Александр Арабаджиев - «Черный пояс» без грифа секретности
Именно тогда — в эпоху зарождения и перспективного роста самураев, в 794 г. н. э., в только что выстроенной японской столице Хэйан-кё — будущем Киото властью императора Камму был основан первый Павильон Воинской добродетели—Бутокудэн — с тем, чтобы развивать военные искусства и оттачивать боевое мастерство дворцовой охраны и провинциальных самураев. Известно, что 5 мая 818 г. н. э. по указу императора Сага в Бутокудэн была проведена церемония ябусамэ — стрельбы на скаку из лука. Это стало началом формирования официально поддерживаемых на самом высоком уровне демонстрации национальных воинских традиции. С тех пор на протяжении всей истории Японии Бутокудэн остаётся главным центром обучения всем видам боевых искусств.
С конца XI в. усиление класса воинов, в целом уже сформировавшегося экономически и политически, воинов, обладавших высокоразвитыми навыками ведения боя, явилось доминирующим фактором, определившим весь дальнейший ход японской истории. С профессиональной же точки зрения самураи обучались татиути — искусству боя с мечом, содзюцу — бою с копьем, нагинатадзюцу — владению японской алебардой, кюба-но мити — искусству конного лучника), а также другим известным в то время способам ведения боя[13].
В феодальной Японии более позднего периода — конца XIV в. — начала XIX в. самураи развивали уже комплексные формы военных техник — сого будзю-цу — с использованием разного рода оружия, доспехов и различных боевых принадлежностей. Широкое распространение получили рюха будзюцу — специализированные, профильные школы боевых искусств, совершенствовавшие собственные уникальные методы боевой стратегии, теорию военных действий и прикладные методики боя. Буси, ставшие к тому времени правящим сословием[14], в силу своих профессиональных обязанностей и призвания почти полностью посвятили свою жизнь развитию боевых навыков высокого порядка и служению культу военной доблести. В Японии XV — начала XVII в., а особенно в период Сэнгоку-дзидай — так называемую «Эпоху воюющих провинций» (1467–1568), получили развитие комплексные системы хэйхо или боевой стратегии — хёхо .
В 1603 г. в стране установилось военное правление сёгунов[15] дома Токугава, продолжавшееся до 1868 г. При режиме военного правительства — бакуфу — сражения, до того времени непрерывно терзавшие Японию, практически прекратились, но класс самураев на протяжении всех последующих двухсот шестидесяти лет старался поддерживать традиционный дух в занятиях боевыми дисциплинами, надеясь таким образом сохранять в своих рядах высокую боевую готовность, реальная потребность в которой сошла на нет. В это время буси начали считаться не только высшим слоем, элитой общества, но и эталоном морального превосходства, «идеальными людьми», неукоснительно следующими законам своеобразного кодекса этики самураев — того, что был осмыслено, систематизировано и со временем явлено миру как бусидо , или Путь воина.
В никогда не формулировавшихся точно и сжато, но тем не менее понятных всем японцам заповедях бусидо особое внимание всегда уделялось полному подчинению строгим правилам поведения и образу жизни, глубокому пониманию и искреннему восприятию идеалов чести, верности, отваги, ответственности, сыновнего почтения, самопожертвования, единения, дисциплины, сочувствия в соединении с высочайшим боевым духом. При этом конкретные цели и объекты поклонения, ради которых самурай «взваливал» на себя груз бусидо, со временем менялись. Основной конфликт разгорался между разными проявлениями чувства долга: с одной стороны, перед своим непосредственным хозяином, что на философском уровне обосновывалось широко распространенными и популярными в среде воинов нормами конфуцианской добродетели. С другой — перед высшим сюзереном — императором, что, в свою очередь, теснейшим образом было связано с культом синто—первоосновой японского восприятия окружающего мира и определения своего обособленного места в нём.
С таким специфическим способом мышления и мировосприятия буси продолжали совершенствовать искусство боя с мечом и другие известные тогда военные дисциплины. В период правления Токугава возникли и получили распространение множество различных школ боевых искусств — рюги-будзюцу , каждая из которых заявляла о своем превосходстве и особой боевой доблести. В то же самое время из-за прекращения войн самураи неизбежно превратились в класс, функциональное существование которого и совершенствование будзю-цу не могло быть оправдано реальными потребностями ситуации. В результате многие мыслители той эпохи были обеспокоены привилегированным положением класса воинов в обществе, которое уже не очень-то в них нуждалось с практической точки зрения, и пытались найти обоснование такого положения.
Одним из этих мыслителей был Ямага Соко , влиятельный философ периода Гэнроку[16], основатель школы военной стратегии Ямага-рю и сторонник классического обучения — когаку. Он являлся учеником Хаяси Радзан, японского философа неоконфуцианского толка, советника первых трёх сёгунов династии Токугава, и имел большое влияние на самурайскую элиту того времени. Не случайно кисти Ямага Соко принадлежит одна из первых попыток изложения идей, впоследствии получивших известность как бусидо. В определённом смысле он стал и идейным вдохновителем мести сорока семи ронинов — самураев, оставшихся без хозяина, во главе с Оиси Ёсио , который являлся его учеником. Эта самая известная история, ставшая легендой, иллюстрирует идеалы самураев токугавской Японии и до сих пор служит «учебным пособием» по воспитанию самурайского духа преданности[17]. Размышляя о роли буси в обществе, Ямага Соко писал: «Самурай потребляет пищу, не выращивая ее, использует утварь, не изготавливая ее, получает доход, не покупая и не продавая. Чем оправдать все это? Самурай ничего не выращивает и не производит, он также не занимается торговлей, но не может быть, чтобы у него не было совершенно никаких функций». Отвечая на этот вопрос, Ямага Соко писал, что отныне самурай более не должен быть лишь воином. У него более высокое предназначение: служить образцом добродетели и символом всей нации. Именно такое понимание роли самурайского сословия повлекло за собой значительные изменения в сущности воинских искусств, со временем воплотившихся в оформлении их нового типа — будо.
Кроме того, исключительно сильное влияние на формирование духа современных воинских искусств оказало малоизвестное сегодня среди любителей японских единоборств философское течение ёмэйгаку — так называемая «школа интуиции» — восходящее к учению китайского философа Ван Янмина — Оёмэй. Сегодня популяризаторы японских будо не любят вспоминать о всепоглощающем увлечении ёмэйгаку, которое охватило едва ли не всех представителей самурайского сословия в период бакумацу[18] (яростным почитателем этого учения был генерал Сайго Такамори, которого тогда не называли иначе как «Великий Сайго»), и которое в очень значительной мере сохранилось в духе будо до наших дней.
Оригинальным лозунгом ёмэйгаку было «знание — начало действия, действие — завершение знания», что на практике выливалось в решительное следование первоначальному импульсу, интуиции. Интуиция, дух, внутренняя сущность человека, выражавшаяся в иррациональной решимости в противовес рациональному размышлению, являлись для последователей ёмэйгаку главным и естественным, врождённым мерилом или, выражаясь современным языком, «ценностным индикатором» всех вещей. Соответственно, и действия на основе «знания» должны были быть мгновенными, спонтанными и точными. В сочетании с философией дзэн эта концепция была и остаётся исключительно ценной для всех адептов будо, так как отражает принцип мгновенной и единственно правильной реакции на атаку противника. Духовный наставник многих мастеров меча патриарх дзэн Такуан Сохо в своих «Вечерних беседах в храме Токайдзи» называл этот феномен «первородным умом» — хансин и говорил о нём, отделяя от эмоций — какки: «Всё, что вы делаете, делайте от всей души. Это и есть хансин. Если же вы сомневаетесь, действовать или не действовать, это какки. Прилежно делайте то, что вы желаете делать, и не делайте того, в чём вы не уверены. Глубоко осознанные желания исходят от первородного ума, в то время как неуверенность — это проявление эмоций»[19].
