Александр Горбовский - Какой была древняя Цивилизация до Катастрофы?
Удивительно, сколь одинаково ведут себя разные животные, когда им оказывается нужной помощь человека. Вот случай, рассказанный на страницах «Правды». К шоссе вышла лиса и легла на самой обочине. Удивленный шофер остановил машину, лиса продолжала лежать. Он вышел из кабины. Подошел к ней, лиса не шевельнулась. Только когда шофер наклонился над ней, чтобы узнать, в чем дело, лиса вскочила и, отбежав чуть и сторону, жалобно заскулила.
Так повторялось несколько раз, пока шофер не оказался в овраге. Здесь в ворохе ржавой проволоки, в прополочной петле задыхался лисенок с окровавленной шеей. Он был спасен только потому, что лиса решилась обратиться за помощью к людям.
Раненые или больные животные иногда тоже сами приходят к человеку.
В отличие от других существ, которые обращаются к человеку, главным образом только попав в беду, дельфины ищут контактов, казалось бы, без особых поводов.
Об одном из таких дельфинов рассказывает корреспондент ТАСС из Батуми. К девяти часам утра, пишет он, на пляже турбазы «Месхети» собираются батумцы и многие отдыхающие. К этому времени сюда, как по расписанию, приплывает дельфин. Всякий раз он «приветствует» собравшихся: становится на хвост и начинает вращаться. После этого охотно вступает в игру. Вместе с купающимися он кувыркается в воде, шутливо подталкивает пловцов, разрешает им забираться к себе на спину. Некоторые смельчаки, ухватившись за плавники, мчатся, вздымая брызги, – дельфин со скоростью торпедного катера буксирует их вдоль побережья.
Таким же интересом к людям и общительностью отличалась дельфиниха, появившаяся как-то у прибрежного поселка в Новой Зеландии.
Она безбоязненно подплывала к пловцам, катала на спине ребятишек и играла скупающимися. Подачек и рыбы, которой пытались угощать ее, она не принимала. Не это, не угощение влекло ее к людям. Судя по всему, силой, которая заставляла ее целые дни проводить в людской кампании, была любознательность. Особенное ее любопытство вызывали разные технические устройства и подвесные лодочные моторы. Дельфиниха целыми часами могла плыть за лодкой у самых лопастей мотора. Ее контакты с людьми продолжались многие годы. Она в такой степени стала составной частью местной жизни, что в 1956 году, девять лет спустя после ее появления, был принят закон, бравший данную конкретную особь под свою защиту.
Подобные одиночные дельфины, приходящие к людям, не исключение.
Некоторое время назад к острову Мэн подплыл дельфин, получивший имя Дональд. Дональд буквально ни на шаг не удаляется от людей, едва они появляются в море. Стоит ему заметить у купающихся цветной мяч, как он тут же бросается к ним и начинает «выпрашивать» его, а заполучив, принимается балансировать мячом на кончике носа. Он же неотступно сопровождает пловцов и особенно аквалангистов. Как-то, чтобы сфотографировать аквалангистку на дне залива, партнер усадил ее на ковер из водорослей и положил ей на колени, чтобы она не всплывала, большой камень. Дональд, присутствовавший при этом, пришел в сильное волнение и тут же сбросил камень. Так повторялось несколько раз, пока аквалангисты не поняли причину его тревоги: очевидно, дельфину казалось, что тяжелый камень, лежащий на коленях девушки, не позволяет ей всплыть и что она оказалась как бы в западне. Он успокоился только тогда, когда она сама сняла с колен камень, поплавала немного и, сев, сама снова положила груз на колени.
В другой раз, когда экипаж одной из яхт отправился в лодке на берег, Дональд вытащил якорь, и, зажав в зубах трос, стал буксировать яхту в открытое море. Яхтсмены едва успели на веслах догнать свою яхту. Это была шутка животного.
Исследователи рассказывают и о шутках обезьян. Шимпанзе, когда никто на него не смотрел, длинной палкой дотягивался до выключателя и гасил в лаборатории свет. Когда же свет зажигали снова, он стоял спиной и усиленно делал вид, что это вовсе не его рук дело. Наблюдатели не раз отмечали в поведении животных такие черты, которые можно объяснить одним – юмором. Как бы странно ни звучало это слово в применении к не людям. Когда-нибудь мы, может, узнаем, что юмор – свойство, в той же мере сопутствующее разуму, как и чувство прекрасного, сострадание или речь.
О подобных случаях нередко говорят с недоумением: почему дельфины или другие существа приходят к людям, когда, казалось бы, они не ищут у людей ни выгоды, ни помощи, ни защиты? Очевидно, живым тварям нужно не только это. Когда кошка с мурлыканьем прыгает нам на колени или собака подбегает, чтобы мы ее приласкали, мы ведь не удивляемся этому. Не присуща ли потребность в эмоциональных контактах и другим существам, не только домашним?
