто затруднялся бы отысканием сочинений, в которых я мог найти достоверные сведения, и многие из этих сочинений, без сомнения, остались бы для меня вовсе неизвестными: он помогал мне в одно и то же время и своими познаниями, и своими книгами. Если в моем труде найдут какие-нибудь достоинства, мне придется пожалеть только о том, что я не буду в состоянии с точностью определить, какой именно долей этих достоинств я обязан г-ну Штапферу.
Я надеялся, что я буду в состоянии предпослать этому изданию Статью о жизни и характере Гиббона, обещанную мне таким человеком, дружбой которого я горжусь. Вслед за этим предисловием читатель найдет объяснение причин, помешавших исполнению этого обещания. Я постарался хотя бы отчасти восполнить этот пробел, воспользовавшись в Очерке, который заменяет упомянутую Статью, материалами и подробностями, доставленными мне тем, кто первоначально брал на себя труд употребить их в дело.
Письмо Сюара к Гюзо
Вы пожелали, М.Г., чтобы я сообщил Вам мои воспоминания об Эдуарде Гиббоне, и я с необдуманной поспешностью изъявил готовность исполнить Ваше желание. Вы полагали, что благодаря моему личному знакомству с этим писателем я буду в состоянии передать Вам такие сведения о его личности и характере, каких не могут иметь те, которые знакомы только с его сочинениями. Я думал то же, что и Вы, и был выведен из моего заблуждения только в ту минуту, когда, собравшись с мыслями, хотел взяться за перо.
Я виделся с Гиббоном и в Лондоне, и в Париже, и в его прелестном уединении близ Лозанны; но во всех этих случаях он относился ко мне только как литератор и светский человек. Я мог составить себе понятие о направлении его ума, о его литературных взглядах, о его тоне и манерах в обхождении; но я никогда не был в столь близких сношениях с ним, чтобы иметь возможность познакомиться с его задушевными мыслями и с такими особенностями его характера, которые, отражаясь в его образе действий, могли бы придать и более пикантности, и более сходства тому портрету, который предполагалось нарисовать.
