Роман Ключник - Первая мировая. Корни современного финансового кризиса.
Французский дипломат Клод Анэ вспоминал, как ему объяснял друг Нахамкеса Член Исполкома Совета Иосиф Гольденберг: «Приказ № 1 — не ошибка; то была необходимость. В день, когда мы сделали революцию, мы поняли, что если мы не уничтожим старую армию, она раздавит революцию». Солженицын в своём исследовании удивляется риску этого решения — уничтожить армию во время войны. Нет ничего удивительного — ведь Нахамкес и Гольденберг уничтожали не свою армию, а чужую. Что стало происходить в армии после выхода приказа №1, описал свидетель тех событий казачий генерал П. Н. Краснов:
«Комитеты стали вмешиваться в распоряжения начальников, приказы стали делиться на боевые и не боевые. Первые сначала исполнялись, вторые исполнялись по характерному, вошедшему в моду выражению «постольку-поскольку». Безусый, окончивший четырёхмесячные курсы прапорщик или просто солдат — рассуждал, нужно или нет то или другое учение, и достаточно было, чтобы на митинге заявил, что оно ведёт к старому режиму, чтобы часть на занятия не вышла и началось бы то, что тогда очень просто называлось «эксцессами» (мордобой или убийство офицеров).
Стоило только начальству возбудить какое-либо дело против солдата, как на защиту его поднимались комитеты. В ротах собирались митинги, солдатская масса волновалась, и начальство испуганно бросало дело.
Пехота (российская), сменявшая нас, шла по белорусским деревням, как татары шли по покорённой Руси. Огнём и мечом. Солдаты отнимали у жителей всё съестное, для потехи расстреливали из винтовок коров, насиловали женщин, отнимали деньги. Офицеры были запуганы и молчали. Были и такие, которые сами, ища популярности у солдат, становились во главе насильнических шаек.
Ясно было, что армии нет, что она пропала, что надо как можно скорее, пока можно, заключить мир и уводить и распределять по своим деревням эту сошедшую с ума массу. Я писал рапорты вверх. генерал Балуев, в военном министерстве, во главе которого стоял А. Ф. Керенский, к ним относились скептически. — К этому надо привыкнуть, — говорили там. — Создаётся армия на новых началах, сознательная армия. Без эксцессов такой переворот обойтись не может.
Я стал собирать офицеров, комитеты, казаков, вести с ними горячие, страстные беседы.
— Правильно! Правильно! — раздавались голоса; толпа как будто бы понимала и сознавала ошибки, но я уходил, раздавался чей-нибудь бесшабашный голос:
— Товарищи! Это что же, генерал-то нас к старому режиму гнёт! Под офицерскую палку! — и всё шло прахом. «Нонче свобода!» Это звучное, славное слово стало синонимом самых ужасных насилий». (П. Н. Краснов «На внутреннем фронте»).
Когда Керенский задним числом понял — какую глупость он совершил, отдав легко половину власти наглецу Нахамкесу (а ведь мог просто прогнать авантюриста) и его Совету, оправдывался:
«Помимо того, что Совет добился восстановления дисциплины не только на заводах, но и в военных казармах, он внёс огромный вклад в организацию регулярного снабжения Петрограда продовольствием, а также сыграл в высшей степени плодотворную роль в подготовке преобразований реформ во всех сферах. Его представители также предприняли попытки, не всегда, правда, успешные, восстановить нормальные отношения между солдатами и офицерами».
То есть фактически организационной и хозяйственной работой в государстве занялся Совет во главе с Нахамкесом и Чхеидзе, а чем занялся Керенский с думцами, — мы уже видели.
Кстати, ни один исследователь истории пока ещё не объяснил — каким это чудным образом после февраля 1917 г. в столице вдруг появилось достаточное количество продовольствия?..
Итак, — в столице, в России проявилась новая власть, и закономерно, что этой власти необходимо было что-то предпринять с конкурентом, — со старой властью — с монархом Николаем Вторым и его наследниками, эту историю проследим в следующей главе.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Масоны, отречение Николая II и «помощь» РПЦ
Масоны посредством своих масонов-думцев решали вопрос уничтожения старой власти — монархии в России, и применили метод замещения верховной власти своим управляющим органом на примере французских революций, — 28 февраля Дума собралась и призвала к созданию Временного Комитета с неограниченными полномочиями.
