Геральд Матюшин - У истоков человечества
В то же время Д. Гудолл установила, что у человека есть «конкурент» в изготовлении орудий — шимпанзе. Она же открыла, что обезьяны охотятся и едят мясо. Таким образом, предположение о мясной пище как «ведущем факторе» ставилось под сомнение.
А главное, новые открытия показали, что прямохождение, увеличение объема мозга и другие изменения в строении организма человека появились не в результате трудовой деятельности, как это думали, а за несколько миллионов лет до ее возникновения... Было установлено, что наиболее существенные изменения в географической среде происходили не в момент выделения человека из мира животных, а на несколько миллионов лет позднее. Однако эти изменения никак не повлияли на человекообразных обезьян. Ни одна из них не превратилась в человека. Следовательно, изменения климата и растительности не играли сколько-нибудь важной роли в антропогенезе.
Особенно непонятным казалось то, что человек появился довольно «внезапно» и вначале ничем (биологически) не отличался от своих предков. (Их различал только труд.) Более того, и предки, и потомки длительное время сосуществовали. Потом предки (австралопитек африканский) все же вымерли, а человек продолжает жить. Если «внезапно» и «сосуществовали», то, значит, не было постепенной эволюции в изменении строения предчеловека и человека, как это предполагали до сих пор.
В те же годы антропологи заметили, что и позднее в истории человека были случаи, когда одни виды людей сменялись другими не постепенно и плавно, а внезапно (например, смена неандертальца человеком современного вида (Герасимов, 1964)).
Казалось, что устоявшиеся представления может защитить наука о наследственности и изменчивости — генетика. Но генетики еще более обескуражили нас. «Для понимания соотношения социального и биологического в человеке, — писал Н. П. Дубинин (1972), — важнейшим является тот до сих пор плохо осознанный принцип, что итоги общественно-трудовой деятельности, как это показывают законы генетики, не могли записываться в генах, они не стали субъектом биологической эволюции... Материальными носителями биологической наследственности являются гены, лежащие в молекулах нуклеиновых кислот».
Итак, все привычное рушилось, а новое было совсем непонятным. Большинство антропологов и археологов решили «выждать». А кое-кто явно выражал недоверие в отношении «сенсаций» в Африке, и особенно в адрес первооткрывателя предков человека (австралопитековых) Р. Дарта. На него посыпались насмешки по поводу его открытия. Как рассказывает известный советский антрополог В. П. Алексеев (1969), даже в сдержанной, чопорной Англии «на Дарта появились карикатуры в газетах, о его находке печатались юмористические стихи, и над ним смеялись даже с подмостков эстрады».
Однако раскопки в Африке все больше и больше приносили данных, подтверждающих, что и Р. Дарт и Л. Лики правы, а наши представления нуждаются в существенной корректировке. Возраст человека определялся теперь в 2,6 млн. лет. Все новые и новые ученые отправлялись в Африку, чтобы «опровергнуть сенсации Лики», и сами находили материалы, подтверждающие его открытия. Поток археологических находок, как выразился советский археолог В. М. Массон, стал расти лавинообразно. Для раскопок в Африке были организованы международные экспедиции, в результате работы которых окончательно удалось установить, что все открытия Р. Дарта, Л. Лики и Д. Гудолл вполне достоверны. Почти все крупнейшие ученые-антропологи побывали на раскопках и убедились, что Лики прав.
Но некоторые ученые отмалчивались. Между тем пресса, радио, телевидение все чаще сообщали о новых открытиях, о поездках разных ученых в Африку, о блестящих доказательствах, полученных с помощью атомной физики. И среди широкой публики при отсутствии детального материалистического истолкования новых, действительно сенсационных открытий стали распространяться всевозможные слухи и домыслы.
Появились псевдонаучные фильмы, где умело «доказывалось», что все это якобы дело рук «пришельцев из космоса». Уж если пирамиды сделали «пришельцы», то человека наверняка «привезли» они — такие рассуждения распространялись широко, и, конечно, выиграли от них только реакционеры.
Церковники не дремали. Пользуясь молчанием специалистов, они пошли в решительную атаку. Появились статьи в богословских журналах о «кризисе науки», «о происхождении человека» и т. п. и т. д. Причем в этих статьях были ссылки и на научные открытия (удачно подтасованные факты), подробно говорилось о том, что они не могут быть объяснены принятыми в науке теориями, и в итоге вывод — «наука в тупике, только церковь, религия — правы. Все от Бога».
