Ален Демурже - Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314
«Гю де Пайен де Труа» — так он назван во французском переводе Гильома Тирского. Последние исследования, посвященные личности основателя ордена Храма, предпринятые Малькольмом Барбером и Мари-Луизой Бальст-Тьель, подтверждают его шампанское происхождение, так как его родной Пейен расположен на левом берегу Сены в десятке километров от Труа.[6] Гуго де Пейен был сеньором Монтиньи и владел землями рядом с Тоннером. Его посвятили в рыцари. Он был женат, и нам известно, что у него родился сын Тибо, впоследствии ставший аббатом монастыря Сен-Коломб де Труа. Гуго выступал свидетелем при подписании нескольких грамот: в 1100 г. его подпись соседствует с подписями графа Бара и графаРамерупа под одним из актов графа Шампани. Это не случайность, потому что связи Гуго с правящим домом Шампани были довольно тесными, и можно предположить, что он принадлежал к младшей линии графского рода. Значит, он был сеньором, обладавшим некоторым значением, и принадлежал к средней аристократии, как и члены семьи Монбар, с которой его связывали близкие отношения; из этого рода происходила мать св. Бернарда.
Документальные следы редки, и в этих обстоятельствах не приходится удивляться тому, что Гуго де Пейена считали выходцем из самых разных стран. Ему находили итальянских предков в Неаполе, Мондови или, совсем недавно, в департаменте Ардеш. Паган, Пага-ни, Пайен, Пеан… если все эти фамилии принадлежат одной семье, то она, по всей вероятности, должна бы быть одной из самых плодовитых на христианском Западе! Как правило, такое богатство версиями идет рука об руку с бедностью… документами.[7]
Ничуть не легче уточнить даты и продолжительность пребывания Гуго на Востоке. Некоторые историки утверждают, что он отправился в первый крестовый поход и вернулся в 1100 г. С большей вероятностью следует говорить о 1104 г.: именно тогда Гуго находился в свите графа Гуго Шампанского, совершавшего свое первое паломничество к Святым местам. Далее, мы задаемся вопросом: оставался ли он в Палестине до самого 1113 г.? Не вернулся ли он домой гораздо раньше этой даты? Что не вызывает сомнения, так это то, что в 1114 г. он снова отправился на Святую землю все с тем же графом. И на этот раз он остался.
С этого момента начинает претворяться в жизнь мысль о militia Christi (воинстве Христовом), задачей которой была охрана пилигримов. Не вызывает сомнений, что граф Шампанский был каким-то образом причастен к рождению ордена: во время своего третьего паломничества в 1126 г. он все бросил и сам стал тамплиером. Его друг св. Бернард по этому поводу испытывал некоторую досаду; он поздравил графа с этим решением но, конечно, предпочел бы видеть его в ордене цистерцианцев. У нас еще будет возможность вернуться к этому необычному мнению св. Бернарда. А пока перед нами по-прежнему стоит проблема даты создания ордена Храма.
Историки предлагают самые разные даты: 1118, 1119 и 1120 гг. Эти расхождения можно объяснить тем, что документация предоставляет нам только самую приблизительную хронологию. Устав ордена, Гильом Тирский и Жак де Витри предлагают такой вариант: собор в Труа (где был составлен и одобрен сам устав) стал заседать «в праздник господина нашего св. Илария (т. е. 13 января) в год 1128 от Рождества Христова, на девятый год от начала вышеозначенного рыцарства». А Гильом указывает: «На девятый год был созван собор в Труа во Франции…». Поэтому большинство историков посчитали, что орден Храма создали в 1119 г. Этот год был отмечен нападением на группу паломников между Иерусалимом и Иорданом, что оказалось достаточно важным событием, чтобы о нем упомянул историк той эпохи, Альберт Ахенский. Это ограбление могло послужить своего рода детонатором и побудить многих осознать, что:
— Святой земле нужны люди. По словам Гильома Тирского, в 1115 г. король Иерусалима Балдуин I, обеспокоенный безопасностью королевства, заявил, что «христиан так мало, что они едва могли бы заполнить одну из главных улиц», и обратился с призывом к христианам Запада, заклиная их прийти и поселиться в его королевстве. В1120 г. его наследник Балдуин II также воззвал к Западу.
