Елена Майорова - Александр III - богатырь на русском троне
Другие современники полагали, что со своей бородой лопатой он походил на большого русского мужика из какой-нибудь центральной губернии.
Витте писал, что «в зрелые годы Александр не был красив, по манерам был скорее медвежатый; был очень большого роста и несколько толст и жирен».
Его бережливость доходила до крайности. Витте вспоминал: камердинер императора Котов постоянно штопал его штаны, потому что они у того рвались. «Он как наденет какие-нибудь штаны или сюртук, то кончено: пока весь по швам не разойдется, ни за что не скинет. Это для него самая большая неприятность, если заставить его надеть что-нибудь новое. Точно так же и сапоги: подайте ему лакированные сапоги, так он их вам эти сапоги за окно выбросит».
Однако экономил Александр в основном на себе. Никогда не было случая, чтобы он пожалел денег на какое-нибудь торжество или на исполнение желаний детей и милой Минни.
Он был отцом для своей страны и для всего народа и стремился поддерживать атмосферу мира и дружелюбия в императорской семье. В этом ему помогала его красивая и обаятельная жена. Все, что касается семьи, воспитания детей и прочих домашних забот, лежало в сфере обязанностей Марии Федоровны.
Чудесные балы и обеды, вспоминали многие современники, Александр и Минни озаряли своим присутствием.
«Большие празднества, предшествующие Великому посту, суровость которого возрастала по мере приближения к Пасхе, как правило, заканчивались балом в Аничковом дворце. Обычно балы начинались с фигурных танцев, их сменяли кадрили и котильоны, в заключение шли мазурки. Венские вальсы, все, кроме двухшагового, в то время не разрешались. Обилие цветов вносило в атмосферу этих замечательных праздников особую непринужденность, которой были лишены официальные балы во дворце.
На балах Большого двора кавалеры подносили своим дамам разноцветные ленты с приколотыми к ним колокольчиками. Между дамами шло соперничество за обладание этими лентами, так как та, у которой их оказывалось больше всех, становилась героиней дня. Во время бала эти ленты носили перекинутыми через плечо. Это была очень давняя традиция нашего двора», — рассказывал в своих воспоминаниях великий князь Кирилл.
Как повезло Александру с женой! Она так любила своего большого, спокойного, надежного Сашку! Видимо, высшие силы благоволили цесаревичу, когда послали ему в супруги эту милую, умную, добрую и заботливую маленькую женщину. Им всегда было хорошо вместе. Успешный долгосрочный союз двух людей требует от участников определенной доли самоотречения, умения смирять свои склонности и желания ради семейного мира. Иногда это умение так и не приходит, но, к счастью, в царской семье произошло иначе: в доме Александра и Минни никогда не появлялись «четыре всадника Апокалипсиса» брака: неумение слушать, обидчивость, стремление критиковать и неуважение.
Все отзывы о Минни — в превосходной степени.
«Мария Федоровна очаровывала всех своим ласковым приемом, — писал А. Бенуа. — Умение создать атмосферу полной непринужденности отличало ее от всех других императриц России. Только она одна обладала этим редким человеческим качеством». Далее Бенуа отмечает, что у многих в домах висели фотографии Марии Федоровны и как все радовались, когда «эта миловидная дама со смеющимися глазами и высокой прической вступила, наконец, на трон». «Должен сказать, что я вообще был очарован императрицей. Даже ее маленький рост, ее легкое шепелявленье, ее не очень правильная русская речь нисколько не вредили чарующему впечатлению. Напротив, этот легкий дефект в произношении вместе с совершенно явным смущением придавали ей нечто трогательное, в чем, правда, было мало царственного, но особенно располагало к ней сердце… Одета государыня была всегда очень скромно, без какой-либо модной вычурности… Отношения супругов между собой, их взаимное внимание также не содержало в себе ничего царственного. Для всех было очевидно, что оба все еще полны тех нежных чувств, которыми они возгорелись четверть века назад. Это тоже было очень симпатично».
Ему вторит Феликс Юсупов: «Несмотря на маленький рост, в ее манерах было столько величия, что там, куда она входила, не было видно никого, кроме нее… По своему уму и политическому чутью Мария Федоровна играла заметную роль в целой империи».
Ей хотелось быть всеми любимой, и она умела этого достичь. «Она была любима всеми, начиная с высшего общества и кончая низшими чинами кавалергардского полка, которого она была шефом…» — вспоминала близкая ко двору княгиня Лидия Васильчикова.
