Александр Покрышкин - Познать себя в бою
– Вы видели, как пролетал сегодня утром над городом германский самолет?
– Нет, не видел, – ответил я, собираясь выходить к машине.
– Вы послушайте меня. На этой неделе Германия нападет на Советский Союз. Армии Гитлера стоят у границы. Что будет с нами? Куда нам, старикам, деваться? Вся надежда на вас. Если Красная Армия не разобьет Гитлера, то он нас, евреев, всех уничтожит.
– Не верьте, – постарался я успокоить старика.
– Слухи! Поверьте мне, все это правда. Мои сыновья живут в Бухаресте. Они мне сообщили, что в воскресенье начнется война.
Что мне ему сказать? Он убежден, что слухи правдивы. Сославшись на отъезд, мы убыли на аэродром. Но сообщение старика не выходило из головы. Перегнав последнюю тройку самолетов в Маяки, сообщил командиру полка о разговоре с хозяином дома.
– Все может быть, – задумчиво произнес Иванов.– Так или иначе, но воевать придется, и придется скоро. Плохо, что не успели полностью переучиться. Поздно мы получили «миги». Идите и готовьтесь к перегонке.
К утру погода испортилась. Облака задевали своими лохмотьями верхушки деревьев. К середине дня погода немного улучшилась, и я, узнав, что в Григориополе высота облаков была уже до двухсот метров, обратился к Иванову:
– Товарищ командир! Разрешите вылетать, звено подготовлено к полетам на предельно малых высотах. А сейчас облачность более чем на ста метрах.
– В Григориополе с посадкой будет сложно. Там нижняя кромка на двести метров.
– Это нас не пугает. В Бельцах при испытаниях «мигов» мы отработали новый метод расчета на посадку, более простой и легкий.
– Это какой же новый метод?
– Для МиГ-3, с его большой посадочной скоростью и большим пробегом, проще расчет на посадку выполнять планированием на средних оборотах мотора. Планирование с убранным газом, как делали на старых самолетах, очень усложняет расчет.
– Ну изобретатели. Я сам иногда так провожу посадку. Ее безопаснее сделать на ограниченную площадку, если летчик ранен или поврежден самолет. Ну, если отработали такую посадку, вылетайте.
Наша тройка через час была в воздухе. Взяли курс на Григориопольский аэродром.
Лишь в воздухе я понял, какую тяжелую взял на себя ответственность. Идти пришлось на предельно малой высоте. Нависшая облачность, особенно на второй половине пути, все больше прижимала нас к земле. Ее свисающая бахрома порой совсем закрывала местность. В просветах мелькали перелески и лесные полосы, поля пшеницы.
С тревогой бросал взгляд в сторону ведомых. Но Леонид Дьяченко и Петр Довбня держались в строю уверенно. Если бы не их искусство, пришлось бы возвращаться. Ближе к Григориополю облачность поднялась. И мы наконец увидели ряды палаток на аэродроме, стоящие самолеты.
Но дальше лететь не разрешили. Командир местной части и слышать не захотел о продолжении маршрута. Дал команду сидеть здесь до конца недели. Какие это были неприятные дни. Раздражала плохая погода и промокшая от дождей палатка, беспокоила задержка вылета. Одно лишь скрашивало мрачное настроение. В полку было много знакомых летчиков, участников советско-финляндской войны. Слушая их рассказы о боях с английскими самолетами, невольно отвлекались от переживаний, воспринимая все полезное, о чем поведали друзья. Лишь в субботу над аэродромом появились просветы в облаках. Начальник штаба полка, которого мы встретили во время завтрака в столовой, предупредил, что вылет назначен на утро в понедельник. Улыбнувшись, он пожелал нам хорошо отдохнуть еще пару дней.
– Товарищ майор, от безделья скоро взвоем, – состроив на лице страдальческую мину, вступил в разговор Дьяченко. – Дайте машину съездить в город.
– Ну, чтобы не взвыли, выделим вам машину, – пообещал майор. – Однако учтите – городской комендант очень строг.
Водитель автомашины хорошо знал этот небольшой город. Он посоветовал нам поехать в ресторан на берегу Днестра. Расторопный Леонид Дьяченко быстро договорился, чтобы накрыли стол на веранде. Хороший обед, вазы с клубникой и черешней, красивый вид Днестра подняли настроение. Радовало, что через день мы вернемся домой, в Бельцы. Особенно повеселел Дьяченко. Перед сном он сообщил нам свой план на завтра:
– Завтра надо еще разок посетить прекрасное заведение на берегу Днестра.
Легли спать в веселом настроении. Мы и не ведали о том, что желание Дьяченко не исполнится, что он свою молодую жизнь отдаст, защищая небо Родины, и будет похоронен на земле Украины. Ведь это была суббота 21 июня 1941 года. Кто в те часы знал, каким будет воскресный день!