— Балдуин II согласился учредить принципиально новую организацию, призванную обеспечить действенную охрану порядка. В статье, появившейся в 1988 г.,[8] немецкий историк Р. Хиштанд предложил, основываясь на доскональном анализе всех существующих документов, иначе датировать начало собора в Труа и, как следствие, основание ордена. Дело в том, что хартии северо-восточной Франции датировались по стилю Благовещения; год начинался не 1 января, как в нашем современном календаре, а 25 марта. То есть 1129 г. начинался 25 марта «нашего» 1129 г., а 24 марта люди того времени все еще жили в 1128 г. Выходит, что собор в Труа, созванный согласно текстам той эпохи 13 января 1128 г., в реальности начал заседать только 13 января по нашему календарю. То был девятый год существования ордена; таким образом, орден был основан между 14 января 1120 и 13 января 1121 г. Другой документ позволяет сократить временной промежуток: между 14 января 1120 и 14 сентября 1120 г.
1120 или 1119 г. — все это не меняет сути событий, которые я вкратце обрисовал, прежде чем уточнении, датировку. Р. Хиштанд делает еще одно добавление к контексту: знать Святой земли обнаруживала некоторые признаки неповиновения королевской власти — особенно в 1117 г. Создание нефеодального рыцарства, которому покровительствовала сама Церквовь, вполне могло сослужить иерусалимскому королю реальную пользу.
Значит, возможно, идеи Гуго де Пейена и его друзей были восприняты с интересом.
Остается выяснить: кому именно принадлежала инициатива? Гуго де Пейену или нескольким рыцарям? Или королю Иерусалима вместе с некоторыми западными князьями, например графом Шампани, и религиозными властями королевства, например патриархом Гормондом?
Гильом Тирский пишет, что сначала рыцари принесли клятву жить в соответствии с уставом и в бедности, в чем не было ничего оригинального. Позже король и религиозные власти Иерусалима предоставили новым «воинам Христовым» кое-какое имущество и привилегии. Затем «владыка патриарх и остальные епископы повелели им, в качестве их первостепенной задачи во искупления грехов, „чтобы они охраняли для честных людей пути и дороги от грабителей и вражеских засад, и все это ради высшего спасения пилигримов“». Вывод ясен: патриарх указывал новому ордену его задачу — охранять и сражаться.
Жак де Витри, чей текст я подробно цитировал в начале этой главы, предлагает иную версию: инициатива исходила от рыцарей, а впоследствии король и патриарх дали им свое согласие и оказали поддержку. Еще одна хроника — хроника Эрнуля — тоже изображает создание ордена как следствие инициативы снизу. Рыцари, давшие обет и подчинявшиеся каноникам храма Гроба Господня, условились:
Мы покинули свои земли и друзей и пришли сюда, чтобы здесь возвеличить и прославить закон Божий. И мы находимся здесь, едим, пьем, тратим деньги и ничего не делаем. Мы не двигаемся с места и не сражаемся, в то время как страна нуждается в защите. И мы повинуемся священнику и не пускаем в ход оружие. Посоветуемся же и, с разрешения нашего приора, сделаем одного из нас магистром, который поведет нас в бой, когда в этом будет нужда.[9]
Вмешательство короля Балдуина II должно было сыграть важную роль — на эту мысль наводят некоторые факты. В 1120 г. в Палестине высадился Фульк, граф Анжуйский и будущий иерусалимский король. Он присоединился к тамплиерами и жил у них. Он принес в дар рыцарям тридцать анжуйских ливров. Не доказывает ли это, что этот совсем новый орден уже пользовался известностью? Что, в свою очередь, становится легко объяснимым, если допустить, что имела место активная поддержка со стороны короля.
Однако Гильом Тирском дает иную информацию, которую после него часто повторяли: «Первые девять лет после основания ордена они служили в мирской одежде и одевались в то, что им подавали в качестве милостыни верующие ради спасения своих душ». И снова: «Несмотря на то что они уже девять лет были заняты этим делом, их по-прежнему было только девять…»
Позволим себе усомниться в словах Гильома Тирского: он осуждает богатство тамплиеров и упивается воспоминаниями об их первоначальной нищете. Не допуская мысли об их полной независимости от церковных властей Святой земли, он настаивает на шаткости их положения в первое время и напоминает, что без помощи этих властям, тамплиеры просто не смогли бы существовать.
В остальном другие источники говорят о более последовательном развитии ордена: так Михаил Сириец писал, что в эти годы в ордене служили тридцать рыцарей.[10] В 1126 г. в орден вступил граф Шампанский. Можно предположить, что он не был один. Примерно в это же время начали поступать дары. Наконец, когда в 1127 г. Гуго де Пейен отправился на Запад в сопровождении пяти своих рыцарей, перед ним стояло три задачи:
