Юрий Мухин - Убийцы Сталина. Главная тайна XX века
Почему мятежники так рвутся связаться с иностранными спецслужбами и заработать благодарность от них, тоже понятно. Во-первых, конечно, деньги, которых сколько ни есть, а все равно мало. А во-вторых, мятеж может и не закончиться революцией, и тогда уцелевшим мятежникам придется удирать, и, скорее всего, за границу. А у «этой страны» со всеми странами установлены дипломатические отношения, «эта страна» потребует выдачи преступников. И «умные люди» стараются будущее убежище отрабатывать заранее и сделать его безопасным. Поэтому чем больше в интересующей нас стране заговорщиков, тем больше будет шпионов — нам их девать некуда будет. Каждой сволочи будет хотеться на всякий случай иметь «хатынку у Канадi, как говорил бывший президент Украины Кравчук, объясняя наличие у себя недвижимости за рубежом. Скажем, когда в 30-х гг. прошлого века советская профессура (экономисты Чаянов и Кондратьев, «генетик» Н. Вавилов и пр.) организовала подпольную «Трудовую партию», то ей даже приличной страны не досталось — пришлось идти на поклон к польским разведслужбам.
Следует сказать, что шпионы ранга маршала или академика не пишут расписки, не дают обязательств быть шпионами, — они даже себе не признаются, что они шпионы. Просто это люди, у которых есть «друзья за границей», эти друзья оказывают различную помощь и в благодарность за помощь просят сообщить им что-то их интересующее. Ну как не помочь хорошим друзьям? Вот, к примеру, у маршала Тухачевского были прекрасные старинные друзья в немецком Генштабе, ведь пока Гитлер не пришел к власти, советские и немецкие генералы сотрудничали очень тесно: немцы помогали нам конструировать боевую технику и оружие, мы предоставляли им полигоны для обучения военных специалистов, приглашали друг друга наблюдателями на учения войск и т. д. и т. п. А у Тухачевского в ходе подготовки военного мятежа возникла проблема. Сам Тухачевский, боевой соратник и протеже Троцкого, был марксистом большим, нежели Сталин. С позиции Троцкого, Сталин был и не марксист вовсе, а русский, точнее, советский националист. И военные заговорщики в СССР опасались, что после взятия ими власти Запад их не признает, поскольку из-за своего правоверного марксизма, ставящего целью пролетарскую революцию во всем мире, они в глазах правительств остальных стран будут выглядеть хуже, нежели Сталин, уже давно поглощенный строительством социализма только в СССР. Из-за этого Тухачевского с остальными подельниками даже в случае удачного мятежа ожидала изоляция и блокада, а если сталинцев сразу уничтожить не удалось бы, то последние могли бы, как законная власть СССР, получить поддержку из-за рубежа. И Тухачевский оговаривает со своими друзьями в немецком генштабе, что те, после взятия Тухачевским власти, убедят правительство Германии признать правительство военных мятежников в СССР и этим помогут прорвать международную блокаду. Немецкие генералы пообещали это своему другу Тухачевскому, а взамен попросили ознакомить их с мобилизационным планом СССР — ну захотелось им просто так, из профессионального любопытства взглянуть на него165. Разве друзьям в таком пустяке откажешь?
Таким образом, у нас, гипотетических руководителей разведслужб враждебных Советскому Союзу государств, проблем с получением разведывательной информации из СССР не было — нужно было только подкармливать в СССР заговорщиков, а уж они взамен доставят любые доступные им сведения. Но легкость такого пути была сопряжена с его кардинальным недостатком — информация могла поступать только до тех пор, пока были заговорщики. Как только вопрос с ними решался, рушилась и вся разведывательная сеть, построенная на них. Причем рушилась при любом исходе мятежа: и в случае его поражения, и в случае победы. Ведь победившие заговорщики станут правительством, их начнет заботить государственная безопасность, и они прекратят и свой шпионаж, и начнут бороться с чужим.
Идеальный шпион
Так что нам в любом случае надо было создавать свою собственную разведывательную сеть, если мы не хотели со временем остаться ни с чем. Как ее создавать, понятно, поскольку вариантов тут практически нет. Нам нужны резиденты — кадровые разведчики, которые будут находиться в изучаемой нами стране либо нелегально, либо под прикрытием легального в данной стране статуса — как дипломаты, журналисты, торговые представители, беженцы и т. д. Эти резиденты завербуют свою личную группу агентов — шпионов из числа местного населения. Шпионы будут поставлять информацию резидентам, а те — в центр.
