Н. Нарочницкая - За что и с кем мы воевали
Когда двигатель «свободы и демократии» в Москве, Киеве и Тбилиси президент Буш-старший, пообешав признание Украине, благословил Беловежские соглашения, когда США признали Грузию, не дожидаясь легитимизации тбилисского режима, невольно вспомнились времена Брестского мира. Хауз и В. Вильсон с их Программой из XIV пунктов, план Ллойд-Джорджа по расчленению России, попытка признать сразу все «де-факто» существующие правительства на территории «бывшей» Российской империи.
Под аплодисменты поборников демократии и прав человека и под флагом прощания с тоталитаризмом, были сданы вехи и итоги вовсе не советской, а трехсотлетней русской истории! Кто вспоминает сегодня, что 2004–2005 год — это 150-летие Севастопольской обороны и Крымской войны? Где Ништатский мир, кто помнит о Полтаве?
И когда Россия, наконец, осознала, что выходы к морю, судоходные реки и незамерзающие порты одинаково нужны монархии XVIII века и демократии XXI-го, а с помощью блоков и союзов проходят через проливы не только имперские пушки, но и танкеры с нефтью, давление на некоммунистическую Россию по сравнению с большевистским СССР многократно возросло.
Нынешнюю прогревающую и восстанавливающую свое национальное сознание и духовный стержень Россию стали обвинять в отступлении от «демократии».
ИСТОРИЯ НА СЛУЖБЕ ПОЛИТИКИ
Наступает черед и последней святыни — Великой Победы в Великой Отечественной войне. Либералы-западники упорно навязывают нам версию о воевавших двух идеологических монстрах, равно угрожавших мировой демократии. Но ведь это зеркальное отражение всего лишь вульгарно-марксистской интерпретации, которая проявлялась в хрущевские времена: тезис о том, что СССР вел войну не с Германией, а лишь с «социально-классовой системой фашизма». Это забвение нам дорого обошлось — разрушением национального самосознания.
Ставшие лимитрофами Латвия и Эстония, Польша и Чехия празднуют освобождение Освенцима и оскорбляют его Освободителя — того, кто спас Европу и, прежде всего, их самих от нацистского порабощения, от превращения нации в безликий человеческий материал без языка и культуры, без грехов и достижений, — без истории.
Нашумевшая недавно книга «История Латвии», которую президент Латвии Вайре Вике-Фрейберге торжественно вручала государственным деятелям, вряд ли когда-нибудь удостоилась бы внимания, если бы не выполняла определенную роль. Без ссылок на документы, произвольно отекающая и акцентирующая события и факты, она явно написана для иностранцев и напоминает местами справочник-путеводитель по этнографии и истории «маленького, но гордого народа», пострадавшего от имперской угнетательницы России и тоталитарного СССР. Такой идеологической заданностью книга вызывает аналогии со статьями в Большой Советской Энциклопедии времен известного единомыслия.
Однако, презентация этой книжки на официальной церемонии в Освенциме не случайна, как впрочем, и финансовая помощь международных фондов, а также посольства США в Латвии в лице некоей «Комиссии по демократии». Книга «История Латвии» — это не просто неприятный эпизод в двусторонних латвийско-российских отношениях.
На самом деле это — «справочник-путеводитель» по истории XX века, вернее, пособие по новому ее прочтению. С предисловием Президента страны книга обретает официальный статус и становится первым официальным вызовом интерпретации Второй мировой и Великой Отечественной войны. Тиражируемый до сих пор в основном в СМИ образ двух тоталитарных монстров, попеременно поработавших народы вплоть до сегодняшней эры вселенской демократии, становится инструментом международной стратегии, которая должна увенчать все, достигнутое Западом в последние 15 лет.
Стратегия заключается в полной и окончательной демонизации коммунистического «сталинского» СССР. Для этого нужно отождествить коммунистический Советский Союз с гитлеровским нацистским режимом, привести уже несуществующий СССР задним числом к некоему виртуальному Нюрнбергскому процессу и уже открыто объявить Ялтинско-Потсдамскую систему — итогом борьбы равно отвратительных тоталитарных режимов, результатом «пакта Молотова—Риббентропа», с которым Запад вынужден был временно смириться.
