Андрей Ветер - ВОСПЕВАЮЩИЕ БИТВУ
Есть ещё один момент, на котором я хотел бы остановить внимани читателей. Я пишу слово Бледнолицый с большой буквы, как и любое имя собственное, ибо для индейцев это был не уничижительный термин (как для белых людей «черномазый», «краснокожий», «желтолицый», «косоглазый»), а такое же название народа, как Плоскоголовые, Черноногие, Камневарильщики и прочие. Индейцы не делали большого различия между французами, голланцами, испанцами, англичанами (хотя в некоторых индейских языках можно встретить слова, обозначающие именно французов, голландцев или англичан); любой европеец был для них представителем большого племени Бледнолицых. Более того, когда индейцы равнин впервые увидели негров, они даже этих явно небледнолицых отнесли к племени Бледнолицых, называя их Чёрными Бледнолицыми и Чёрными Белыми Людьми.
ПОСЕЛИВШИЕСЯ НА РАВНИНАХ
ЯЗЫК * РАССЕЛЕНИЕ * ПЕРЕЧЕНЬ ЗИМ * ВОИНСКИЕ ОБЩЕСТВА * ЭПИДЕМИИ * САМОУБИЙСТВА * КРАПЧАТЫЙ ХВОСТ * ЛОВЛЯ ЛОШАДЕЙ * ПОГРЕБЕНИЯ * ОДИНОКИЙ РОГ * СИДЯЩИЙ БЫК
Название «Титон» или «Титон-ван» происходит от слов «тинта» (прерия) и «тонванъяпи» (жить в каком-то месте, обитать). Санти-Дакоты называют Титонов словом «витантанпи», что можно перевести как «показная гордость», считая Титонов чрезмерными гордецами. Любопытно отметить, что от названия племени произошло новое слово, обозначающее гордость – «титонвансе» (это при том, что в языке Дакотов и до того существовали уже три слова, обозначающих гордость: ваханичида, вамнаичида, витантан). Неужели слов не хватило? Или их гордость была особенной? Надо полагать, что поведение Титонов было столь характерным на определённом этапе, что термин «титонвансе» просто не мог не возникнуть.
Сами же Титоны чаще называют себя иначе – Лакота.
Дениг пишет в книге «Пять племён Верхнего Миссури»: «Страна, которую великая нация Титонов считает своей, невероятно обширна. Начинаясь на северо-востоке у берегов Говорящего Озера (Lac qui Parle) воображаемая линия границы тянется в северо-западном направлении, захватывая Дьявольское Озеро (Lac du Diable), затем отклоняется на юго-запад, огибает с внешней стороны Черепашьи Горы (Turtle Mountains) и истоки реки Пембинар (Pembinar River) и упирается в реку Миссури (Missouri River) возле устья Яблочной Реки (Apple River) ниже деревни племени Большебрюхих. Пересекая Миссури, граница бежит к Большой Реке (Grand River), где обитает племя Арикаров, и достигает Пыльной Реки (Powder River). Отсюда невидимая линия продолжает тянуться вдоль гряды Чёрных Холмов (Black Hills) в южном направлении и достигает форта Ларами на реке Платт (Platt River), оттуда граница двигается вдоль реки на восток до слияния L`eu qui Court и Миссури, затем вдоль Миссури до устья Большой Реки Сю (Big Sioux River). Отсюда граница следует вдоль русла указанной реки на северо-восток, захватывая бассейн реки Вермилион (Vermilion River) и Riviere aux Jacques, упираясь в Говорящее Озеро. Это и есть территория, которую Сю называют своей на переговорах с правительством США».
Во второй половине девятнадцатого века Титоны называли территорию Чёрных Холмов землёй своих предков и с яростью отстаивали эту территорию во время нашествия европейцев, хотя сами вторглись в Чёрные Холмы совсем незадолго до того. Титонам хватило жизни одного поколения, чтобы Чёрные Холмы превратились в «священную землю предков», хотя в той земле было погребено куда больше костей Кайовов и Шайенов.
Титоны, как и другие индейцы, мало интересовались своей действительной историей. Гораздо больше их занимала мифическая сторона этого вопроса, нашедшая своё воплощение в устной традиции, и память о личных подвигах, нередко фиксировавшаяся в виде примитивных рисунков на личной одежде. В определённых учёных кругах бытует мнение, что индейцы, не будучи знакомы с письменностью, являются народами без истории. Историк Леопольд фон Ранке считал, что у них не происходило никаких изменений, поэтому он решительно относил индейцев к категории «племён вечного застоя». Рудигер Скотт, напротив, подробно занимался проблемой истории народов, не имеющих письменности, и пришёл к заключению, что у всех нам известных этнических групп прошлое воспринимается не как нечто само собой разумеющееся или не имеющее интереса, а что события, произошедшие в прошлом, рассматриваются как имеющие значение для настоящего и будущего соответствующей группы, и делаются предметом раздумий и преданий. Конечно, эти точки зрения можно оспаривать.
Бесспорным фактом является то, что была среди дикарей категория людей, которую можно было бы смело назвать историками, точнее – хранителями истории, ведь они ничего не исследовали, а лишь фиксировали события прошлых лет в пиктографических записях (так называемый Перечень Зим – «ваньету йавапи»; «ваньету» – зима, «йава» – считать). Факты истории фиксировалось в нехитрых рисуночках Перечня Зим. Рисунки выполнялись важными людьми, часто руководителями общины. Рисунки наносились на кожу, чаще всего по спирали, начиная с центра. Каждое изображение служило напоминанием о наиболее существенном событии года. Поэтому годы различались не по нумерации, а по своим названиям. Каждый год определялся по главнейшему событию, каким могла быть смерть кого-нибудь из известных людей или редкое природное явление. Таким образом человек обычно указывал свой возраст, то есть не количеством прожитых лет, а называл год своего появления, например: «Я родился в год, когда Сломанное Крыло был заколот копьём». В случае необходимости он мог определить и количество своих лет, просчитав события летописи назад («хекта йвапи» – обратный счёт).
Любопытно, что у Титонов слово «омака» одновременно означает сезон, полугодие и целый год. Год у американских племён определялся именно зимним периодом, а не летним, как у славян («В лето 6370 изгнаша Варяги за море…» и т.д.) Что касается зимы, то у индейцев она наступала лишь с выпаданием снега – покуда снег не покрыл землю, продолжалось лето (по нашим понятиям осень, а согласно взглядам индейцев – просто «не зима»); лето, если не выпадал снег, могло тянуться до самого января. Поэтому зима могла быть то короче, то длиннее, соответственно, лето удлинялось и укорачивалось.
Существовало три основных способа расположения знаков в пиктографических Перечнях Зим Лакотов: спиральный, знаки которого чаще всего располагались по спирали от внутренней точки к внешним краям; прямоугольный (то есть тоже спиралевидный, но с прямыми углами); линейный, знаки которого записаны по линиям, начинающимся непременно в левом верхнем ряду, они читаются по очереди слева направо, затем справа налево и т.д. В любом случае цепочка изображений получалась непрерывной. Перечни, зафиксированные не только рисунками, но и предложениями, возникли, естественно, только после обучения индейцев письму на лакотском языке. Перечни Зим, записанные предложениями, относятся к периоду не ранее второй половины девятнадцатого столетия. Традиционные же Перечни имеют форму примитивных рисунков и выполнены на коже.
Вот некоторые примеры из хорошо известного этнологам Перечня Зим Железной Раковины, начатого ещё его прадедом. Календарь сперва фиксировал события, происходившие с общиной Миниконжей, затем с общиной Сичангов, среди которых он поселился. Первую «запись» принято называть Пришёл-Хороший-Белый-Человек (1807). Белый человек пожал руку, принёс подарки и еду для всех и показал какой-то документ, но никто из Лакотов не знал, о чём гласила бумага, так как среди них не нашлось переводчика… 1813 год запомнился как Человек-С-Ружьём. Военный отряд Лакотов убил индейца из племени Поуни, который держал в одной руке ружьё, в другой – шомпол. Событие попало в календарь по той причине, что это, вероятно, было первое огнестрельное оружие, которое увидела данная община. Иначе фиксирование убийства одинокого индейца-Поуни вряд ли имело бы смысл. Мало ли было убито одиноких врагов?… 1817 год отмечен как Смерть Костяного Браслета; Костяной Браслет был отцом Подстреленного-В-Пятку и первым хранителем календаря… Оспа, страшная болезнь, была катастрофой для всех равнинных индейцев, и 1818 год ознаменовался Оспой. 1845 и 1850 годы тоже носили имя этой беспощадной хворобы… Большая Раздача Подарков (1851) указывает на первые переговоры в форте Ларами на берегу реки Платт. Там правительственные чиновники выдали множество подарков индейцам…
Джордж Хайд, чьи работы давно попали в разряд классических, обратил внимание на то, что «когда хранители Перечня Зим объясняли смысл рисунков календаря, стало очевидно, что память хранителей вовсе не лучше памяти рядовых членов племени. Конечно, они знали смысл пиктографий, фиксировавших ежегодные события, но когда дело доходило до происшествий шестидесятилетней давности, хранители с большой неуверенностью расшифровывали смысл рисунков». Впрочем, Хайд не был специалистом в этой области и за время своей работы познакомился лишь с девятью Перечнями Зим Лакотов и тремя календарями Кайовов.
