KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Макс Вебер - Аграрная исстория Древнего мира

Макс Вебер - Аграрная исстория Древнего мира

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Макс Вебер, "Аграрная исстория Древнего мира" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Все это не помешало М. Веберу внести свой особый вклад в философию истории, заострив одну из центральных ее проблем — проблему трехчленной периодизации исторического процесса: «античность — Средневековье — Новое время (или «современность»)». Причем заострил он ее именно в результате своей попытки поставить на рельсы «эмпирического исследования» вопросы, доступные, как до него казалось, лишь «отвлеченно-теоретическому» (если не вовсе умозрительно-спекулятивному) рассмотрению. И сделал это М. Вебер, в частности (а, быть может, прежде всего) как раз в таких работах, как «Город», Аграрная история Древнего мира» и «История хозяйства», сама «материя которых исключала, казалось, культур-философскую и философско-историческую постановку вопроса, заранее отмежевываясь от нее. Причем одной из центральных проблем оказалась в них (особенно в первых двух) как раз «сфинксова проблема» феодализма у к который мы еще вернемся.

* * *

«Синтетичность» социологии М. Вебера, предполагаемая спецификой ее предмета особенно остро обозначилась уже в самом начале его «Города», когда автор книги задался вопросом об определении понятия этого многосложного объекта, подлежащего всестороннему исследованию. «Полноправный гражданин античности, — начинает он свой анализ с того, что можно было бы по примеру К. Маркса назвать «клеточкой» данного объекта, — был жителем города, обладающим землей (Ackerbürger)», причем, как дает понять автор, не только на территории самого города, но и за ее пределами, а подчас, только за городской чертой. (1, 314). А это значит, что понять социальный «статус» типичного горожанина невозможно, не выходя за формально-правовые рамки его «гражданства» в имущественную сферу, где чисто юридические отношения переплетаются с экономическими, а те, в свою очередь, с административно-политическими, поскольку условием «гражданства» полноправного жителя «античного полиса», был экономический факт обладания определенным участком земли, имевший в глазах его сограждан, кроме всего прочего, и политическую значимость, ибо только обладание землей, так или иначе «принадлежащей» городу, обеспечивало ему право участия в городской политике, включая военную, поскольку каждый горожанин должен был участвовать в вооруженных формированиях, имеющих целью защиту городских территориальных интересов.

Вот какой комплекс разнопорядковых отношений был связан в античности с простым фактом удостоверения «гражданства» горожанина, который скрывается в наши дни за бюрократически звучащим словом «прописка». Для нас же важно пока что констатировать, насколько тесно история античного, а еще теснее — средневекового города была сопряжена с аграрной историей античности и Средневековья. Так что в одних случаях история города включала в себя — по крайней мере частично — историю городских земель, теснейшим образом связанную с аграрной историей «городской округи», а в других — брала ее целиком; и тогда судьба городских и соседствующих с ним внегородских территорий оказывалась вплетенной в аграрную историю как античного, так и средневекового обществ. Не случайно книги М. Вебера, посвященные этим двум, казалось бы, достаточно далеким друг от друга сюжетам — судьбам античных и средневековых городов, с одной стороны, и аграрной истории античности и Средневековья — с другой — оказались так тесно связанными друг с другом и чисто хронологически, и содержательно (первая из них вышла в 1905–1906 гг., а вторая — в 1909 г., причем многие сюжеты буквально «перекочевали во вторую).

Но дело не только в том, что названные книги оказались тематически и проблемно так тесно переплетены друг с другом, что адекватное понимание каждой из них с необходимостью требовало обращения к другой. Еще более далеко идущим образом их объединяло единство веберовского синтетического подхода к рассмотрению предмета каждой из них, который буквально требовал его как в том случае, когда это был город, так и в том, когда им было сельское хозяйство. Как свидетельствует одна из более ранних работ, в которой уже ярко заявил о себе будущий социолог, задаваясь вопросом о необходимости сопрячь» проблематику «аграрной истории Древнего Рима» с государственно-правовой (и тем самым политической) и частноправовой (и тем самым экономической) проблематикой, еще до того, как М. Вебер специально углубился в социологическую проблематику, он уже фактически сталкивался с нею каждый раз, когда вставал вопрос о необходимости органического сочетания правоведения и политэкономии при решении конкретных вопросов античной истории.