Первые победы, первые неудачи
Частые звенящие звуки подхватили с постели. Били в рельсу. Тревога! Привычно нащупывал в темноте одежду и сапоги. А рядом – топот пробегающих мимо палатки авиаторов полка. Дьяченко, посмотрев на меня с постели, недовольно проворчал:
– Ну что вы вскочили? Дома надоели учебные тревоги, и здесь не дают поспать. Какое отношение мы имеем к делам этого полка?
– Прекрати болтать! Быстрее одевайся! Догоняй нас. Мы пошли на КП, – предупредил я товарища.
Действительно, в последнее время учебные тревоги объявлялись часто. И это как-то притупило настороженность. Но сегодня меня эти сигналы заставили вспомнить разговор с хозяином квартиры в Бельцах. Быстро прибежал на КП полка, расположенный на границе летного поля. Здесь – большая группа летчиков. Они получали указания от начальника штаба полка. А над аэродромом нарастал гул моторов. Сомнений не было – идет рассредоточение самолетов. Чувствовалось напряжение во всем. Оно сразу передалось и мне. Протиснувшись к начальнику штаба, спросил:
– Что случилось? Боевая или учебная?
– Война! На границе уже идут бои. Может быть удар по аэродрому.
Война! От одного этого слова на несколько секунд оцепенел. Потом стал лихорадочно думать, что нам делать… Дальше гнать самолеты или вернуться в свой полк? В сознании быстро промелькнули последние события. А что в Бельцах? Как там дела? Обязательно будет налет на аэродром и город. Кто будет отражать удар? Мое звено здесь, в Григориополе, Фигичева – на площадке подскока. Это половина эскадрильи, причем наиболее подготовленная. Созрело решение: надо лететь в Бельцы.
Стоп! На наших самолетах вооружение не пристреляно и нет боекомплекта патронов и снарядов. Так в Бельцы лететь нельзя. Только а Маяки.
– Товарищ начальник штаба, разрешите нам возвратиться в свой полк. Дайте техников подготовить наши самолеты к вылету.
– Отставить! Сейчас все техники заняты. Две эскадрильи готовятся к вылету в Кишинев.
Но нам ждать нельзя. Принимаю решение готовить самолеты к вылету своим звеном. Опыт работы старшего авиатехника у меня еще сохранился.
– Довбня! Дьяченко! Быстро к самолетам. Будем вылетать в Маяки. – И мы побежали на стоянку, к нашим «мигам».
А с аэродрома уже начали взлетать звеньями И-16 и МиГ-3. Они брали курс на запад. Вскоре за Днестром светящиеся трассы прочертили сумрачное небо. Донесся грохот разрывов бомб. Земля под ногами вздрогнула. Молодцы соседи! Успели перехватить самолеты врага, не дали ударить по аэродрому!
Группа бомбардировщиков, атакуемая истребителями, разворачивалась влево. Стали заметны трапециевидные крылья, характерные для Ю-88. Строй бомбардировщиков начал рассыпаться и из него вывалились два горящих самолета. Стремительно падающими факелами врезались они в землю западнее Днестра. Мы стояли пораженные. «Вот она какая, война!» – подумал, увидев впервые настоящий воздушный бой.
Вскоре наша тройка подошла к аэродрому Маяки. Стоянки были пусты – все самолеты рассредоточены по краям кукурузных полей и замаскированы. После посадки и я подрулил к кукурузе. Ведомые же остановились рядом и выключили моторы. Пришлось вмешаться.
– Вы что построились как на параде? Забыли, что война? Отрулите немедленно в стороны!
К нашим самолетам подошел инженер полка. Я сразу же обратился к нему.
– Прошу срочно пристрелять оружие самолетов нашего звена и подготовить «миги» к вылету. Вооружение на моем самолете пристреляйте на сто метров.
– Это не по инструкции, – спокойно возразил Шолохович. – Положено на двести.
В эти минуты мне каждая секунда промедления казалась преступлением.
– Пусть слабаки стреляют на двести метров, а я буду стрелять на сто и меньше!
– Хорошо, хорошо. Пристреляем так, как ты хочешь, – согласился инженер, понимая, что время, действительно, не терпит, и видя при этом мою горячность.
На командном пункте я не нашел командира полка, обратился к начальнику штаба А. Н. Матвееву:
– Докладываю: ввиду особого положения, выполнение задания на перегонку самолетов прекратил. Звено вернулось в полк.
– Это хорошо. Ты мне и нужен. Смотри вот сюда, – он указал на карте обведенный красным карандашом населенный пункт. – Вот здесь, рядом с селом, приземлился без горючего на УТИ-4 Иванов. Полетишь туда на У-2. Сообщи командиру обстановку и пусть он немедленно вылетает в Маяки.
