Гали Еникеев - Великая Орда: друзья, враги и наследники
Хотя, получается так, что сам же Мурад Аджи зачастую и опровергает упомянутые свои высказывания в своих же работах – истина всегда проявляется, особенно если ее ищет, и главное, находит автор во многих других случаях. Например, «Махмуда Газневи (XI век. – Г.Е.) индийцы называли «железным татарином» (2, с. 970) – и отсюда также видим, что термин «татары» был и в те времена именно этническим определением.
Или другой пример из трудов Мурада Аджи: «Романовская Москва взяла на прицел «татар», они отличались этнической неопределенностью» (там же, с. 1051). Но как можно «взять на прицел» то, что «отличается неопределенностью»? Ведь ясно из приведенной фразы – на самом-то деле «брали на прицел» романовские западники именно татар, а не просто неопределенных «тюрок» или «кыпчаков». Именно потому, что татары отличались определенностью и мешали европеизации-колонизации России-Евразии, – именно как многочисленный, единый и монолитный этнос (народ), сохранивший верность потомкам Чынгыз-хана (34, с. 463). Притом татары обладали огромным авторитетом среди народов Евразии, сохранившимся и доныне, несмотря на вековечную антитатарскую пропаганду со стороны многих – как восточных, так и западных – официальных историков.
Несомненно, необходимо признать выдающиеся достижения Мурада Аджи в освещении истории древних тюрок, их культуры и религии, а также сознавать огромное значение для восстановления подлинной истории Отечества проведенной им исследовательской работы по освещению фактов искажения западниками тюркской истории и уничтожения тюркского наследия в Евразии, общего для всех нас. Но при этом, к сожалению, относительно роли средневековых татар в истории, знаменитый тюрколог иногда «сбивается» на некоторые избитые постулаты европоцентристской и прокитайской историографии. Например, встречаются в его работах и ложное клише о том, что «название татары – унизительная кличка» (2, с. 354), и вымысел врагов ордынцев о том, что монголо-татары «обезглавили кыпчакский народ, уничтожили кыпчакскую знать» (2, с. 359).
Но повторим, все это противоречит многому, излагаемому самим же Мурадом Аджи: «Самоназвание народа Степи было «кыпчак» (там же, с. 488), а также и «татарами назывались кыпчаки»[6] (там же, с. 364). Вот это уже ближе к истине, так как значительная, самая влиятельная часть этих самых кыпчаков-тюрок (населения Дешт-и Кыпчака), а именно – соплеменники Чынгыз-хана, основатели державы Монгол – «сами себя называли татары, татарский народ» (13), (22), и языком их был один из самых известных говоров Дешт-и Кыпчака, называемый «татарским» (18), (41), (42).
Постулаты-клише «об отсутствии народа татар в прошлом», и другие, подобные приведенным чуть выше, как мы уже знаем, были измышлены когда-то в целях «стирания» в истории следов средневекового татарского народа, «подстрекательства против татар и натравливания на них» (106, с. 102), (42). Поэтому, по крайней мере, странно встречать подобное в работах серьезного и независимого тюрколога. Мы помним, что значительную часть сообщества тюркоязычных народов и племен, еще до эпохи державы Монгол, и в период ее могущества, составляли средневековые татары, выделяясь среди них «величием, могуществом и полным почетом». И «многие тюркские роды относили себя к татарам, считали для себя достоинством называться этим именем» (96), и, «смешиваясь с татарами» (22), вливались эти тюркские роды в этнос (народ) средневековых татар еще задолго до создания державы Монгол. Притом «возвеличены были все тюрки и род Чынгыз-хана как монголы» именно «по той же причине», то есть именно «вследствие силы и могущества татар» (22), (96), (41).
Хотя справедливость требует отметить: в ходе своего творчества Мурад Аджи, выясняя новые сведения и уточняя существенные факты, излагает это в последующих своих работах. Например, Мурад Аджи ранее приводил расхожие клише китайско-персидской легенды о том, что якобы «татары были врагами монголов» (2, с. 331); мол, хотя Чынгыз– хан был тюрок, но он «воевал против собственного народа на стороне монголов, сокрушил татар…, оставшиеся в живых татары подчинились монголам» (там же, с. 336). Но заметим – Мурад Аджи при этом приводит также и достоверный факт, который противоречит выдумке китайцев и персов о «татарах, врагах монголов»: на самом деле этническое название «татары» относилось «только к монголам, вставшим во главе Орды» Чынгыз-хана (там же, с. 331), то есть, именно к его соплеменникам, соратникам и потомкам (42).