Фрейлина Мария Петровна Бок поражалась: «…Как это можно с таким маленьким ростом сочетать эту царственную величавость? Ласковая, любезная, простая в обращении она была императрицей с головы до ног и умела сочетать свою врожденную царственность с такой добротой, что была обожаема всеми своими приближенными».
В ближний круг государя входили и его братья. С ними Александра III связывали родственная любовь и мужская дружба.
Особенно сильно он был привязан к Алексею.
Упоминания об Алексее Александровиче в исторической литературе странным образом имеют ироничный или неуместно-снисходительный характер. Между тем с детских лет он отличался необыкновенной правдивостью — качество, которое он пронес через всю жизнь. Его благородство, стремление всем помочь, снисходительное отношение к чужим слабостям, необыкновенное добродушие и пламенное желание служить Отечеству заслуживали большего. Стойко выдерживая все удары судьбы, великий князь сохранил эти черты до конца дней.
Алексея воспитывал генерал-адъютант Константин Николаевич Посьет, родом из старой французской дворянской фамилии, которая прибыла в Россию еще при Людовике XIV. Посьет до самых последних дней пользовался особой дружбой и покровительством вдовствующей императрицы Марии Федоровны.
Романтичный, внешне очень привлекательный, темпераментный Алексей унаследовал от отца необычайную слабость к красивым женщинам. Самыми значительными в жизни Алексея стали Александра Васильевна Жуковская, сына от которой он признал своим, и Зинаида Дмитриевна Скобелева, графиня де Богарне, герцогиня Лейхтенбергская, с которой он был близок в 1888–1899 годах, до ее смерти, несмотря на слабые возражения ее мужа.
Совершенно безосновательно возникла молва об Алексее как о человеке неподготовленном. На самом деле его вклад в возрождение русского военно-морского флота как главного начальника флота и морского ведомства и генерал-адмирала очень велик. Его жизнь была настолько тесно связана с морем и путешествиями, что один их перечень снимает с него все обвинения в некомпетентности как мореплавателя. Подсчитано, что он провел годы с 1886 по 1890-й, (то есть пять лет!) в море. В 1873 году он посетил Шанхай, Владивосток, Нагасаки; преодолел Атлантический океан и пришел в 1874 году в Нью-Йорк, объездил все Соединенные Штаты Америки, в Бразилии осмотрел «тропическую тайгу». Его повсюду встречали как сына великого государя.
Но в отличие от брата Алексей Александрович склонялся скорее к западникам, чем славянофилам: вероятно, многочисленные путешествия сформировали его вкусы.
Витте всегда считал его человеком честным, благородным и прямым.
Великий князь Сергей Александрович, следующий за Алексеем брат Александра III, был похож на него застенчивостью и неразговорчивостью, а также религиозностью и высоким чувством долга. Так же прекрасно образованный, как все его братья, знавший несколько европейских языков, Сергей специально выучил итальянский, чтобы читать в подлиннике Данте.
В 1884 году был заключен его брак с красивой и нежной принцессой Елизаветой Гессенской[20] (в императорской семье ее называли Эллой), и Сергей обрел с ней семейное счастье. Несмотря на смакование разнообразных слухов относительно гомосексуальных пристрастий князя, никаких реальных фактов на этот счет никто не приводит. Нельзя же считать подтверждением грязных намеков отсутствие у супругов детей. Тяжело переживая свою бездетность, Сергей и Элла взяли на воспитание племянников: сына и дочь великого князя Павла, самого младшего из сыновей Александра II. «Самый симпатичный из дядей, Павел, — характеризовал его Александр Михайлович, — был несколько высокомерен — черта, благодаря их близости, заимствованная им у Сергея. Павел никогда не занимал ответственного поста. Вынужденный из-за женитьбы жить за границей, он только выиграл от этого. Его супруга умерла вторыми родами, а сам Павел женился вторично — вступил в морганатический брак и был выслан из России».
А. А. Мосолов вспоминал о Сергее Александровиче: очень высокого роста, весьма породистой красоты и чрезвычайно элегантный, он производил впечатление исключительно холодного человека. Но офицеры Преображенского полка, которым он командовал, очень его любили. Симпатии его клонились к крайне реакционным течениям, и он всегда был самым верным и преданным сторонником и единомышленником брата-императора.