Совершенно очевидно, что чем более высокопоставленного руководителя данной страны удастся завербовать в шпионы, тем ценнее информацию можно от него получить. Но также совершенно очевидно, что чем шпион более высокопоставленный, тем труднее ему передавать информацию резиденту. Руководители высокого ранга находятся под контролем сотен глаз, и любое их немотивированное поведение — тайные отлучки, встречи с людьми подозрительными или к которым у них не может быть дела и т. п. — немедленно вызовет интерес контрразведки. А если шпион не способен передать информацию, то толку от такого шпиона нет. Таким образом, при создании нашей собственной разведывательной сети у нас основной проблемой будет связь с высокопоставленными, а следовательно, и наиболее ценными агентами. Нам крайне необходимо иметь возле высокопоставленного шпиона своего человека, тоже шпиона, но такого, чтобы он был незаметен для контрразведки, то есть естественен, но одновременно и свободен, то есть легко мог появляться во всех местах, где будет естественным появление резидента. Если мы начнем перебирать варианты ответов, кто бы это мог быть, то скоро придем к выводу, что идеальным связным между резидентом и высокопоставленным шпионом является жена шпиона.
Трудно придумать что-то более естественное, чем пребывание жены возле мужа, а если эта жена интеллигентка, ненавидит работу и бездельна, то она будет огромную часть времени проводить с людьми интеллигентными — писателями, поэтами, журналистами, артистами — в том кругу, в котором и резиденту проще всего появляться, и в тех местах — в магазинах, ресторанах, театрах, богемных квартирах, — в которых и резиденту неподозрительно быть. Более того, даже если кому-то и станут подозрительны ее встречи с кем-то определенным, она для контрразведки сможет дать версию прошлой или настоящей любовной связи. Какой же интеллигент без любви?
Более того, если шпионом является жена высокопоставленного руководителя, то тогда в шпионах чаще всего не нужен он сам. Дело в том, что такой шпион опасен для самой разведки, поскольку никогда нельзя уверенно сказать, то ли разведка играет с ним, то ли он с разведкой. В СССР, кстати, добровольная явка с признанием в шпионаже всегда освобождала от уголовной ответственности, и это всегда было прямо записано в Уголовном кодексе. Поэтому высокопоставленный шпион может раскрыть начальству свою деятельность, его могут оставить в должности с тем, чтобы снабжать через него иностранную разведку дезинформацией, что тоже очень ценно, но уже для контрразведки. Жена же, постоянно вращаясь в кругу коллег мужа, посещающих их дом, слыша их разговоры и делясь новостями с женами других высокопоставленных руководителей, порой может быть информирована не меньше мужа. Более того, жена более управляема, поскольку ее можно заставить служить себе шантажом — страхом разоблачения, а для нее это и потеря мужа, и семьи, и статуса.
Но у нас возникает проблема, на первый взгляд неразрешимая, — завербовать жену высокопоставленного руководителя очень непросто. Очень нелегко также заставить руководителя влюбиться в шпионку и развестись с прежней женой. Так что идея с женой-шпионкой хороша, но вот как ее осуществить? Как ни странно, но в СССР в 20—30-х г. прошлого века сделать это было относительно несложно по ряду причин. Высокопоставленные руководители СССР той поры были люди молодые, прошедшие Гражданскую войну, в ходе которой у многих из-за длительных разлук и фронтовых связей старые браки либо стали непрочными, либо распались. Во-вторых, став высокопоставленными руководителями, они лишились возможностипоявляться в тех общественных местах, где остальные мужчины заводят и поддерживают знакомство с женщинами, и от этого круг их знакомых женщин резко сузился, в основном до «товарищей по партии», а среди этих товарищей привлекательных женщин могло быть немного. Поэтому проблема сводилась к тому, чтобы подвести симпатичную женщину-шпионку к руководителю, а гормоны и отсутствие конкуренток, наряду с большой загруженностью работой, сделают свое дело.
Генерал Григоренко, в свое время известный на Западе антисоветчик, рассказал в воспоминаниях, как ему, начальнику инженеров Минского укрепрайона, зачитали характеристику с точнейшими фактами о нем, данную ему польской разведкой в докладе польского разведчика в СССР. Характеристика заканчивалась словами: «Заметных пороков не обнаружено. Подходов для вербовки нет. Можно попытаться действовать через женщину, хотя надеяться на успех тоже трудно»166.