Во всех этих случаях на заднем плане веберовских исканий маячил образ будущей — уже синтетической — социологии, который он еще не идентифицировал в соответствующем понятии только потому, что она еще не существовала фактически и ее только предстояло создать, причем создать никому иному, как ему самому. Что он, по сути дела, и попытался предпринять в своем главном труде (практически так и оставшемся незавершенным) под несколько условным названием «Хозяйство и общество», заключительным разделом которого совсем не случайно оказался именно «Город», — работа, в которой прорыв к искомой М. Вебером синтетической социологии впервые обнаружил всю свою плодотворность.

«Из того, — писал М. Вебер, — что мы в нашем исследовании данного вопроса должны были говорить о «хозяйственной политике города», о «городской округе», «городских властях», следует, что понятие «город» может и должно быть введено не только в ряд рассмотренных до сих пор экономических, но и политических категорий» (1, 317). Но это не все. Город, согласно М. Веберу, должен был рассматриваться также и «как до некоторой степени автономный союз, «община», с особыми политическими и административными учреждениями». «Во всяком случае, — уточнял он, — необходимо безусловно придерживаться различия между уже разъясненным экономическим понятием города и политически-административным. Только в последнем смысле городу принадлежит особая городская территория. В том же смысле городом может считаться местность, экономически этого имени и не заслуживающая» (5, 15).

И тем не менее все эти аспекты понятия города, фиксируемые в более узких понятиях специальных научных дисциплин, должны быть — в итоге его всестороннего рассмотрения — сведены в рамках более общей категории, которая уже не должна принадлежать никакой науке, кроме социологии, взятой в самом широком смысле этого термина. Причем в отличие от понятий других научных дисциплин, с помощью которых концептуализируются экономический, политический, юридический и другие аспекты городской жизни, обобщающая категория города «синтезирует» (Гегель сказал бы «снимает») в себе содержание всех остальных. Только в отличие от гегелевского «снятия» в веберовском синтезе эти различия не растворяются, а, напротив, заостряются в обобщающей категории, поскольку читателю каждый раз дается понять, какой аспект городской жизни имеется в виду, когда упоминается город.

Так что необходимость «безусловно придерживаться различия» между вышеупомянутыми аспектами синтетического понятия города не только не «отменяется, но, напротив, становится тем более настоятельной, что в каждом конкретном случае приходится одновременно учитывать, «иметь в виду», присутствие в рассматриваемом предмете не одного-единственного аспекта, но и целого ряда других, внутренне с ним связанных. Отсюда — дополнительные трудности читателей веберовских текстов, не привыкших к суровым требованиям «медленного чтения», к которому призывал даже Ф. Ницше, «налету» схватывавший нетривиальные мысли.

Итак, отправным пунктом веберовского — синтетического, то есть (в данном случае) социологического, определения понятия города является «двоица», уже принадлежащая к категории множества, а не единства: «рынок» и «бург», уже хронологически далеко не всегда совмещавшиеся друг с другом, поскольку в одних случаях «бург» (городская крепость) предшествовал появлению рынка, а в других, наоборот, последний предшествовал первому. «Бург» символизировал военно-политическую составляющую города, «рынок» — его экономическую составляющую. К военно-политической составляющей примыкала уже «чисто» административная: «городской суд», предполагавший «хотя бы какое-то, но собственное, городское, право» (1, 323).

Но сверх того город в целом конституировался и как своего рода «корпорация», выраставшая из разного рода социальных общностей (родовых «общин» и межродовых «союзов»), то есть, если вспомнить Ф. Тенниса, образований как общинного («гемайншафтного»), так и собственно общественного («гезельшафтного») типа, противоположность каковых постепенно стиралась в городских рамках. Если иметь в виду традиционные дисциплинарные разграничения, то именно этот последний аспект города и должен был бы оставаться предметом «собственно социологического» рассмотрения в точном смысле этого словосочетания, которое, как видим, представлялось слишком узким с точки зрения «синтезирующей» социологии М. Вебера. 

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*