Следующий этап — обесценивание подписи СССР под важнейшими международно-правовыми актами и всем юридическим основанием территориальных реалий и военно-стратегических симметрий, включая оставшуюся договорную систему вооружений и Устав ООН с его принципами невмешательства и суверенитета, отторжение Калининградской области, вытеснение России с Балтики, Черного моря и Тихого океана.
Противодействие этой стратегии накануне 60-летия Великой Победы — есть не дань оскорбленной гордости, а непременное условие сохранения России как самостоятельного и значимого субъекта международных отношений, что должно стать задачей ответственного политического руководства и всего общества.
ТЕРРИТОРИЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА — ТЕРРИТОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО
Следует осознать, что демонизация «сталинского СССР» осуществляется вовсе не из моральных побуждений, иначе пришлось бы осудить и В.И. Ленина, поскольку по массовости и жестокости репрессий (не без помощи латышских стрелков) ленинский период был не лучше. Однако Ленина Запад всегда щадит, по-видимому, в благодарность за сокрушение Российской империи. Документы, касающиеся позиции США и Британии в отношении охваченной гражданской войной России, неопровержимо свидетельствуют не о цели сокрушить советскую власть, а о нежелании восстанавливать территорию Российской империи, о закулисной игре прежде всего США с большевиками, о попеременном сотрудничестве союзников то с Красной Армией против Белой, то наоборот, закончившемся в целом предательством Антантой именно Белой Армии.
Записи заседаний «Совета» Антанты в ходе подготовки Версальского мира 1919, переписка эмиссаров США по русскому направлению с Государственным департаментом, документа Комиссии по иностранным делам Сената США показывают ориентацию Британии и США на закрепление отделения от России, прежде всего, Прибалтики и Черноморских регионов. Англичане появились в Прибалтике в декабре 1918, после ухода оттуда немцев. Посаженные еще немецкими штыками для германских целей, прибалтийские самопровозглашенные режимы, никем не избранные, быстро переориентировались на Британию. В августе 1919 английский эмиссар потребовал от белого Северо-Западного правительства при генерале Юдениче «признать эстонскую независимость, иначе Антанта прекратит помощь». Помощи не последовало даже в дни наступления Юденича, а «независимое» эстонское правительство, в ответ на просьбу белых о помощи ответило, что «было бы непростительной глупостью со стороны эстонского народа, если бы он сделал это».
Тщетно последний русский посол в Вашингтоне Бахметьев направлял Государственному департаменту перечень условий для России при разработке мирного урегулирования, в который входили «безоговорочное аннулирование Брест-Литовского договора и других соглашений, заключенных Германией после 7 ноября 1917 с пластями, действующими от имени России или политическими и национальными группировками, претендующими на власть в любой территории бывшей Российской империи».[3]
В это время молодой А. Даллес (вместе с братом Дж. Ф. Даллесом участвовавший в разработке американской позиции) шлет из Прибалтики совсем другой план, предлагая немедленно воспользоваться провозглашением независимой Литвы и антирусскими настроениями Ю. Пилсудского. Даллес подчеркивает «необходимость срочной военной помоши», с тревогой сообщая, что «литовское правительство (Тариба) отошло на Запал от Вильно к Ковно, а в Вильно сформировалось советское правительство».[4]
Британия — союзница России — фактически признает Латвию, поскольку ее представитель в Лондоне — британец Г. Симеон, передает послу США «протест от имени временного правительства Латвии в связи с тем, что германские войска вопреки статье XII Компьенского перемирия покидаютЛатвию, оставляя ее открытой для занятия красными или белыми войсками, которые под разными флагами могли объединить страну».[5]
Но Антанта так и не признала ни одно из белоэмигрантских правительств России, в связи с чем А.И. Деникин горько отмечал, что одновременно «они охотно и торопливо признавали все новые государства, возникшие на окраинах России». А Польша? Ведь Ю. Пилсудский остановил Буденного только с помощью Врангеля, ударившего в тыл большевикам. Но, когда большевики, заключив Советско-польский договор, перебросили войска на юг, ни поляки, ни французы помогать белому Крыму не стали, а Пилсудский цинично заявил: «Пусть Россия еще погниет лет 50 под большевиками, а мы встанем на ноги и окрепнем[6]».