В другой, последующей своей работе Мурад Аджи уже гораздо ближе к истине: придерживаясь своих прежних выводов о том, что «Чингисхан тюрок» (2, с. 844), незаурядный тюрколог излагает сведения и о том, что на самом деле Чынгыз-хан «был весьма образован в области религии, права, в секретах инженерии» (там же). И главное – Мурад Аджи, независимо от нас, пришел, в принципе, к одинаковому с нами выводу о том, что слово «монгол» появилось только при жизни Чынгыз-хана, и это не этническое название, а именно политическое название объединения народов (там же, с. 849). Также отметим, что Мурад Аджи в последнее время в своих работах излагает истину о том, что Чынгыз-хан, в ходе организованного им Движения, в первую очередь объединил тюрок, и создал тюркское государство (2, с. 845–859). Заметим, что главным образом именно этот факт был «сокрыт во мраке» и старательно «заштукатурен» прозападными и прокитайскими историографами (22), (41), (42).
Но в то же время Мурад Аджи, к сожалению, все еще приводит иногда в своих трудах не очень серьезные выдумки врагов средневековых татар: мол, Чынгыз-хан «сделал кубок из черепа отравителя отца, а остальных врагов просто вырезал» – «таков обычай» – констатирует он (2, с. 843).
Таким образом, в превосходных работах Мурада Аджи иногда встречаются измышления, позаимствованные из разных небылиц-памфлетов о «диких кочевниках». Например, подобные приведенным выдумкам об обычае кровной мести, о неимоверной жестокости, и даже о своеобразной форме некрофилии, которые якобы были присущи Чынгыз-хану и его соплеменникам – татарам. Притом все эти вымыслы никак не согласуются с подлинным образом Чынгыз– хана – великого государственного деятеля, полководца, правоведа и проповедника Единобожия, объединителя тюрок, и со многими сведениями о его соплеменниках, потомках и последователях, о которых сохранились и иные, более достоверные сведения, многие из которых приводятся самим Мурадом Аджи.
Но в целом Мурад Аджи в своих исследованиях постепенно продвигается к постижению общей для нас Истины, к познанию подлинной истории тюрок и татар. Причем не менее важно то, что Мурад Аджи понял, что «читать восточную литературу надо с той же осторожностью, что и западную, – по причине политической предвзятости авторов» (2, с. 852). Хотя раньше он допускал достоверность, например, записок-прокламаций Ибн аль-Асира – врага средневековых татар, политагитатора хорезмшаха – изобилующих клише-лозунгами о «зверствах татар-неверных, напавших на мусульманский мир» и т. п. клеветой (2, с. 334).
Будем надеяться, что Мурад Аджи со временем придет к верному и справедливому выводу, что более критично следует относиться и к тем постулатам, которые он продолжает повторять в своих трудах: «Батый бездельник» (2, с. 859), «трус» (там же, с. 862), якобы Бату хан «обезглавил Орду, стал необоснованно уничтожать ненавистных ему людей…», «Казнил подряд. За улыбку. За молчание. Любую шутку воспринимал в свой адрес» (2, с. 876) – как видим, постулат западников «плохой татарский хан Батый во всем виноват» прижился, к сожалению, и в указанной работе Мурада Аджи, в которой, помимо всего этого, приводятся во множестве ценнейшие факты и сведения из истории Отечества.
Заметим, что и некоторые другие постулаты-клише «о плохих татарах», многократно повторенные в «научных трудах» западников, тысячи раз переписанные ими друг у друга, к сожалению, без должной критики повторяет и Мурад Аджи в своих работах. Например, совершенно необоснованны, на наш взгляд, утверждения о том, что Золотая Орда, мол, и распалась-то из-за «ошибки» Чынгыз-хана и из-за косности его потомков, татар-ордынцев и их соратников – якобы именно «Чингисхан лишил тюрок принципа выборности правителя» (2, с. 879–880). Дескать, и распалась держава Монгол в основном из-за того, что Чынгыз-хан «отказался от выборов правителя, а Верховную власть в державе велел передавать по наследству» (там же, с. 858).
Хотя было на самом деле, как мы уже знаем, «с точностью до наоборот» – именно Чынгыз-хан и его соратники ввели выборность правителя государства впервые в истории человечества. Верховный хан державы и правители улусов– ханств избирались на Великих Корылтаях представителями народа. Так же был выбран и сам Чынгыз-хан «татарами, собравшимися со всего света, своим царем» (91), (42). Причем, то же самое фактически признает и Мурад Аджи, приводя слова Марко Поло о выборе «правителей областей» в державе Монгол (2, с. 858–859).