Выступил даже сам римский папа Пий XII (1950) со специальной энцикликой (обращение к верующим) «Humani Generis» — «Происхождение человека». В этом обращении папа римский заверял, что новые открытия подтверждают «божественное творение человека»...
То, что исходя из наших прежних представлений было трудно объяснить новые открытия, не удивительно, так как эти представления в общем-то мало отличались от взглядов просветителя XVIII в. Ж. Б. Ламарка, которые современная наука полностью отвергает. Передача «благоприобретенных» признаков по наследству не подтверждалась научно. У наследственности оказались совсем другие механизмы.
Будучи одним из учеников М. М. Герасимова, я не колебался в признании достоверности открытий Л. Лики в Африке и сразу понял — нужно искать объяснения на все вопросы. Вскоре после того, как я узнал об открытиях Л. Лики и Д. Гудолл, мне встретились работы известного ученого Н. П. Дубинина «Радиационная генетика» (1962), «Молекулярная генетика и действие излучения на наследственность» (1963) и др. Они перевернули все мои представления. Вместе с тем стали появляться ответы на все неясные вопросы. Это было как внезапное прозрение. Видимо, талантливые работы крупных ученых обладают свойством порождать массу мыслей у их читателя. Стало ясно, что ответ на все кажущиеся «странности» в изменении биологии предчеловека и превращении его в человека нужно искать в законах генетики, в теории мутагенеза.
Уже в 1966 г. я выступил на заседании методологического семинара в Институте археологии по поводу новых открытий, а в 1968 г. — и на Всесоюзном совещании по вопросам антропогенеза (Moscow News, 6 апр. 1968). Хотя выступления мои (1974) были очень краткими (это были только первые рабочие наметки), газеты и журналы не обходили их вниманием[5].
Столь широкое освещение моих предположений заставляло поспешить с изложением рабочей гипотезы широкой публике, хотя многие сомнения и недоработки еще остались. Суть моего подхода к вопросам антропогенеза очень хорошо пересказана в журнале «Коммунист» (1976, № 10). «Помимо уточнения современной наукой... неоднократных изменений климата Земли... последние годы принесли массу новых данных, характеризующих экологические условия, в которых зарождался и протекал процесс антропогенеза. Стало известно, что в течение последних 4,5 млн. лет по крайней мере четырежды менялись магнитные полюсы Земли. Разломы земной коры в Восточной и Южной Африке около 3—5 млн. лет назад обнажали выходы урановых руд, резко повысив радиационный фон среды... антропоидов. Сочетание этих факторов, несомненно, способствовало мощным мутационным процессам... Одним из магистральных путей их коренной биологической перестройки, вероятно, была перекомбинация генофонда. Современная генетика зафиксировала закономерное уменьшение числа хромосом в процессе эволюции приматов и гоминид — от 54—78 у низших обезьян до 48 — у высших человекообразных и 46 — у человека. Высказана гипотеза о слиянии хромосом и усилении, таким образом, тех из них, которые определяют развитие мозга и нервной системы».
Автор понимает, что не все будут согласны с тем, что написано в этой книге. Сторонники ламаркистских представлений могут возмутиться приложением генетики к антропогенезу. Генетики в свою очередь упрекнут в несколько вольном обращении с их терминологией и упрощении сложных процессов в клетке и ее ядре. Антропологи справедливо укажут, что в названиях видов можно использовать только латынь и что недопустимо переводить термины на русский язык. Физики посетуют, что здесь недостаточно профессионально охарактеризованы сложные ядерные явления. Геологи подскажут, что рифты — это не просто трещины в земной коре, а сложный тектонический процесс. Ну а коллеги-археологи могут позлословить над тем, что изложение раннего палеолита дано не в системе, а фрагментарно, что не описаны все памятники этой эпохи, не даны все комплексы и т. п. и т. д. И все это будет справедливо и верно.
Однако решить полностью сложные и трудные проблемы происхождения человечества в настоящее время силами лишь одной из наук невозможно. Необходим комплексный подход к этим проблемам и участие в их разработке специалистов различных отраслей знания (не только археологов и антропологов, как это до сих пор практикуется). И если книга привлечет внимание различных специалистов к этим важным и сложным проблемам, автор будет считать свою задачу выполненной, ибо он вовсе не претендовал на решение проблем антропогенеза, его задача была проще: указать на трудности и наметить некоторые пути их решения, а главное — дать повод для широкой дискуссии.