Наука накапливает все больше данных, неопровержимо свидетельствующих о зачатках рассудочной деятельности у животных. Возможно, в этой связи следует рассматривать и высокую обучаемость многих животных и птиц. «Все обучение, – писал И. П. Павлов, – заключается в образовании временных связей, и это есть мысль, мышление, знание».
Наблюдения над поведением животных дают множество примеров образования таких логических связей.
Очевидцы рассказывают о вороне, которая, найдя засохший сухарь, отнесла его к луже и, размочив, стала есть. Сотрудники биостанции в Звенигороде наблюдали такую же картину – сойка размачивала в воде засохший хлеб. Другие сойки, заметив это, последовали ее примеру. Иными словами, приобретенный опыт не пропадает даром.
В другом случае ворона, которая не могла пробиться к кормушке, подала ложный сигнал тревоги. Как только «конкуренты» разлетелись, бросилась к еде.
Хитрости, а то и обман, к которым прибегают порой животные, наверное, один из наиболее сложных видов таких связей, о которых писал И. П. Павлов. Шимпанзе, с которым пришлось как-то иметь дело исследователям, оказался виртуозом по части побегов. «С изощренностью опытного рецидивиста» он выбирал наименее освещенный угол клетки и незаметно, когда вблизи не было людей, проделывал там отверстие. Едва кто-нибудь появлялся, как шимпанзе начинал притворную, «отвлекающую» суетню в клетке, давая как бы понять: «Я ничего плохого не делаю!» Мало того, отогнув или отломав куски проволоки, составлявшей решетку, шимпанзе опять соединял их, чтобы со стороны не было заметно. И только когда отверстие оказывалось достаточно велико, чтобы он мог пролезть, он окончательно разнимал концы и выбирался вон. Очевидно, человек, окажись он в подобной ситуации, поступал бы точно таким же образом.
Как известно, в конце жизни И. П. Павлов пришел к заключению, что животным свойственны элементы мышления, сродственные мышлению человека.
Даже разбивание ореха, подчеркивал Ф. Энгельс, есть начало анализа. А обезьяны, как известно, делают вещи куда более сложные. Иногда высказывается мысль, что способность к отвлеченному абстрактному мышлению – это свойство, присущее исключительно человеку. С некоторых пор эту точку зрения разделяют не все исследователи. Шимпанзе, связавший в ходе опыта понятие «шоколад» с его цветом, когда никакого конкретного шоколада рядом не было, показывает пример такого обобщающего, абстрактного мышления. Сама способность животных и птиц из множества предметов отбирать предметы по заданному цвету также рассматривается некоторыми исследователями как способность к абстракции.
В пользу этих рассуждений свидетельствуют исследования члена-корреспондента АН СССР Л. В. Крушинского.
Эрнест Сетон-Томпсон, рассказывал Л. В. Крушинский, описал такой случай. Ворона, пролетая над рекой, уронила кусок хлеба. Подхваченный течением, он исчез в тоннеле. Тогда птица, заглянув в глубь тоннеля, полетела к другому его концу и, едва упущенная добыча появилась, ее выловила.
«Случай этот, – продолжает Крушинский, – пример того, как животные, чтобы добиться нужного результата, используют… экстраполяцию. Ворона видела первоначальный путь плывущего куска хлеба, затем он скрылся за преградой. И дальше она экстраполировала направление его движения. Птица приняла единственно правильное решение и поступила в данной, внезапно сложившейся ситуации разумно». Как считал Л. В. Крушинский, способность животных к экстраполяции может быть одним из критериев степени рассудочной деятельности.
Биологи из Принстонского университета, изучая поведение пчел, провели такой интересный опыт. Сосуд со сладкой водой, который находился на определенном расстоянии от улья, стали периодически отодвигать, следуя определенной закономерности. При том всякий раз пчелы-разведчицы сообщали об этом в ульи посредством танца, и пчелы-сборщицы прилетали на новое место. Но вот в какой-то момент пчелы «разгадали» закономерность перемещения и стали прилетать на новое место, туда, куда сосуд только должен был быть перемещен, раньше, до того, как он оказывался там. «Как мне кажется, – прокомментировал исследователь, – это достаточно выразительное свидетельство проявления умственных способностей пчел. Трудно представить себе, чтобы в природе было что-нибудь такое, что выработало у пчел способность предвидеть регулярные изменения расстояния». Можно подождать соглашаться со столь категорическим выводом. Но не задуматься над этим фактом нельзя.