Николай II узнал о беспорядках в столице Российской империи 25 февраля и должен был действовать быстро и решительно, ведь кроме взбунтовавшихся нескольких полков в столице, у него в распоряжении была огромная многомиллионная армия. Но растерявшийся, нерешительный Николай II поехал в Царское Село посовещаться с семьей, то есть с императрицей Алисой и Анной Вырубовой, главного советчика — Распутина уже не было в живых. Но за несколько дней произошли большие перемены, — железная дорога, которой фактически уже давно владели благодаря С. Ю. Витте еврейские олигархи, уже была под контролем заговорщиков.
«Первым, кто со всей определённостью поставил вопрос о масонских планах насильственного отстранения императора Николая Второго от власти путём дворцового переворота или, иначе говоря, о существовании накануне революции масонского заговора, а также ведущей роли, которую сыграли масоны в февральско-мартовские дни 1917 года, был эмигрантский историк С. П. Мельгунов, — объясняет в своём исследовании современный ведущий масоновед профессор из Санкт-Петербурга В. Брачев. — В вышедшей в 1931 году в Париже сенсационной книге "На путях к дворцовому перевороту" он убедительно показал, что подготовкой и организацией Февральского переворота 1917 г. руководили две группы или два кружка русских масонов. Во главе одного из них — военного — стоял А. И. Гучков. Другой, гражданский, возглавлял
А. Ф. Керенский. Последующие изыскания исследователей позволили во многом уточнить и детализировать картину масонского вхождения во власть в 1917 году. Но честь первопроходца в исследовании темы принадлежит, безусловно, С. П. Мельгунову.
В Третьей Государственной Думе А. И. Гучков был председателем комиссии по государственной обороне, что, собственно, и позволило ему завести обширные связи и знакомства не только в военных, но и в военно- морских кругах. А. И. Гучков был принят в масонскую ложу ещё в 1913 году. Решительное же отрицание этого факта самими масонами объясняется последующей «радиацией» А. И. Гучкова в 1920 году, то есть исключением из масонства — процедура, требующая от «братьев» безусловного отрицания какой-либо принадлежности исключённого к братству.
В 1916 году известный масон А. В. Оболенский разговорился со своим знакомым из евреев — служащим Сибирского торгового банка и тот взял и рассказал ему о подготовке в Петербурге заговора против царя. Так случилось, что, оказавшись вскоре у лидеров октябристов А. И. Гучкова, А. В. Оболенский решил проверить у него справедливость услышанного.
"Удивлённый подробностями, — пишет он, — моего рассказа, особенно о дне восстания, Гучков вдруг начал меня посвящать во все детали заговора и называть его главных участников. Я понял, что попал в самое гнездо заговора. Председатель в Думе Родзянко, Гучков и Алексеев были во главе его. Англия была вместе с заговорщиками. Английский посол сэр Бьюкенен принимал участие в этом движении, многие совещания проходили у него"». (Последняя цитата А. В. Оболенского из исследования Виктора Кобылина «Анатомия измены. Император Николай Второй и генерал-адъютант М. В. Алексеев». СПб, 1998 г.).
Заговорщикам по понятным причинам была необходима поддержка военных, и в начале 1917 года военные их поддержали в лице генерала Крылова, Крымова, Рузского. И даже довольно симпатичный инициатор различных «очистительных» комиссий по спасению Отечества генерал М. В. Алексеев, похоже, устал от безобразия «верхов», от нерадивого правления армией и Россией Николаем II и принял участие в смене власти в России.
«Получив 27 февраля 1917 года первые сведения о фактическом перевороте в Петрограде, царь распорядился о немедленной отправке туда батальона георгиевских кавалеров в 700 человек во главе с генералом Н. И. Ивановым. По дороге к ним должны были присоединиться надёжные части Северного фронта. А в 5 часов утра отправился из Могилева на Петроград и царский поезд. Маршрут его был следующим: Смоленск — Лихославль — Тосно — Царское Село, — пишет Виктор Брачев. — 1 марта около 2 часов ночи поезд прибыл на станцию Малая
Вишера. И вот здесь-то как раз и произошёл первый сбой в планах царя. Главным виновником задержки царского поезда был масонский комиссар А. А. Бубликов. Командированный своими «братьями» — думцами в Министерство путей сообщения, он буквально засыпал местное железнодорожное начальство на пути следования царского поезда своими "революционными" приказами о его немедленном блокировании».
Валерий Шамбаров в своем исследовании указывает на роль ещё одного заговорщика:
